Прищурив левый глаз, я смотрела на свой большой палец, которым закрыла лучезарное светило, всплывающее ввысь, чтобы проверить, становится ли оно больше с каждым новым днём, с каждой милей нашего приближения к суше. Солнечный круг поднимается всё выше и выше, раскрашивая бескрайние воды океана жёлтыми красками, будто деля его пополам. Это напоминает ковровую дорожку, словно сама природа проложила мой нелёгкий путь в неизвестность. Вторую неделю я встаю с рассветом и выхожу к самому носу корабля, чтобы вдохнуть в себя запах йода и соли, понаблюдать за двумя альбатросами, ловко добывающих себе пищу, резко ныряя в воду и побыть немного собой, пока ещё все пассажиры корабля спят. Зачем я так делаю? Просто так. Нет, мне не скучно. Через каких-то пять часов я наконец-то сойду на берег, и в тот самый момент Мышь, кем я была всю свою жизнь исчезнет навсегда, а вместо неё появится Виана Верди, фиктивная дочь фиктивного владельца гостиницы, который так же фиктивно мёртв, ведь по сути он никогда не рождался. И Вианы Верди никогда не существовало. Я обычная оборванка, ребёнок улиц, воровка, которой выпал шанс провести каникулы в сказке и ощутить себя принцессой. Жаль, что эти каникулы, вероятнее всего, станут последними в моей жизни, как и месяц, который мне дали на выполнение задания. И даже моя скорая смерть тоже имеет особенный вкус наслаждения, ведь она должна случиться в самом чудесном месте в мире – на Селекте, континенте грёз. Неважно, как это будет. Главное для меня – это месть, восстановление справедливости. Алесандро Фераз ответит за смерть моего названного брата, а потому плевать, что будет со мной после.

Наверное, я слишком забежала вперёд. А теперь обо всём по порядку.

Мизер – город контрастов. Мне не повезло, и я оказалась в худшей его части – так называемом нижнем городе. Это унылый район трущоб, бедняков и преступников. Все здесь кричало о том, что ты заложник обстоятельств, что нет другой жизни, кроме этой. Серые грязные стены низких домов, полуразваленные лачуги и бродящие вокруг бездомные собаки – атмосфера не самая радостная. Ночные костры, которые служили источником света и тепла для бродяг, едва освещали лабиринты улиц, а лунный свет не всегда проникал сквозь хмурое небо. Эта темнота была на пользу лишь преступникам, которые бесчинствовали вокруг. Невозможно пройти и не встретить голодного жителя улицы, который в безрезультатных поисках еды уже давно потерял лицо. Самое дно жизни – вот что такое другая, изнаночная часть Мизера.

Я не знаю, кто мои родители и как меня зовут. Мой обретённый брат Ворон дал мне имя Мышь, потому что я была маленькая и незаметная. У Ворона тоже не было ни имени, ни родителей. Он старше меня примерно лет на пять и он же заменил мне семью. Ворон нашёл меня, когда мне было года четыре, а может и пять, точнее неизвестно. Он сам был ещё ребёнком и не мог точно определить. Я бесцельно бродила по убогим улицам этого ничтожного места голодная и грязная. Он забрал меня с улицы и привёл в своё укромное жилище, а потом научил выживать в этом опасном городе. Брошенные дети в Мизере – обычное дело. Здесь каждый день кого-то грабят и убивают, возможно, и моих родителей тоже убили, а я случайным образом осталась, для чего-то выжила. И мы не единственные дети, которые живут в заброшенных подвалах и других укромных, но лишённых комфорта, местах.

Ворон научил меня воровать и убегать, прятаться и спасать свою жизнь. К пятнадцати годам, опять же примерно, я умела это делать, на мой взгляд, хорошо. И мы так бы и жили, но в один из дней Ворон пришёл в нашу обитель и сказал, что ему нужно уехать. Это было точно гром! Хотя, нет – то был для меня самый настоящий конец света. Но брат сказал, что я со всем справлюсь и пообещал, что скоро он заработает много денег и заберёт меня, вытащит нас из этой помойки. Он обещал, что мы будем жить как нормальные люди. Я ревела, мне было страшно, но я верила Ворону как самой себе и осталась ждать. Продолжая воровством добывать себе пищу, я кое-как протянула почти три месяца. С каждым новым днём мне становилось тоскливее и тоскливее. И всё больше казалось, что Ворон не вернётся. Я винила себя в том, что не спросила его, сколько будет длиться это «скоро»? Знал ли он точное количество дней или недель? Лучше бы сразу сказал, что его не будет долго, может я бы тогда перестала вздрагивать по ночам от каждого шороха, надеясь, что его «скоро» уже наступило.

Его всё не было и не было, а зима приближалась: воздух становился прохладнее, затяжные дожди всё чаще покрывали и без того грязные улицы глубокими лужами и жидкой грязью. В один из таких хмурых дней, натянув на себя старые штаны, футболку и толстовку с капюшоном, доставшиеся мне от Ворона и ставшие ему давно маленькими, я в который раз отправилась на промысел в верхний район – туда, где люди живут лучше, чем в трущобах. Здесь дома снаружи выглядят намного чище, а на окнах висят цветастые занавески, скрывая от внешнего мира тепло и уют. Я откровенно завидовала этим людям, но не испытывала к ним ненависти. Хотелось хотя бы на один денёк оказаться внутри этих домов, искупаться в тёплой проточной воде, а не в прохладной и грязной речке за городом, почувствовать кожей и телом домашний комфорт, познать всё то, о чём мы так сильно мечтали с Вороном.

Глубоко вдохнув прохладный свежий воздух, я впустила смелость в своё тело и направилась к забору, разделяющему наш город. Этот глухой забор всегда безмолвно кричал о наших различиях, но у нас с ним был один маленький общий секрет: небольшой, практически незаметный, проход. Это наш с Вороном временный пропуск для незаконного промысла. Казалось бы, просто кирпичный забор, но люди за ним уже совсем другие, они ведут себя более расслабленно и непринуждённо, ведь им не грозит случайная смерть от чьего-то ножа. Всё потому, что улицы курируют городовые, причём курируют именно от нас – людей нижнего города, будто бы зная о наших тайных лазейках.

Найдя укромное место, я внимательно приглядывалась к прохожим, высматривая жертву. Прежде всего я обращала внимание на одежду. У бедняков брать нечего, а у тех, кто носит чистые и целые вещи, можно попытаться украсть до нескольких серебряников. Их хватит на две вкусные свежие сдобы из булочной недалеко отсюда, которые я растяну на целых два, а может, и три дня.

Провожая голодными глазами «неподходящих» жертв, мой взгляд зацепился за высокую худощавую фигуру мужчины в красивом костюме серого цвета.

«Должно быть, это очень дорогой костюм, судя по тому, как он необычно переливается под скудными солнечными лучами, иногда выглядывающими из-за хмурых туч», – подумала я и, натянув капюшон пониже, пошла вслед за ним.

Мужчина неспешно направлялся вдоль улицы в сторону городской ратуши. Я же присматривалась к нему, стараясь уловить удобный момент, чтобы незаметно вытащить кошель, так явно выпирающий из заднего кармана его брюк. Я почти просчитала все свои действия, но тут мой взгляд привлекли чётки в его правой руке. Непринужденно перебирая пальцами серебристые бусины, он уверенно шёл вперед, а я, словно под гипнозом, шла за ним по пятам, шаг в шаг. Эти чётки – настоящий клад, ведь в них заточена магия! Если я вырву их из расслабленной мужской руки, то смогу получить от скупщика мешочек золотых, не меньше! На эти деньги спокойно можно будет жить целый месяц и даже купить новые вещи, а ещё искупаться несколько раз в городской бане, ну или просто оставить себе и попробовать неизведанную магию на вкус, понять, как она работает. Ворон как-то рассказывал, что видел магическую бусину в действии и это было потрясающе и невероятно. Маленький шарик смог за мгновение превратить старую ветхую крышу в новую, без единой трещинки. Брат рассказывал это с таким воодушевлением, его голубые глаза при этом лучились таким бурным восторгом, что я разделила его эмоции, будто сама видела это действо буквально пять минут назад.