Кароль помедлил, прежде чем взять задрожавшими пальцами сложенный листок. Развернул. Несколько раз пробежал глазами. Я не могла понять по его лицу, что он чувствует. Вот на его скулах зарозовели пятна, и он на миг прикрыл глаза.

– Что это значит, Кэсси? – растерянно спросил друг.

– А что там написано?

Кароль показал мне развёрнутый листок. На нём крупно и чётко было написано: «Верь мне!». А ниже мелко и торопливо: «Будь верен!»

– Я бы решила, что она любит тебя.

Кароль просиял:

– Ты тоже так думаешь?

Его лицо выражало чистое, незамутнённое счастье. Но вдруг он побледнел и опустился в кресло, за спинку которого перед этим продолжал держаться.

– Ты не думаешь, что она что-то задумала против короля? – севшим голосом тихо спросил Кароль.

– Не думаю, – после паузы ответила я. – Король Анджей знает о вас. Так она сама сказала.

Кароль снова вскочил на ноги и шагнул ко мне:

– Что она ещё сказала?

Я подробно пересказала всю нашу встречу с княжной, по несколько раз ответила на все дотошные вопросы Кароля.

– Не понимаю… Всё равно не понимаю, что значат её слова. А ты что скажешь, Кэсси?

– Если ты надеешься на мой дар, то он молчит. Но если хочешь, могу погадать, как Шиме.

Радзивинг, колеблясь, смотрел на меня, но потом отрицательно покачал головой:

– Не стоит. Неизвестно, что ты там увидишь. Не хочу знать. У меня впервые появилась надежда. Не готов так быстро потерять её.

Он криво усмехнулся, признаваясь в слабости.

–– И правильно! Отправляйся в Калант и верь Илии. Это лучшее решение.

– Буду верить и буду верен, – придя к решению, Кароль сверкнул белозубой улыбкой, – хотя это и не так просто.

Бывают дни, когда события идут одно за другим, словно боги открыли шлюз на канале, и накопивший энергию поток мчит, кружа щепочки на стремительных волнах. Именно так я почувствовала себя, когда, не успев отойти от встречи с Каролем, услышала от доры Юлии:

– Госпожа, к вам гость. Этот оборотень. Просит вас выйти на крыльцо.

Я заволновалась. Испугалась, что что-то случилось и дор Шимонт передумал, вызывает меня. Не стала даже тратить время на поиски плаща. Накинула шаль и подошла к открытой двери.

– Павел, что случилось?

– Ничего, – улыбнулся он. – Разве я не могу без причины заглянуть к тебе?

– Можешь. Тогда почему не заходишь в дом? Зачем вызывать на крыльцо?

– Твоя служанка меня не поняла. Я сказал, что подожду здесь, пока ты соберёшься. Не люблю помещения, когда на улице такая красота – солнце, воздух, от деревьев так приятно пахнет почками.

– Соберусь? Куда?

– Как куда? В Королевский Сад, полюбуемся на первоцветы.

Павел смотрел на меня таким ясным взглядом, будто наша прогулка была делом решённым, и я просто забыла о договоре. Я даже засомневалась: вдруг и правда забыла. Он заметил, как я растерянно хлопаю глазами и усмехнулся. Стало понятно, что ничего я не забыла, так как забывать нечего.

– А разве я соглашалась на прогулку?

– Неужели откажешься?

Павел сделал жалостную мину, глаза, как у выпрашивающего колбасу спаниеля, и театрально прижал руку к сердцу. Я не выдержала и засмеялась.

– Не откажусь. Только мне надо собраться.

– Так я и говорил, что подожду во дворе.

И вот уже спустя полчаса я иду под руку с Павлом к экипажу, что отвезёт нас в центр Баории, где ещё дедом нынешнего короля был разбит публичный парк в подарок всем жителям столицы в честь его бракосочетания.

– Я не хотел, чтобы дора Юлия ехала с нами, поэтому заказал кабриолет, – пояснил Павел.

– Не думала, что ты так трепетно относишься к этикету, – я решила подколоть оборотня.

– Не хочу бросать тень на твою репутацию, – хмыкнул и добавил, – раньше времени.

Кучер, увидев, что пассажиров прибавилось, перешёл на площадку сзади кабинку, уступая место Павлу. Тот вначале помог устроиться в одноместном открытом экипаже мне, старательно укрыв мои ноги пологим, а потом занял место кучера, так что в дороге поговорить нам не удалось.

Кабриолет остановился у узорчатой ограды, и Павел помог мне выйти. Он шутил и говорил о пустяках, пока мы не спеша огибали круглый пруд, сверкающая гладь которого отражала синь неба. Ещё прозрачный парк окутывала нежная зелёная дымка проклёвывающейся листвы. Пригревало солнце и пахло весной: оттаявшей землёй, влагой, напитавшейся соком корой и лопающимися клейкими почками. Павел вдохнул полной грудью, повернулся ко мне и сказал:

– Хорошо как! Почти как в лесу. Даже не хочется говорить о деле. Дор Шимонт сказал, что нам пора приступать к поискам. Уже можно. Тянуть смысла нет.

Мне показалось, что синь неба потускнела, и солнечный свет стал резать глаза. Легкомысленное настроение исчезло, словно смытое холодной водой.

– И когда мы отправимся в Рионию? Завтра?

Павел усмехнулся и успокаивающе сжал мне руку.

– Не так стремительно. Дор Шимонт предлагает вначале отправиться в Харранию.

– Зачем?

– Чтобы сбить всех со следа.

– Кого? Ведь никто не знает.

– Мало ли. Чтобы даже вопросов не возникало, поводом станет продажа вашего дома в Вирране. Твоя семья ведь не собирается туда возвращаться?

– Не собирается.

– Вот! Ты едешь продавать дом, а я тебя охраняю. Потом, после оформления нужных бумаг, мы поедем в Рионию. Вроде как я хочу показать тебе как вывозил твою семью. А уже в Рионии, когда ты определишь, куда нам дальше ехать, придумаем следующее объяснение.

– Но я не могу отправиться в Харранию так сразу. Нужно написать родителям… отпроситься в Академии… взять отпуск в «Жасмингарде».

– Конечно. Это понятно. Твой отец должен дать тебе доверенность и всё такое… Недели полторы тебе хватит?

– Наверное.

Я растерялась. Необходимость действовать после промежутка покоя оглушила меня. К тому же до сих пор я никогда не занималась юридическими делами. Даже оформлением аренды квартиры, в которой сейчас жила, прошла мимо меня. Она просто прилагалась к работе в «Жасмингарде», от меня требовалось только её оплачивать. И то, что придётся заниматься продажей дома пугало даже больше, чем поиск наследника. Вдруг я не справлюсь? Меня обманут, и семья потеряет так нужные нам средства.

– Чего ты испугалась? – мягко спросил Павел. – Про нашу цель никто не знает, а значит, и опасность никакая не грозит. В Харрании уже спокойно.

– Я боюсь не этого. Вдруг не смогу хорошо продать дом? Что-нибудь напутаю или меня обманут?

– Не волнуйся. Дор Шимонт порекомендует тебе нужных людей, которые проследят, чтобы всё было сделано правильно. И будь уверена, зная, кто стоит за тобой, обмануть тебя никто не рискнёт. Да и я буду рядом. Помогу, если что.

– Спасибо! – обещание Павла успокоило больше, чем слова о неизвестных мне «нужных людях» Шимы. – Только вначале напишу родителям. Вдруг они не хотят продавать дом.

– Зачем писать? Лучше поговори с ними. Разговор стоит дорого, но ты можешь себе позволить. За Альджара Шима дал тебе премию, да и плату за твои артефакты положил по-честному. Родители твои ведь сейчас живут в арендованной квартире? Если ты продашь дом, они смогут купить жильё на новом месте. Хотя, конечно, на такой же дом теперь им не хватит. Цены в центральных провинциях на недвижимость выросли, а в вашем Вирране наверняка, наоборот, упали.

Практичные рассуждения Павла помогли прийти в себя, а мысль, что я смогу увидеть, пусть на экране, родителей, обрадовала.

– Да, я поговорю с ними. Постараюсь их убедить. И начну собираться.

– Вот и чудненько. Ты не переживай – билеты на дирижабль, всё, что нужно в дорогу, я беру на себя.

– Хорошо, – думая о предстоящем, я развернулась в сторону выхода из Королевского Сада, уже не замечая ни мраморных статуй, ни пробуждающейся природы.

– Ты куда? – остановил меня Павел. – А как же первоцветы? Мы же пришли посмотреть на них. Обещаю больше не говорить о делах.