Шон повесил трубку и повернулся ко мне.

– Жаль, не удалось позавтракать вместе, – улыбнулся он.

Я несмело кивнула. Былую беспечность и лёгкость в его присутствии будто ветром унесло.

– Скоро придёт портниха. Тебе надо что-то, кроме простыни. Хотя… Ты в ней смотришься роскошно, – с улыбкой добавил он, вот только впечатление это не исправило.

Шон быстро оделся. Решительно, широкими шагами направился к двери. Губы сжаты, квадратный подбородок – вперед, глаза недовольно сверкают. Не хотелось бы иметь такого в числе противников. А он сейчас словно на бой идет. Приостановился около двери. Обернулся, явно вспомнив о моей скромной персоне.

И смутился. Это было так явно и так неожиданно… Что мы оба улыбнулись разом.

– Если я ночью приду к тебе в постель – пустишь? – поинтересовался он.

Я кивнула прежде, чем успела сама понять, что делаю. Хотя не сильно и солгала. Главное, чтобы сразу брак не предлагал и не бравировал высокопарными фразами про долг честного человека.

Он широко улыбнулся, коротко поклонился – и вышел.

Я осталась одна в спальне герцога Рутланда. Сходила в ванную, плавала в бассейне. Вот и все развлечения. Чем себя занять? Без одежды даже из комнаты не выйти. Забралась с ногами в кресло возле камина, и задумалась о странностях бытия. А подумать, как не крути, было о чём.

– Миледи… – выдернул меня из размышлений незнакомый женский голос.

Я обернулась. В дверях неуверенно мялась женщина в летах – сухонькая, прямая как палка. Я бы сказала по английски чопорная, и явно чем-то жутко смущённая. Это её «миледи» было выдавлено как-то через силу. Иначе как «миледью» называть меня видимо не положено. Наверняка Шон так распорядился. И это слово по отношению к полуобнаженной мне, закутанной в простыню, явно мало подходило.

– Да! – я отогнала все мысли и повыше натянула простыню, с которой уже успела сродниться.

– Милорд приказал спросить: не угодно ли вам будет чего-то?

Я отрицательно покачала головой. По крайней мере сейчас ничего даже в голову не пришло. Завтрак был? Был.

– Портниха прибудет через час, – добавила женщина, явно не знающая, куда глаза деть.

– Замечательно, – отозвалась я.

– Пока могу предложить вам халат господина.

– И ножницы, – вспомнив о том, насколько Шон намного выше меня, попросила я.

– Зачем? – испуганно посмотрела на меня женщина.

Может подумала, что я агрессивна, и вооружившись острым предметом, могу нанести обитателям дома плохо совместимые с жизнью травмы? Или их господину какие-то стратегически важные места укорочу?

– По́лы подрежем. Шон… Эммм… Милорд…

Черт! Я забыла – как его там по титулам?

– Герцог Рутланд, – правильно расценив мою заминку, подсказала женщина.

– Герцог Рутланд, – послушно повторила я, стараясь на этот раз всё же запомнить. – Он же не будет против? И принесите мне кофе.

Тяжелый вздох был мне ответом. Чего именно он касался? Загадка. То ли кофе для меня жаль? То ли халат?

Вскоре халат принесли, и даже сразу подрезанный. И главное – какое счастье – кофе! Настоящий крепкий черный и ароматный! И на этот раз горячий. Впрочем, утром мы сами виноваты, что в кружке вместо пенки плавали крупинки льда. А сейчас я нюхала его и улыбалась. Как хорошо, оказывается, ощутить запах и вкус чего-то знакомого и родного.

– Может быть, стоит разбавить молоком? – с сомнение поинтересовалась по-прежнему остающаяся безымянной женщина.

– Ни в коем случае.

И я, блаженно зажмурившись, сделала первый глоток.

Кофе походил на поцелуй Шона – такой же огненный, жгучий, горьковато-сладкий. Такой же ароматный. Оно заставляло колотиться моё сердце как сумасшедшее. И точно так же не хотелось, чтобы оно заканчивалось.

Я очнулась от того, что женщина слишком внимательно буравила меня взглядом. Не самое приятное ощущение. Ну, не читала же она мои мысли в самом деле? Хотя, в этом мире я ничему уже наверное не удивлюсь.

– Портниха скоро будет, – сообщили она, и наконец-то удалилась оставив меня наедине с собственными мыслями.

М-да… И что мне делать? Наружу в таком виде по-любому не выйдешь. Я пометалась по спальне. И вдруг поняла: ни-че-го! Я привыкшая держать всё под контролем, планировать и просчитывать каждый шаг наперед, рассчитывая лишь на свои силы, впервые в жизни плыву по течению. В первый раз от меня абсолютно ничего не зависит. Я словно незадачливый путник, подхваченный бурной рекой. Вынесет? Притопит? Посмотрим…

Жутковато и необычно. Тут же вспомнилось всё, что происходило ночью. Хм… И что уж тут юлить? Безумно увлекательно! Страстно.

Картинки из воспоминаний застряли в сознании никак не желая уходить.

Вот Шон необычайно бережно опускает меня на кровать. Одежды на нас уже нет, словно она исчезла по волшебству.

Мужчина долго-долго смотрит на меня, словно околдовывая. Лаская взглядом. Постепенно его глаза из синих становятся практически чёрными от желания. Так много в этом взгляде: предвкушение для него, искушение для меня, обещания чего-то для нас обоих…

От его взгляда закипает кровь. Словно лава, неистовой огненной рекой несется по венам, стремясь утянуть за собой и обрушиться уничтожающим всё на своём пути бурлящим потоком… Всё тело покалывает иголочками – губы жаждут, чтобы их покрыли поцелуями. Грудь требует ласки. Живот – чтобы его коснулись кончиками пальцев, рождая по всему телу огненные вспышки, а чуть позже придавило тяжелым, подрагивающим от нетерпения мужским телом. А ниже… Там вовсю полыхает пожар! Словно и не было совсем незадолго до этого короткого, но неимоверно яркого единения в карете…

– Аа-а-а-ах… – вырывается всхлип, когда мужчина дарит мне первую ласку – острожную, изучающую.

И я… Раскрываюсь перед ним как цветок на заре. Каждым изгибом своего тела беззвучно говоря: посмотри на меня – я хочу этого не меньше, чем ты! Коснись меня – это ожидание невыносимо! Нет ни сожаления, ни смущения, ни мыслей. Только желание! Искреннее. Незамутненное. Сжигающее всё на своём пути.

Шон улыбается – неверяще и предвкушающе одновременно. И… Снова не торопится.

Медленно-медленно, мучительно медленно его ладони скользят по моему телу. Потом этот путь повторяют губы, с которых по-прежнему не сходит исполненная довольства улыбка.

Я плавлюсь… Просто растворяюсь в буре эмоций… И в нём… Становлюсь одним целым со вселенной.

Сейчас, в моих воспоминаниях, глядя на нас как бы со стороны, кажется что извивающаяся под мужскими ласками женщина, что так громко, призывно стонет и царапает сильные плечи, притягивая его к себе это не я! Не была прежде такой точно. Никогда. Ни с кем.

Или это всё же истинная я, та которую прежде не сумели пробудить?

Вспомнилось, как мужчина, неторопливо выцеловывает всю верхнюю часть моего тела. Потом – слегка прикусывает кожу подбираясь к груди. Нежно целует сосок, а я с трудом сдерживаю откровенный крик. По охватившей его дрожи понимаю, насколько тяжело ему даётся эта чувственная медлительность, так сводящая меня с ума.

Шон нежно обхватывает грудь обеими руками. Легонько гладит соски. Дует на каждый. Влажная кожа покрывается мурашками, и меня пронзает волна сладкой и будоражащей сознание и тело дрожи. Потом целует, щедро даря ласку. Снова прикусывает, а пальцы легонько сжимают сосок, перекатывая его словно горошину.

Это невозможно… Я горю… Схожу с ума… И кричу:

– Шо-о-он!

– Ты прекрасна, – легкий стон мне на ухо.

Ликование будоражит кровь, хотя, казалось бы куда уж больше. И я… Я присоединяюсь к его игре.

Мои пальцы кружат по его плечам. Так же медленно. Проходятся по спине, легонько царапая. Он замирает. Рвано дышит мне на ухо!

– Да-а-а-а, – шепчу я, ожидая продолжения.

И он обрушивается на меня. Как ураган. Как шторм. И я – в самом его сердце. Руки подхватывают меня под попку. Он судорожно выдыхает. Но входит медленно… Медленно… Я ощущаю всю длину, всё напряжение и каменную твердость. И я… Слишком быстро, буквально моментально кончаю. Бурно. С искрами в глазах и криками, бьюсь в его руках. А он, будто того и не замечая, входит в меня до упора.