Её колокольчатый смех пробудил Лиру окончательно.

– От кого ты собралась благословение получать? – всё ещё смеясь, произнесла Ши.

– Неважно! Д-давай просто сделаем это!

Оставшийся путь они двигались под переливчатый смех Ши.

Пройдя пару кварталов, девочки словно бы очутились в другом месте. Во-первых, солнце здесь светило не убийственно жёлтым светом, как в остальной части города, а чуть-чуть уходило в рыжий – как будто бы у солнца появилась область, способная излучать такой свет.

Здесь и окружающие предметы играли другими красками: деревья блестели, точно алмазы, трава под ногами выглядела тёмно-серой, а не изумрудной, красота деталей затерялась в монументальности – а мир вокруг словно приобрёл один подтон, с разной степенью яркости и насыщенности.

Входя в эту местность, никогда не знаешь, что тебя может ждать: Фок – гениальный оборванец – настраивал реальность так, как ему вздумается, ведь для этого у него были все возможности. Фок был механиком, его руки умели создавать такое, что не под силу было бы никому другому – он мог оживить предмет, дать ему сознание, воплотить любую, пусть даже самую амбициозную мечту.

Собственно, крыса – это один из его проектов, настолько древний, что теперь, едва речь заходит о Фоке, неосознанно прибавляется и Крыса.

Крыса – это мальчишка, чуть помладше Фока, смышлёный и гибкий, точно пластилин. Способность у него такая своеобразная – гнуться во все стороны и растягиваться, как резина. Никто не знает, из чего Фок его сделал, более того, никто не знает, когда Крыса появился – он как будто бы просто был здесь всю жизнь, никуда не исчезал, вот и всё.

Лира, немного потоптавшись у порога, бойко постучала в дверь. Эхо от удара раскатисто прогремело внутри Корабля: казалось, что все, кто может находиться внутри, сейчас оглохнут от такого беспощадного грохота. Лира, боясь, что сделала что-то не так, отпрянула, а Ши наоборот, смело подошла к двери, занесла руку для того, чтобы постучать ещё раз.

– Ну и ну, кого я вижу! – пропищала вдруг дверь.

Подскочив, Лира приблизилась к витиеватой ручке и, нагнувшись, отчеканила в неё, как в микрофон:

– Свободу крысиному братству! Фок, открой, пожалуйста, тут прохладно.

– Неверный пароль!

Лира недоумённо повернулась к Ши.

– Не понимаю, – пробормотала, – всегда ведь был этот, разве нет?

Ши пожала плечами. Ей не нравилось, когда Фок уходил глубоко в себя – так глубоко, что напрочь забывал правила игры, ими когда-то выстроенной.

– Фок, – воскликнула Лира, перебивая мысли Ши, – открой дверь, у нас дело срочное!

– А вот это уже больше похоже на пароль, – весело ответил мальчишка и дубовая дверь растворилась.

Едва сёстры протиснулись в небольшую дверь, как тут же уловили весьма настойчивый аромат выпечки. Пахло коричным пирогом – когда-то давно Лира пробовала такой на весеннем празднике. Фок притащил с собой громадный поднос на колёсах и раздал каждому по кусочку этого изумительного пирога.

Стоило вспомнить об этом, как желудок тут же дал о себе знать. Ши, обратив внимание на мечтательный стон сестры, прошептала, не скрывая насмешливого тона:

– Ты решила все кушанья сегодня перепробовать?

Этой фразы было достаточно для того, чтобы Лира сразу же перестала представлять себе красивый рыхлый пирог и вспомнила о деле, им порученном.

– Фок! У нас дело! От Дороти!

Из длинного светящегося цветом ляпис-лазури коридора выглянула лохматая сизая голова. Лицо у головы было прелюбопытное: вздёрнутый нос, приподнятые брови, полуоткрытый рот, вытаращенные глаза и яркий коричный след на левой щеке.

– В чём дело? – спросил Фок, подтянув к голове остальную часть тела.

Лира прошла вперёд и, вытянув руки, показала механику прибор, который необходимо починить. Она даже рта раскрыть не успела, как Фок всё сразу же понял. Кивнув кому-то (или самому себе), он подхватил кофейный аппарат и скрылся в коридоре. Лира за ним не последовала, а вот Ши, не взглянув на сестру, протиснулась мимо неё.

Войдя за Фоком следом, Ши спокойно спросила:

– Ты получил от него известия?

Фок не оборачивался, но по его внезапной заминке Ши поняла, что её надежды не оправдались.

– Нет, не получил, – ответил Фок грустно. – Единственное, что я могу сказать тебе: он приедет со дня на день. Заселится в Гостинице и будет готов.

– Готов? Кто готов? – вклинилась Лира, пройдя по тому же коридору.

Здесь – на кухне – Лира уже бывала. Вот только со времени её последнего пребывания здесь многое изменилось. На подоконнике стоял ряд кактусов и суккулентов разного калибра и цвета, за окном уже не было никакого рассвета – мир окрасился в нежный голубой оттенок, точно подёрнулся дымкой. Плита обновила свой цвет, посинела и посуровела – Фок любил давать вещам характер, отражающий их настроение. Духовка приятно гудела, внутри горел голубоватый свет, а по радио, что стояло на столе, передавали приятный музыкальный спектакль.

– Новый постоялец Гостиницы, – уклончиво ответила Ши, тряхнув короткими белыми волосами.

– Зачем вам Гостиница и какой-то новый постоялец? – спросила Лира, подходя к радио.

Рядом с радио стоял горшок, в котором вместо земли было нечто шарообразное – маленькие шарики с водой, постепенно иссыхающих рядом с гудящей духовкой. В горшке сидела мандрагора. Злилась.

Лира обратилась к Фоку:

– Почему мандрагора злится?

– Потому что это не мандрагора. Это белладонна, – ответил входящий в кухню новый голос.

Лира с окриком отшатнулась от цветка, а Ши, крутанувшись на пятке, встретилась взглядом с коротышкой Крысой.

Если не знать, кто такой Крыса, можно решить, что он – обычный ребёнок. Мальчик десяти лет на вид, с длинными светлыми волосами, с зелёно-голубыми глазами и фарфоровой кожей. Вот только Крыса ни разу не был обычным человеком – ему не было знакомо старение, он никогда не получал ран, никогда не видел рождения и ему никогда не было пяти лет. Он застыл в теле десятилетнего ребёнка, приобрёл суровый взгляд – не иначе как признак ума и сильного сознания – да и всё. Фок держал его подле себя с одной только целью: чтобы Крыса скрашивал его одинокое существование.

По крайней мере, так думала Лира.

– Привет, Крыса! Как поживаешь? – добродушно спросила Ши.

– Тебе бы голову покрыть чем-нибудь, Ши, – пробормотал Крыса, дежурно приобнимая её за плечи, – нынче солнце радиоактивное.

Лира машинально щёлкнула по своей плоской шляпке.

– Да, Ши, Крыса прав, – ответила старшая сестра, хитро сощурившись. – Тебе бы не помешала фуражка.

– Только не ведьмовская! – воскликнула Ши, укрывая голову руками.

Фок рассмеялся – и все затихли. Такое бывало: если Фок смеялся, все тут же замолкали, прислушивались к его тихому хрустальному смеху, и не говорили ни слова до тех пор, пока смех не прекращался.

Когда Фок открыл рот, чтобы как-то дополнить шутку о ведьмах, Крыса замахал руками, мол, успокойся, момент упущен.

Лира, потоптавшись на месте, пробормотала:

– Ну, мы пойдём, наверное.

– Эй, мальчишки, – весело воскликнула вдруг Ши, – если вы наткнётесь на вакансии, скажите нам! Мы нуждаемся в работе.

Видя, что Фок опять открывает рот, Лира выставила вперёд ладони и быстро проговорила:

– Нет-нет, только не подмастерье! Мы не собираемся покидать дом.

– Я только хотел сказать, что тот постоялец, что заселится в Гостиницу… – пробормотал Фок и впился взглядом в Ши.

Она незаметно для Лиры кивнула.

– …он может предложить работу.

– Какого характера работа? – спросила Лира с видом дипломата.

Ши, не выдержав, задорно хлопнула сестру по плечу.

– Ай! – зашипела Лира, но Ши её перебила.

– Да потом узнаем, нечего мучить Фока расспросами! Пошли.

Фок подхватил полотенце и наскоро вытер руки. Провожая растерянным взглядом сестёр, он бросил вдогонку:

– Может, вас проводить?

Крыса поднял руку и, не дожидаясь разрешения Фока, ответил: