«Сапсан» тормозил. Я уставилась в окно – меня всегда завораживало, как из неясной размытости появляется железный мрачный мост, здания, больше похожие на тюрьму, чем на что бы то ни было.

Питер. Приехали. Обожаю этот город!

Особенно сейчас, когда я возвращалась домой победительницей. Обалденное чувство. Поездка в Москву не прошла даром. Контракт заключен – перевозки наши! Генеральный в восторге – намекал на повышение и щедрую премию.

Я была счастлива – это еще на несколько шажочков приближало меня к выплате ипотеки и… ребенку. Потому что мы с мужем решили, что появиться он или она должен в собственном жилье. В смысле мне кредитном, а именно своём. Да и какой-то денежный запас на первое время иметь надо.

Вышла из купе, встав в очередь желающих выйти пассажиров. Немалую такую очередь, всё же конечная.

Вот сейчас – ещё несколько минут и кинусь на шею любимому. Приятно когда тебя ждут, скучают. Сначала поцелую, а потом расскажу ему всё-всё-всё! Окунусь в нежный взгляд любимых глаз, и вмиг забуду о том, как устала, как меня трясёт до сих пор от волнения. Мы приедем домой, и…

– Да что же это такое! – ворчу, безуспешно дёргая ручку чемодана.

Он как-то уже привычно запнулся о щель в полу вагона. Почему-то в "Сапсане" всегда так: вот и сейчас колесики нырнули туда и выскакивать обратно не желали. Подергала. Не без труда всё же преодолела препятствие. Это уже прямо-таки традиция какая-то. Всё. Теперь наконец-то можно выйти из вагона.

Выбралась на перрон. На миг задержалась, подставляя лицо ласковым лучам солнца. Лёгкий порыв ветерка растрепал тщательно уложенные перед выходом волосы. Ну и пусть, так буду смотреться романтичнее.

Улыбка так и норовит наползти на лицо. Жизнь прекрасна!

Окинула взглядом спешащую куда-то по своим делам разношёрстную толпу, и влилась в поток приехавших из столицы. То тут, то там народ останавливается, приветствуя встречающих. Мы с мужем договорились, что в эту толчею он даже лезть не станет, а подождёт на выходе.

Миновала турникеты. Вышла на улицу. Ожидала, что он первым подойдёт. Но нет. Заозиралась.

Да вот же он – стоит, держась руками за решетку ограждения, со стороны города.

– Макс! – замахала я ему рукой, и поспешила навстречу.

Выглядел он как-то странно. Поникший. Услышав меня, отпустил прутья, засунул руки в карманы. Вот же я почти рядом! Почему обнимать меня не спешит? Даже шага навстречу не сделал. Тут всего то несколько шагов осталось…

Внутри всё напряглось, словно в предчувствии недобрых вестей. Может произошло что-то?

– Что случилось?

Я, добежав до него, остановилась, будто натолкнулась на невидимую, но вполне ощутимую преграду. Невесть откуда взявшаяся туча как назло закрыла солнце. С его лучами ушла вся лёгкость и радость. На душе стало муторно. Слова замерли на губах. Сердце застыло, а потом рвануло куда-то на бешеной скорости.

– Понимаешь… – едва слышно начал говорить он, при этом всё сильнее и сильнее втягивая голову в плечи, ещё и губы надул – ну точь-в-точь как ребенок, который вот-вот заплачет, но… Не заплакал – замолчал.

– Что? – не выдержала я.

Сердце у меня билось как заполошное, норовя вырваться наружу. Что случилось?! Может, что-то с родителями? Ни он со своими особо не общался, ни я. Его мама и папа не одобрили его выбора, когда он женился. Мои – то, что я вообще уехала из нашего маленького провинциального городка и не стала жить по принципу: «Где родился – там и пригодился».

– Понимаешь…

Мы были как два камушка в противоток большой реке людей, что торопились скорее попасть домой.

– Что встали?

– Придурки!

– … пройти…

Я вопросительно смотрела, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать: «Да говори уже скорее всё как есть!»

– Понима… – начал он в третий раз. И вдруг сорвался: – Я так больше не могу! В конце концов, я честный человек, и… Я тебя больше не люблю!!! У меня есть женщина! И я… Мы…

Женщина?!

Я замерла. Мир поплыл перед глазами. Звуки улицы, далёкие гудки клаксонов, шарканье множества ног, голоса… Всё слилось в монотонный гул. В висках набатом застучала кровь: "Бух… Бух… Бух…" Подняла руки, потерла уши, наивно надеясь что ослышалась, или что-то поняла не так.

Женщина… Мда-а-а-а…

Вот что тут скажешь, честному человеку, у которого, оказывается, при живой жене уже и любимая женщина есть?

Что вокзал – не место для подобных разговоров?

А какая, собственно, разница, где узнать, что твоя жизнь, которую ты так старательно холила и лелеяла – не более, чем фикция.

Солнце вновь вышло из-за туч, но теперь оно уже не грело.

– И это ты во всем виновата! – донесся извне голос ещё совсем недавно самого дорогого мне человека.

Слов не было. Звуков тоже. Одни эмоции. Вопросительно посмотрела на человека, которого любила, за которым была замужем, которому, и от которого так хотела родить ребенка…

Всё ещё не веря своим ушам, вслушалась в неимоверно эмоциональный, хоть и сбивчивый монолог стоящего напротив мужчины.

– Ты только и носишься со своей работой. С ипотекой этой проклятой! Мне это – как удавка! Я так больше не могу! Изо дня в день, месяц за месяцем, только и думать, где взять деньги! А тебе надо всё больше, больше и больше! Чтоб не за десять лет, а за пять! Я жизни не вижу! Я людей не вижу. Да я тебя не вижу! Работа, карьера, договоры, командировки!..

Всмотрелась в его лицо.

Гнев исказил некогда любимые черты, сделав их чужими. Визгливый голос я тоже не узнавала. Это просто не он. Этого не может быть. Это не со мной… Не с нами…

Не понимаю… Зачем? За что?

Вроде бы об ипотеке принимали решение вместе. И о ребенке мечтали вместе. И… Да много чего делали вместе.

Я попыталась втянуть воздух – получалось плохо. Он застревал твердым комом в горле.

– Вот что с тобой разговаривать, с рыбой снулой! Ты же такая всегда – и в постели тоже. Ни-ка-ка-я! Всё! Давай.

Он развернулся, и… Пошёл прочь.

Вот так просто?! – хотелось крикнуть вслед, но голос мне не повиновался.

Я смотрела в удаляющуюся спину и не понимала. Кто я. Где я. Зачем…

Шаг. Ещё шаг… Ещё… И он теряется в толпе прохожих.

Всё.

Куда-то торопились люди, к чему-то назойливо призывала через громкоговоритель дежурная по вокзалу. Мимо пробежал паренёк с букетом цветов, подскочил к насупленной девчонке, стал её обнимать. Судьба словно специально издевается, демонстрируя такие картины.

Наивные… Они всё ещё верят в любовь. Я вот тоже верила. Какие-то пять минут назад верила. Всем сердцем. От души. Готова была жизнь за любимого отдать.

Как же больно когда разбиваются розовые очки наивности. Особенно стёклами вовнутрь. Не врали интернет мемы. Это действительно так.

Глаза заволокло пеленой слёз. Горло болезненно сжало от обиды, и по щекам хлынули потоками слёзы.

Наконец-то смогла вздохнуть. Скорее даже всхлипнуть. Пусть так, но хоть теперь снова дышать могла. Резким движением рукава зло вытерла слёзы. Щека защипала. Явно поцарапалась пуговицей. Ну и ладно. К чему теперь красота? Кому она нужна?

Ко мне подошли, что-то спросили – я только отрицательно покачала головой.

Не поняла даже, кто ко мне обращается и чего вообще хотят. Всё кружилось перед глазами… Невозможно. Нелепо. Не со мной…

– Изменить? Всё изменить. Хочешь?

Не без труда сквозь мутную пелену слёз разглядела в толпе прохожих старушку с тёмными и странно горящими глазами. Седая, сморщенная, как урюк, горбатая, в руках клюка. Чисто Баба-Яга! И откуда нищенка на Московском вокзале? Да ещё и около выхода с «Сапсана», где транспортной полиции полным-полно.

– Хочешь? – с нажимом проговорила она, и её голос прозвучал на удивление отчетливо.

Мне показалось – или около неё вспыхнуло золотистое сияние?