- Раньше я бы смог оставить вас в покое, если бы вы просто послушались меня и вернулись на свои места, - гордо заговорил он, - Но теперь, когда вы зашли так далеко, я не могу. Но и убить я вас тоже не могу – лишь запереть.

- Ты безумен! – закричал ему Эрик, - Опомнись! Что ты творишь?!

Зевс развел руками.

- Будущее.

Он подал сигнал своим монстрам, и они атаковали нас. Мето-люди сражались с нами бок о бок, но, скольких бы тварей мы не убили, их все равно становилось все больше и больше. Видимо, Зевсу это зрелище тоже наскучило, и он щелкнул пальцами – его создания поднялись вверх, зависнув над нами.

- Поймите, наконец, - тяжело вздохнул он, - Все уже решено и сделано – вы все равно пойдете со мной, как бы не надрывались. От вас зависит только, пострадает кто-то при этом, или нет.

Я почувствовала внезапное головокружение, и уже было решила, что это из-за ребенка, но потом увидела, как мои друзья теряют сознание. Чувствуя жжение и боль, я посмотрела на свою руку – она была оцарапана, и из глубокой раны что-то сочилось вместе с кровью. Вот в чем все дело – им нужно было лишь нас оцарапать – на их когтях был какой-то яд. Зевс улыбался ехидно, когда я почувствовала, как падаю на промерзшую землю.

Не знаю, сколько я была без сознания, и не знаю, что было на поле боя дальше. Я только боялась за Джека. И за нашего малыша. Господи, как же я за него боялась!.. Он был здесь, со мной, и он знал, что я чувствую страх и ужас. А вот я не знала, как он и что с ним. Что, если я причинила ему вред? Что, если я и вовсе убила его? Я не могла перестать бояться, но и не могла очнуться. Когда я, наконец, начала приходить в себя, я почувствовала холодный бетонный пол под собой. И цепи. Нет, это не метафора – на моих руках были тяжелые железные цепи. Голова моя трещала так, словно к ней тоже было что-то приковано – я не могла поднять ее. Разлепив глаза, я увидела решетку, со мной в камере сидела Натали, прижавшись спиной к бетонной стене. За решеткой был лишь виден коридор, и такая же серая стена.

- Джек… - пробормотала я каркающим голосом, и попыталась сесть, - Где он?

- В соседней камере, - вздохнула она.

- Карли? Ты в порядке? – крикнул мне Джек.

- Я не знаю… - я села на пол, - Вроде бы… Где это мы?

Я огляделась – в камере, кроме унитаза и двух ватных матрасов, больше ничего не было.

- Черт его знает, - ответил Морфей.

- Все живы? – беспокоилась я.

С облегчением я услышала всех – никто не погиб.

Здесь были все, кто перешел на мою сторону. Господи, какая же я идиотка! Я подвергла всех друзей опасности, и теперь мы все были заперты неизвестно где. Я поднялась на ноги и подошла к решетке, чтобы более-менее осмотреться, и, едва я ее коснулась, меня ударило током, и я упала на колени.

- Решетка под напряжением! – выкрикнул Джек.

- Я уже знаю, - выдавила я, снова поднимаясь на ноги.

- Прости, - проговорила Натали, показывая ожоги на ладонях, - Забыла сказать.

Я проверила свой браслет – он по-прежнему не работал.

- Джек, твой… - начала я.

- Нет, - сразу ответил он, поняв, о чем я, - Не работает.

Вздохнув, я начала думать, что нам дальше делать, но в голову ничего не приходило. Сейчас мне казалось, что ситуация безвыходная, но ведь такого быть не может – выход есть всегда.

- Выход есть всегда, - повторила я вслух вполголоса и снова встала, - Эй, ты! Сукин сын!

- Карли, что ты делаешь? – удивилась Натали, - Ты думаешь, что он все еще торчит здесь?

Я засмеялась.

- Ну, коне-е-ечно! Такая мразь, как он, обязательно дождался бы, когда мы очнемся, чтобы почувствовать свой триумф снова! – кричала я, - Ему обязательно надо самоутвердиться напоследок! Верно я говорю, чертов ублюдок?!

Тут через мои цепи прошел разряд тока, и я вскричала.

- Верно, - раздался голос Зевса в коридоре, - А ты довольно хорошо меня знаешь.

Он подошел к моей камере, чтобы я могла его видеть.

- И не таким глотку вскрывала, - выплюнула я, и он нажал на кнопку.

Снова удар током. Однако я засмеялась, снова поднимаясь на ноги.

- И почему же я все еще жив? – спросил он, и ударил снова, на этот раз дольше.

- Обещаю тебе, - процедил сквозь зубы Джек, - Когда я отсюда выберусь (а я выберусь!), ты сильно пожалеешь, что не дал мне спокойно жить!

Зевс лишь поднял бровь, не считая нужным отвечать на тираду Ангела, а затем ударил и его. Он больше ничего не сказал, просто ушел. Я надеялась, что хоть как-то смогу понять, где мы, но нет.

- Ты в порядке? – спросил за стеной Джек.

- Ага, - ответила я, так же тяжело дыша от боли, и мы засмеялись.

- Что смешного? – выкрикнула Рита, - Вас только что шарахнули током!

- А то, - начал Джек с улыбкой в голосе, - Что, если у него есть пульт, значит, где-то здесь есть механизм, который мы сможем взломать.

- Если не поджаримся, - хохотнула я.

Мы снова засмеялись.

- Дебилы, - услышала я вздох Сэма.

- Я люблю тебя, - раздался голос Джека.

Это вызвало у меня улыбку, придавая сил.

- И я тебя люблю.

Однако, мы не раз пытались вскрыть цепи, но они были запаяны насмерть. Искали электронику в камерах, но вокруг был лишь один бетон, без каких либо щелей, которые можно было бы вскрыть, даже решетку опробовали – только током шарахнуло снова.

Каждый день по три раза нам приносили воду и хлеб. И больше ничего – никаких разговоров, никаких требований, даже Зевс был в свой следующий приход словно немой надзиратель. И еще один факт – каждую ночь мы засыпали, как убитые, без чувств и сновидений – нас усыпляли.

Так проходили день за днем. Я уже сбилась со счета, сколько мы здесь – может быть, это было из-за газа, которым нас усыпляли, а может, из-за истощения. А может быть, из-за того и другого. Мысли все время путались, я не могла ни на чем сосредоточиться. Я не могла думать. То есть, совсем. Мы уже практически не разговаривали, без сил лежа на своих матрасах, не строили никаких планов побега, не обсуждали никаких важных вещей. Я лишь понимала, что нас превращают в овощей – беспомощных и бесполезных.

«Беспомощность…» - раздалось у меня в голове. «Бесполезность…». Я сидела, прислонившись спиной к холодной бетонной стене, и просто смотрела в одну точку, а по щеке внезапно потекла слеза. Я даже сама вначале не поняла, от чего плачу, а потом до меня дошло.

«Я больше никогда не беде такой беспомощной, - обещала я себе когда-то, - Я никогда не буду беззащитной…». Тишина в нашей тюрьме была нарушена моим плачем, и я уронила руки от бессилия.

- Карли… - услышала я шепот Джека.

Но я не могла ответить, я просто плакала, понимая, что я ничего не могу сделать – я даже понятия не имею, где мы.

- Карли!.. – снова позвал он меня.

А ребенок? Господи, наш ребенок…

- Джек, - выдохнула я от отчаяния.

- Я здесь, солнце, - проговорил он.

- Джек, - снова всхлипнула я, - Прости меня… Прости, что не сказала раньше…

Я зарыдала.

- Не сказала «что», Карли?

- Я беременна, - улыбнулась я горько сквозь слезы, - Джек, у нас будет ребенок.

Наступила тишина на несколько мгновений, а затем глухой, но сильный удар кулаками о стену – он злится.

- Карли-и-и! – прорычал он.

Я опять всхлипнула.

- Прости меня. Я знаю, что должна была тебе сказать, когда узнала в ночь свадьбы…

- Конечно, ты должна была сказать!

Еще два удара, рычание.

- Прости, - прошептала я только.

Он очень долго молчал, а я все это время плакала, не зная, как остановить эти слезы. Боже, что же я наделала? Он меня теперь, наверное, ненавидит. Ну, разумеется – я же не сказала ему о его же ребенке – на его месте, я была бы сейчас в ярости. И что дальше? Ну, сказала я ему сейчас – что это изменит? Или что изменило бы тогда?

- Карли? – позвал меня Джек, - Малыш, прости. Прости, что вспылил, - спокойно, вполголоса говорил он, - Не надо больше плакать, хорошо?