Может быть, это и правильно? В смысле чего-то хотеть и это получать? Потому что я впервые в жизни, именно этой ночью, делала только то, что хотела. Жаждала. Исступленно желала.

Любопытно как… Во всем, что не касалось личной жизни, я всегда так и поступала. И свернуть меня с пути, как и заставить делать то, чего я делать не собиралась – это же было просто невозможно. А вот в отношениях с мужчинами… И с самой собой в этих отношениях… Было просто не разобраться. Аккурат до этой ночи. А этот мужчина говорит какие-то глупости…

– Я понимаю твою растерянность и готов взять ответственность…

– И понести наказание, – вырвалось у меня. Ядовито и зло.

– Что? – замер Шон, прекратив, наконец, себя обличать. – Тори…

Потянулась к нему, закрыла ладонью его рот. Губы тут же коснулись меня, приласкав, разослав по телу целый сонм мурашек предвкушения. И он тут же отпрянул, вспомнив, должно быть любимое слово: «Нельзя». Вернее, попытался, но кто же его отпустил?

– Шон, послушай, – произнесла я.

Лорд-чародей, как заколдованный, уставился мне в глаза, прикусил ладонь. Тут же языком приласкал укус. Я утонула в его взгляде-океане. Сразу и бесповоротно. Миг – и вокруг меня бурлит желание. Раскинув руки, беззащитная и возбужденная, ощущала его жадные прикосновения, как единственно сейчас важное, необходимое. А слова… Вот зачем они? Только всё портят.

Одним движением Шон оказывается рядом. Невозможно близко. Простынь исчезла, как и его одежда. Губы легко касаются моей щеки, едва-едва дотрагиваются до губ, которые тут же загораются. Я тянусь к нему за лаской, за другим таким же глухим беспросветным одиночеством, в объятиях которого становится чуть теплее… И не так беспросветно…

От него веет силой и надежностью. И как же хочется защититься ими от его диковатого мира. Да и от своего тоже…

Сейчас ни я, ни он не закрываем глаза. Словно нам необходимо убедиться в том, что я – это я. А он – это он. Что мы друг друга нашли. Что наши тела и наше желание оказались умнее – и просто совпали.

Он целует меня, как припадает к роднику измученный жаждой путник. Его руки, такие горячие, требовательные и восхитительно-нежные… Они повсюду. Я горю, я изнемогаю… Извиваюсь под его ласками, трусь о его тело, умоляю о пощаде, ожидая спасении. Я сгорю же, если…

Шон нависает огромной океанской волной надо мной – и закрывает собой целый мир, укутывая в свою безбрежную жадную страсть. Я вскрикиваю, когда его восхитительный, дарующий сумасшедшее наслаждение идеальный член проникает в меня. И, похоже, сразу кончаю, как только слышу его рычание:

– То-о-о-ри-и-и…

Содрогаюсь на его каменном замершем члене. Он прикусывает мое плечо, шепчет:

– Маленькая эгоистка…

И за этим следует… Первое движение. Мощное, неистовое, пронзающие насквозь. Дарующее сладкую боль, и ощущение заполненности. Он не сдерживается, его контроль летит ко всем чертям. И… Это заводит ещё сильнее. Хотя, казалось бы – куда ещё больше?!

Это не просто секс, это наш прекрасный танец. Томный, тягучий, сокрушающий все барьеры между нами. Глаза в глаза, кожа к коже. Мы летим – выше, выше, выше. Кричим, рассыпаясь осколками звезд – и нас подхватывает океан, над нами смеется небо, только нам светит солнце, и ветер поёт тоже только для нас…

И как хочется остаться в этой пучине навсегда. Но… Ничто не вечно. Приходит время прийти в себя. Самым большим изумлением с моей стороны было то, что поднос с завтраком не пострадал. Когда Шон успел его аккуратно поставить на пол – огромная загадка. Ну, там магия же. А верховным чародеем просто так не становятся. Наверное.

И все бы ничего, если бы не…

– Я понимаю, что всё получилось случайно: тебя накрыло волной резко пробудившейся магии, а я… Я не устоял, – шептал он мне на ухо, чуть прикусывая мочку. – Ты прекрасна. И желанна. Я никогда не думал, что…

Снова он за свое! Ну, ладно с вечера я действительно была не в себе, он не устоял, но сейчас-то было всё вполне осознанно? Не менее восхитительно и без всех этих отягчающих обстоятельств, типа накрывшей моё сознание магии.

– Только не надо про чувство долга, – кусаю его в ответ. – Это портит всё удовольствие.

Он смеётся, но что-то мне в его «веселье» не нравится.

– Получается, что ты снова имеешь право обвинить меня в том, что я воспользовался твоим состоянием. Я… Я планировал быть джентльменом, но это оказалось выше моих сил. Снова. Когда я рядом с тобой все летит к демонам. Контроль. Правила. Приличия.

Рычу. Вот что за невозможный мужчина?! Пытаюсь поцеловать – это ж лучше, чем разводить эти бессмысленные бла-бла-бла…

Но в результате оказываюсь обездвиженной. Мои руки подняты высоко над головой, Шон удерживает их. Нежно, но непреклонно. А мужское тело – ох, тяжелый какой! – оказывается на мне. И я снова начинаю полыхать, будто и не было прошлой ночи, а потом… Только что…

– Тори, – говорит он серьезно.

Как-то так печально, что я замираю. И начинаю вслушиваться.

– Никогда у меня не было такого, – признается он. – Меня считают чёрствым, расчётливым и бездушным. Хотя почему считают? Так оно и есть. Но этой ночью, с тобой… Понимаешь, я живу по правилам. По закону, по регламенту. Я очень сильный маг – и контроль это первое, чему учат таких как я. Жестоко и неукоснительно. Но с тобой… Я не знаю, как быть. И не хочу всё испортить, потому что такого счастья в моей жизни ещё никогда не было.

Он отпустил меня, только чтобы обнять иначе, и прижать к себе сильно-сильно, словно и вправду боялся потерять:

– Я не знаю, откуда ты взялась на вокзале, получится у нас что-то или нет. Но… Просто останься. И давай попробуем!

Чем плохое предложение? Всё лучше речей про долг и прочую старомодную ересь.

Кивнула.

– Вот и славно, – он улыбнулся так торжествующе, словно выиграл решающую битву. – А теперь давай завтракать. Хотя. Кофе остыл.

– Все равно, – поцеловала его в щеку я. – Готова съесть слона!

Он кивнул, из его взгляда постепенно начало уходить напряжение.

«Надо бы рассказать, откуда я появилась на вокзале. И про старуху, и про замужество…»

Между нами тем временем снова расположился поднос. У меня в руках оказалась вилочка. Я раскрыла рот, чтобы рассказать всё, о чём помню, но… И слова не смогла произнести. А в голове зазвучал глумливый смех старухи.

В голове?!

Невольно вздрогнула от неожиданности. Заозиралась по сторонам. Естественно никого кроме нас с Шоном в комнате не было.

Магия будь она неладна. Этак что, каждый может в моей голове как у себя дома шататься? Что-то подобные перспективы мне совсем не нравятся.

– Что? – тут же встревожился заметивший моё странное поведение Шон.

Отрицательно покачала головой. Понимая, что всё равно ничегошеньки рассказать не смогу. Магия существует – ведь так? Следовательно, портал старуха построила используя именно её. Сейчас не дает мне говорить тоже магия. Что из этого следует? Мне надо постараться подчинить свою силу. И тогда мы ещё посмотрим, кто кому рот закрывать будет.

С этой мыслью, я воинственно вонзила вилочку в одуряюще вкусно пахнущий рулетик. Мужчина напротив светло улыбнулся, но в этот момент… Тревожно заверещало что-то. Знакомое. То, что здесь, в мире магии, и в голову не приходило, что встретишь.

– Меня вызывают, – вздохнул Шон. – Я и забыл совсем, что надо…

Он оборвал себя, коротко поцеловал меня, и поднялся.

Телефон? В этом мире есть телефон? С вычурной старинной трубкой, с цифрами на диске. Обалдеть! И как я такую прелесть не заметила в спальне? Хотя… До того ли мне было?

– Герцог Рутланд. Да. Подавайте карету, я буду.

Голос, которым он разговаривал по телефону, не был ни бархатным, ни сексуальным. От него не бежали мурашки по телу – от него самой хотелось бежать прочь, не разбирая дороги. Поскорее. И подальше.

Жесткий. Властный. Сильный. Знающий об этой самой силе – и умело её использующий. Я вздрогнула. Непростой он человек, очень непростой.