Ровное дыхание, сосредоточенность в районе надбровных дуг – умиротворяет разум. Сумман слышал осенний дождь. Капли бились в оконное стекло. Было свежо и прохладно. Дышалось глубоко, но свободно. Сон крепко обнял человека, словно порошок со снотворным действовал в его крови.

Вдох, выдох… вдох, выдох. Сердце солдата выбивало ритм всё медленнее… всё сдержаннее… всё покладистей, – и он уснул.

***

Сумман давно не видел детей. Однажды года три назад, он встретил в ущелье несколько семей. Это были беженцы: мужчины и женщины разных возрастов – их было человек тридцать. Они уходили вглубь материка в поисках новой жизни. Эти люди сказали, что за горами на севере сохранились озёра, что в них водится рыба, а на берегу растут поющие леса – всё, как прежде, ещё до войны. В отряде смельчаков Сумман заметил детей: трёх девочек и двух мальчиков. Парнишек он помнил отчётливо. Самому маленькому было три года, второму – шесть лет.

Мальчик постарше был щуплый, весь в конопушках и вечно хмурился. Для своего возраста он  невероятно осмотрителен, словно взрослый часовой на посту. Жизнь научила оставаться внимательным к мелочам и безжалостно охотиться на тех, кого можно съесть. Хотя о какой жалости можно говорить на пустой желудок, потому мальчуган уверял, что неделю назад убил взрослого кабана в долине. Нынешние кабаны не чета прошлым медведям. Такие сами в могилу зароют. В доказательство мальчик показывал клык, который висел на верёвочке, на худенькой шее. Солдат помнил живые глаза ребёнка, разучившегося плакать, но умеющего стрелять из ружья. Интересно, что стало с ним? Из такого парня получился бы отличный солдат.

Сумману предлагали присоединиться к походу, но он был непреклонен. Его война не закончена. Долг солдата последней колонии Земли – быть верным клятве и сражаться, пока враг не будет уничтожен полностью. Сумман Фад отказался искать райское место. В глубине его закопчённой души ещё теплилась надежда, разыскать город врага, чтобы нанести решающий удар. Он не грезил победой, а желал мести: за боевых товарищей, за командира, за уничтоженный лес, моря и города. Но если удача будет к нему благосклонна, то он непременно выживет, и тогда можно задуматься о семье и отправиться на север, через горы, полные дикого зверя. Теперь Сумман точно знал, где собираются люди.

Ему всегда хотелось, чтобы у ног крутились детки: маленькие, шустрые, как волчата, что подвывают своей стае в ночи. Сумман Фад защищал бы гражданских, прятал их от бури, охотился на зверей и приносил воду из пещер. Это идеальная жизнь, но только тогда, когда закончится сражение. Призрачной мечтой о семье его страдания наполнялись смыслом. Солдат последней колонии готов рискнуть, чтобы было о чём вспоминать в старости у огня.

Сумман остался в горах, чтобы быть ближе к соратникам по оружию; вдруг кому-то понадобится его помощь. Потому что были и другие бойцы. Но как бы странно это ни звучало, каждый солдат предпочитал воевать в одиночестве. Лишь не многие сражались группами. Жизнь человека невероятно быстра, но даже в короткое время люди забыли, что они граждане общего племени. И цель была у них одна, и враг один, но каждый боец считал себя лучшим воином. Все надеялись только на себя; а слабаки, только мешали и приносили смерть. У всякого солдата есть своя пещера. У Суммана Фада тоже была своя пещера.

Жить в горах и сражаться, это его призвание. Во всём виновата война. Ужасная катастрофа на Тембре развернула вспять просвещённую цивилизацию, отправив общество врачей, инженеров и музыкантов к нулевому циклу, оставив вместо скрипичного смычка и лазерной указки, оплавленные камни и ураганы песка.

Всё произошло настолько стремительно, что свидетелей почти не осталось. Семь дней планету трясло, как мистические маракасы, будто огромные руки безумного музыканта, схватили Тембру и, выбивая сумасшедший ритм, уничтожили цветущий мир. От содрогания проснулись вулканы и бурлящие пеной моря. А поверхность суши, рисуя новый ландшафт, превратилась в планету каменных гор и песчаных холмов. Всего за десяток дней, возможно, чуть больше – высохли реки, иссушились озёра, а океанские впадины опустели. Огромной воронкой Тембра впитала всю воду, пытаясь унять пожар в самом сердце. Выжили лишь единицы людей, из когда-то многомиллиардного населения планеты.

Иногда Сумман встречал уцелевших, но всегда это были взрослые люди или подростки. Вселенная прокляла жителей Тембры, оставив человечество без потомков. Так откуда взялась эта малышка? Может быть, она спустилась с небес? Но если пришла с небес, то, возможно, она маленькая богиня?

***

– Ураган уже стих. Вставай, человек!

Девочка толкнула в плечо сорокалетнего мужчину, казавшегося ей жутким великаном. Тонкими, как прутики пальчиками, она ухватилась за погон кожаного плаща и трясла солдата. Небольшого росточка девчушка с огромными, синими глазами и развивающимися ниже плеч русыми локонами, смотрела на своего спасителя и откровенно сердилась.

– Откуда ты только свалился на моё горе? Кто тебя просил, хватать меня, словно я разучилась ходить? Какой же ты глупый, человек!

Голос у неё был сердитый, будто солдат не спас малышку, а испортил ей праздник, растоптав сапогом утыканный свечками торт.

– Тебя как звать, девочка? – потянувшись, спросил Сумман.

– Моё имя, Веда. Я выполняю задание. Мне нужно учиться выживать на Тембре, набираться опыта и идти назад к своей маме. Зачем ты остановил меня, человек? Тебе нечем заняться, что ли? Сидел бы в своей пещере, доживал свои дни, но нет, он бегает по песку, и всё портит. Ты не представляешь, как подвёл меня.

– Веда… – протяжно, задумчиво повторил за девочкой солдат, не обращая внимания на вопросы. – Моё имя, Сумман. А фамилия, Фад. Я солдат колонии Земли. Сейчас живу в горах и сражаюсь с врагом. Видишь, я всё рассказал о себе. Теперь твоя очередь. Кто ты? Откуда в этом ужасном месте появилась такая красивая малышка?

Сумман Фад улыбнулся, протянув открытую ладонь, чтобы поздороваться.

Веда в ответ лишь вздрогнула, словно увидела перед собой грязную крысу. Выставив вперёд тоненькую ручку, она остановила незнакомца.

– Мне не нужна твоя забота, человек! Я уже взрослая. Не надо со мной разговаривать, как с ребёнком. И прикасаться ко мне тоже нельзя! Это тебе понятно?

– Хорошо, хорошо, – рассмеялся Сумман, – Я разве против? Нельзя, значит, не буду. Но сколько же тебе лет, взрослая Веда?

– Мне тринадцать лет. Я будущий микробиолог и скоро спасу Тембру. А ты бесполезен. Ты прошлое этой планеты. От тебя мало толку, потому что ты слаб и еле ходишь на своей хромой ноге. Но так и быть, я помогу тебе. Если пообещаешь не спорить, я отведу тебя в город, где ты получишь еду и ночлег. А затем тебя переоденут и вылечат. И не только ногу.

Сумман не верил своим ушам. В трюме ржавой баржи стояла малюсенькая девочка лет семи и напористо отстаивала свою правду. Невероятный ребёнок защищался, обещая помочь взрослому мужчине.

– Я здоров, Веда, и не голоден. В горах можно раздобыть много еды и наполнить флягу водой по самую крышку. Скоро закончится буря, и это прекрасно. А знаешь, что будет после бури?

Веда приподняла удивлённо тонкие бровки, смешно качнула головой и лёгкая улыбка, похожая на усмешку, мелькнула на её лице.

– Ой, напугал. Я совсем не боюсь песчаного урагана, и ты думаешь, я страшусь тьмы? Человек, ты наивен и глуп, как все старики на Тембре. Почему вы не можете жить спокойно и вечно лезете к нам? А я знаю почему. Потому что ты и твои солдаты – ходячие мертвецы, у которых отсохли мозги. И не спорь со мной. Моя мама не обманывает, когда рассказывает о мертвецах в форме и плащах – таких, как ты.

Что было на Тембре ужаснее бешеного урагана? Все люди на планете, знали, что страшнее безжалостных бурь – это звериная ночь. Уцелевшие после трагедии животные ушли высоко в горы – туда, где остались озёра с пресной водой. Звери адаптировались к радиоактивным лучам и приспособились к вечному пеклу и голоду. Животные эволюционировали каждый день, каждую минуту. Они росли или уменьшались, погибали безвозвратно или, умнея, находили способ продолжить свой род. Звери менялись с такой скоростью, что не каждый быстрый писарь успеет записать в журнал перемены, происходящие прямо на его глазах.