— Ты выполнил мое последнее наставление?

Охотник, молча, кивнул, глядя перед собой.

— Выяснил, что происходит в долине Сарасвати?

Снова молчаливый кивок.

Бывший Верховный жрец поинтересовался, с нотками раздражения в голосе:

— Не хочешь поделиться подробностями?

Продолжая смотреть перед собой, охотник грубо ответил:

— Полагаю, раз вы ушли в добровольное изгнание и свалили всю ответственность на своего преемника, подробности вас не интересуют.

— Мне не нравится твой тон, молодой человек, — повысил голос Девадат.

— Вы больше не Верховный жрец, чтобы я плясал перед вами на цыпочках.

— Я наложил тебе повязку и позаботился…

— Я не просил об этом!

— Да что с тобой не так?

Шанкар резко остановился и повернулся лицом к Девадату. Последний увидел настоящий океан чувств в его глазах. Океан, в котором возникали водовороты, готовые затянуть любого в свою пучину, кто рискнет заглянуть туда.

— Что не так? — прохрипел охотник, едва не срываясь на крик. — Дайте-ка подумать. Из-за недобросовестной вырубки леса Сарасвати мелеет с каждым днем, превращаясь в болото. Русла притоков изменились, и теперь долина неумолимо превращается в пустыню, а новых житниц для страны не существует. Более того, вы отдали приказ о вырубке леса в верховьях Синдху, подставив под угрозу и без того плачевное состояние государства. Что еще? Ах, да! Своими действиями и поручениями вы спровоцировали появление чудовища. Зверя, происхождение которого я знать не знаю, но жаждущего крови тех, кто его потревожил и убивающего без разбора в своей страшной ярости. И мое охотничье чутье подсказывает — если бы не ваши выходки, зверь остался бы в месте своего обитания. Не погибли бы невинные люди. Над страной не повисла бы угроза голода и смерти! — Шанкар шумно вздохнул холодного предрассветного воздуха и на мгновение прикрыл глаза, а затем шепотом добавил. — Не погибла бы Нилам.

— Ты слишком суров ко мне… — начал было Девадат, но охотник перебил его.

— Хватит!

Шанкар развернулся и продолжил следование по дороге в сторону Мохенджо-Даро.

Первые лучи восходящего солнца окрасили небо на востоке.

Помедлив пару секунд и задумчиво пожевав нижнюю губу, бывший Верховный жрец двинулся следом.

— Я не снимаю с себя ответственности… — начал, было, он.

— Именно это вы и сделали, уйдя в изгнание, — перебил Шанкар.

— … Но твои обвинения, во многом, беспочвенны, — тяжело выдохнул жрец.

— Вот как?!

— Тобою движут эмоции, а не разум, поэтому я не сержусь.

Охотник лишь досадно хмыкнул.

— И ты потерял любимого человека.

— Откуда вы знаете? — спросил Шанкар, подозрительно косясь на Девадата.

— Ты бормотал ее имя во сне.

— И вы тут же сделали такой вывод?

Словно не обращая внимания на вспыльчивость своего спутника, Девадат спокойно пояснил:

— Я наткнулся на полянку, где… где… в общем, ты сам прекрасно знаешь, что я там увидел. От нее вел след от кровавых сандалий по дороге на юг. В конце этого следа я и нашел тебя, лежащего без сознания рядом с собственной лошадью. Сопоставив все, да прибавив сюда твои ночные кошмары и бред, нетрудно догадаться, что посреди той мясорубки ты нашел того, кто был тебе дорог.

Речь Девадата звучала настолько искренне и учтиво, что Шанкар ощутил, как его гнев поневоле начинает остывать, подобно горячему обеду на свежем воздухе. И хотя обида на бывшего Верховного жреца продолжала глодать его изнутри, охотник снизил тон разговора до более сдержанного.

— Приношу извинения, — выдавил он из себя, не глядя на Девадата.

— Тебе не за что извиняться, — ответил тот, — я все прекрасно понимаю. К тому же, части вины с себя не намерен снимать.

Шанкар, молча, кивнул.

Солнце уже взошло над горизонтом, удлиняя тени, отбрасываемые зеленным массивом джунглей. В прибрежных кустарниках завели свою песнь пурпурные нектарницы. Вдали послышался крик недовольной обезьяны.

— Значит, вы не разглядели, кто на вас напал? — спросил охотник.

— Нет, — повторил Девадат.

— Не думаю, что это был зверь. Иначе мы бы сейчас не разговаривали. Скорее всего, и вправду наткнулись на бродячего носорога.

Девадат нахмурился:

— Полагаю, будет лучше, если мы начнем с самого начала. Так мы избежим путаницы и недопонимания.

— Верно.

— Так, что ты узнал в долине Сарасвати?

Около минуты они шли молча. Девадат терпеливо ждал, давая Шанкару время собраться с мыслями.

Наконец, тот произнес:

— Река мелеет. Из-за вырубки леса русла сменили течения, превращая истоки в болото. Более того, в следствие неправильного использования почвы под регулярный выпас скота, а также сбор урожая на одном и том же месте многие годы ради рекордных показателей, привел к наступлению пустыни с востока. Вкупе с обмелением и исчезновением Сарасвати, скоро нам неоткуда будет пополнять зернохранилища в городах.

— Насколько скоро? — встревожено спросил Девадат.

— Долина перестанет приносить урожай через полтора года. Может, и раньше.

— Богиня-матерь, — прошептал жрец, — если мы срочно не найдем новое место для обустройства плодородных земель, то нас всех ждет голодная смерть!

— Если нас раньше не сожрет зверь, — буркнул Шанкар.

— Ты видел его?

Охотник сокрушенно покачал головой:

— Только плоды его зверств. Скажу сразу, это омерзительное зрелище. И убивает он явно не ради пропитания. Он либо зол, либо это его натура — убивать ради убийства, — тут охотник посмотрел на жреца, — вы сказали, что шли из Хараппы, когда наткнулись на меня.

— Все верно, — подтвердил тот.

— Значит, должны были пройти мимо лагеря лесорубов и лесопилки.

— Да.

— Не видели там ничего подозрительного?

— А что именно?

— Верховный жрец Чудамани сообщил мне, что лесорубы, которых вы отправили рубить деревья, пропали.

— Пропали? — удивился Девадат.

— Да. В живых остался только один лесоруб, Анил. Его нашли недалеко от Мохенджо-Даро с окровавленным топором в руках и бормочущего всякие безумства. Словно он лишился рассудка.

— Богиня-матерь, — вновь прошептал ошеломленный Девадат, — и что, он сознался в убийстве лесорубов? Это Анил?

Охотник покачал головой:

— Нет. От него ничего так и не добились. Верховный жрец повелел посадить его в темницу, а сам отправил на поиски людей отряд воинов. И он тоже исчез.

— Да что здесь происходит, боги милостивые?!

— Поэтому я и спросил, не видели ли чего? Быть может, следы пропавших лесорубов или городского отряда?

Девадат снова нахмурился. Морщины на его лбу стали еще глубже.

— Нет. Вроде бы ничего. К тому же, я шел по дороге и не сворачивал в лагерь, а лесопилка и вовсе находится в джунглях. Более того, уже наступила ночь, а я стал плохо видеть в темноте. Единственное, что могу сказать, так это то, что в той стороне было тихо.

— Ясно, — буркнул Шанкар, с трудом скрывая разочарование.

Солнце, к тому моменту уже полностью взошедшее на небосводе, начинало сильно припекать. Охотник почувствовал легкую слабость в ногах, однако решительно гнал от себя мысль о возможном привале.

Девадат тем временем предположил:

— Быть может, это синха-людоед?

— Нет.

— Тогда взбесившийся слон или носорог…

Шанкар устало произнес, не глядя на жреца:

— У жертв на телах имелись следы когтей, острых зубов и раны от рога. Слон и носорог не обладают мощными челюстями, способными оставить подобные следы, а синха не имеет рога или бивня. Существо, напавшее на людей — нечто, невиданное мной раньше. Невиданное никому из нас.

— Но откуда оно взялось? Ведь наши предки столько лет жили на этой земле и знать не знали о каких-либо чудовищах!

Пожевав несколько мгновений нижнюю губу, охотник ответил, вытирая небольшие капельки пота со лба:

— Очевидно, начав вырубку леса, мы вторглись на его территорию, нарушив покой зверя, — тут он глянул на встревоженное лицо Девадата, — вам бы понравилось, если в ваш дом ворвались с топором в руках и начали крушить мебель?