– Вот сейчас придёт альфа, и ему расскажешь про свои права, убийца, – сказал другой мужчина, до этого молчавший.

– Вы с ума сошли! Что вы такое несёте? Снимите немедленно! – я попыталась сама сдёрнуть с шеи ошейник, но он, почему-то, только сильнее захлёстывал мне горло. Воздуха стало не хватать, и я упала на колени прямо на землю, уже не боясь испачкаться.

– По…мо…ги…те… – прохрипела я, почти теряя сознание. Я держалась чудом, не позволяя себе рухнуть головою в придорожную пыль.

– Она так себя удавит, – произнёс один из мужчин и поправил мне ошейник. – Не дёргай, если хочешь жить! Хотя… Альфа тебя всё равно в живых не оставит…

А глотнула воздух, а потом задышала, часто и с хрипами…

– Вона, все уже едут, – сказал кто-то из оборотней, и я увидела, как на обочине уже паркуются несколько автомобилей и один микроавтобус. И оттуда выходит целая толпа.

Из своей шикарной иномарки вышел, опираясь на палку, и альфа Ждан Чернов. Я во все глаза уставилась на его машину и на его окружение. Где же Алёна? Но там были одни мужчины.

Альфа вдруг почувствовал мой взгляд и коротко, с ненавистью, посмотрел на меня. Если бы я стояла на ногах, то уже упала бы. Но я и так сидела на земле и не понимала, чем вызвана такая ненависть. Я же ничего не сделала!

Оборотни приближались ко мне молча. Один из них поставил невдалеке от меня раскладной стул, и тут сел альфа. Остальные окружили меня и столб полукругом.

– Встань, – приказал мне стоящей за плечом альфы его помощник, бета. Я медленно поднялась на ноги. – Сегодня ночью дочь альфы, Алёна Ждановна Чернова, была найдена мёртвой.

При этих словах беты глаза альфы слегка прикрылись, а я хрипло вскрикнула:

– Нет, не может быть!

– Почему? Ты не собиралась её убивать? Это вышло случайно? Она узнала про то, что ты украла её деньги и телефон, и решила тебя обвинить, а ты ударила её по голове камнем?

Эти слова бета говорил чётко и уверенно, будто бы сам это всё видел и принимал участие в убийстве.

– Я? – переспросила я и огляделась. Все собравшиеся стояли и смотрели на меня. Я многих из этих лю… оборотней видела впервые, но они смотрели, будто уже знали, какая я плохая: воровка и убийца. – Я не… воровала… не уби… вала…

У меня опять начал пропадать голос, и появилось это чёртово заикание. Оно мешало мне говорить. Ещё ошейник передавил связки, и сейчас мой голос звучал глухо, хрипло, да и ещё и выдавить из себя что-то становилось проблематично. Но я пыталась.

– Я… не … вино… вата…

– Твою кровь нашли на теле Алёны, а на месте преступления ищейки учуяли только твой запах. Ты была там.

Я? На месте убийства? Я ничего не понимала. Может, это всё сон? И сейчас я проснусь, и окажется, что я всего лишь сплю в нашей с тётей квартире, а эти обвинения – всего лишь плод моего разбушевавшегося воображения?

Мои глаза закрылись, и, через мгновение, я распахнула их, быстро-быстро поморгав. Но ничего не исчезло.

Я также стояла в центре круга из одних мужчин напротив сидящего передо мною альфы. И также их глаза были полны ненависти и осуждения.

– Я никого… не… уби… вала… – заговорила я, заикаясь и тяжело дыша. Мне до сих пор всё казалось каким-то страшным сном, и вот-вот я проснусь, и он закончится. Исчезнут эти люди, что не люди совсем, я вернусь домой, к тёте, в универ, к Дэну.

– Где ты была вчера с 11 утра до 14 дня? И кто это может подтвердить? Ты же ушла из дома альфы? Куда?

– Я… ушла к Спе…ловым…

– Герман Спелов утверждает, что ты там находилась не более четветри часа, а затем ушла, якобы, купаться на речку. Мальчишки говорят, что тебя там не видели.

– Я спала… во дворе… на своей… курте… Ждала… хозяев… А потом пришёл… Герман Александрович… и я… ушла… – я закашляла. Такая длинная фраза далась мне тяжело. – Я пошла… не на… речку, а к тарзанке… на ручей… Тайное место… Алёны и Дениса…

– И там встретила Алёну?

– Никого… Там никого… не было… не встретила…

– Алёна была убита именно там. Её сзади ударили камнем по голове и спрятали на другом берегу в детском шалаше. Укрыли полынью, чтобы запах мертвечины не распространился так быстро.

И тут я вспомнила про запах падали, что учуяла возле ручья. Так значит, пока я там сидела, Алёна уже лежала мёртвая? Меня резко скрутило и вырвало желчью прямо под ноги.

– Вспомнила?

И тут раздался жуткий рык. Это альфа уже вставал со своего стула и, глядя прямо на меня, издавал жуткий звук, от которого у меня затряслись поджилки. В глазах Ждана Чернова стояла моя смерть.

– Альфа, нет! – тихо сказал бета. – Это против наших законов! Лунная Волчица накажет тебя!

Альфа, не прекращая издавать этот страшный звук, остановился на месте, и я почувствовала, что от него пришла сила, которая попробовала сбить меня с ног.

– На колени, сука! Ты жила в моём доме, ела и пила с нами… Мы приняли тебя, как дорогую гостью… А ты отплатила нам страшным злом! – проревел альфа Ждан, глядя прямо на меня.

Я пошатнулась, но осталась стоять. Не от гордости, нет, а, скорее, от непонимания того, что происходит.

– Она полукровка. Сила альфы может на неё не действовать! – высказался бета. Я случайно посмотрела на оборотней, что стояли вокруг: у многих из носа текла кровь. – А тебе, девочка, лучше послушаться альфу и встать на колени, если хочешь жить…

Как в тумане, я опустилась на колени, уже плохо соображая, что происходит. Голова кружилась, горло сильно болело, во рту было сухо, как в пустыне, от этого язык мой, кажется, сделался раза в два больше.

– Альфа, Вам пора на Совет, – сказал бета. – А эта, – он указал на меня рукой, никуда не денется. Пускай посидит на цепи. Может, вспомнит всё сама и сознается. Решение мы вынесем завтра.

– Мне… не в… чем… сознаваться… – прохрипела я, но меня уже никто не слушал. Оборотни пошли к своим авто. Вскоре я осталась одна на цепи рядом со столбом, лишь метрах в ста я увидела старенькую машину, где сидело те двое, что конвоировали меня к сараю и от сарая. Я поняла, что это – моя охрана. Чтобы я не сбежала.

Я встала с колен и подошла к столбу, опёрлась об него спиной и села на землю, поджав ноги. Моя многострадальная сумка с документами была у меня на плече. Я обняла её, опустила голову на колени и попробовала уснуть, несмотря на начинающее палить солнце. Тени на этом пятачке земли практически не было. Пить хотелось всё сильнее.

Солнце начало нещадно припекать, и мне пришлось стянуть с себя футболку и сделать из неё чалму. Хорошо, что я была в джинсах, а не в платье. Как я бы выкрутилась в этом случае, я не знала. Но это не спасало меня от лучей палящего солнца. Вскоре кожа на плечах покраснела, и угроза получить солнечные ожоги стала моей реальностью. Но я уже плохо соображала от жажды.

Мне кажется, что я несколько раз теряла сознание, а потом с трудом выныривала из вязкого болота беспамятства. На дороге ничего не менялось: ни одна машина не проехала мимо, да и сторожившие меня оборотни ни разу не вышли из неё. Время тянулось и тянулось бесконечно долго. Я уже начала думать о том, что пускай бы всё побыстрее закончилось: я готова уже была и умереть, но мой организм, молодой и сильный, сопротивлялся этому, заставляя меня иногда вставать, разминать затёкшие мышцы.

Когда солнце стало клониться к западу, от реки подул свежий ветерок, и стало чуть легче дышать. Правда, мой язык так опух, что я им уже не могла ворочать, а в горле поселился круглый колючий комок. Я подозревала, что разговаривать я не смогу ещё очень долго. А потом вспоминала альфу и Алёну. Неужели правда её убили, и волки думают, что это была я? Я же бы не смогла… Не справилась бы с ней. Алёна была значительно сильнее, как и все настоящие волчицы. Это она доказала в своём доме, когда швыряла меня от стены к стене, будто щенка! Неужели сами волки этого не понимают?

У меня по щеке покатилась слеза. Несправедливость происходящего просто убивала. «Я не убийца», – хотелось встать и закричать мне на всю округу, но сил практически не осталось. Сквозь пелену я взглянула ещё раз на дорогу. Шум подъезжающей машины я услышала одновременно с тем, как её увидела. Это был знакомый мне автомобиль, на котором совсем недавно Денис соревновался с Алёной.