– Да нет, конечно. Наши отношения никогда не были безоблачными, но, когда я стала предпринимателем, они превратились в непримиримую вражду.

– Конечно, я тебя ко всем ревную и завидую твоему успеху. Это твоя обычная песня, Марина.

– Да нет, я знаю, что ты меня очень любишь. Именно неземная любовь заставила нас с тобой развестись через год после рождения Саши.

– Нет, нас заставила развестись лютая ненависть, которую якобы я к тебе испытываю. Может быть, за всем этим словесным мусором ты прячешь то, что тебе на семью наплевать?

– Опять пытается внушить мне чувство вины, – подумала Марина. – В этом мастерстве ему нет равных.

Все время этого разговора муж держал на руках Машеньку, Маша тянула ручки к маме, но муж каждый раз отворачивался, не давая Марине схватить на руки дочку.

Наконец, исчерпав весь свой запас сарказма, глава семьи смилостивился и сказал:

– Иди, мамочка, руки помой. Хоть ребенком займешься. Чай, приятнее Машку на руках подержать, чем общаться с вашими бородатыми небритыми предпринимателями. Или они брутальные, я, может, что-то путаю?

Подбежал Саша, и Марина взялась за материнские обязанности, посмотреть Сашин дневник и помочь с уроками. Саша рос очень домашним и творческим ребенком, он мог часами заниматься своими делами, ни на кого не обращая внимания. Но, конечно, ее занятость на работе не могла служить основанием, чтобы не заниматься с сыном и не хвалить его за творчество.

На мужа она уже давно не обижалась, а если обижалась, то старалась не показывать.

К тому же, впереди была постельная сцена, он еще успеет внушить ей чувство неполноценности и обвинить в том, что она холодная бизнес-леди, и у нее отсутствуют обычные человеческие желания.

После совместного просмотра всей семьей мультика про Гарфильда перед сном Саша начал изображать танец кота, героя мультфильма красавца рыжего Гарфильда. Он смешно крутил пузиком и пытался говорить, мило копируя красавчика Гарфильда и подражая его неповторимому акценту.

Потом переоделся в серый свитер с капюшоном и перевоплотился в собаку Оди. И та, и другая роль удались ему на пять с плюсом. Маша внимательно смотрела на брата круглыми глазами и хохотала, изредка даже хлопала в ладоши.

– Что за талантливый ребенок! – восхищенно сказала Марина. – Саша, ты просто солнышко!

Неумолимо приближался час Х.

До последнего она ждала, что все обойдется, Саша уйдет в свою комнату, Машенька мирно уснет в своей детской, а муж устанет и забудет про секс. Но нет, не обошлось.

Сексуальный интерес друг к другу они не утратили, но лечь с мужем в постель Марина могла только после предварительно проведенной самой с собой работы.

Марина кожей чувствовала существование любовницы, но муж, конечно, как и она, тоже старался сохранить семью и рвался неукоснительно исполнять святые супружеские обязанности.

Его ненависть к ней происходила из великой любви, она поселилась в их доме так же прочно и навсегда, как когда-то жила настоящая любовь. Лютая ненависть, сжигающая души.

Они и жить вместе мирно смогли только после развода, когда перестали чувствовать зависимость друг от друга. Маленькая бумажка с печатью позволяла им думать, что они друг другу ничего не должны, и могут начать жить заново в любой момент.

Потеряв на нее право собственности, муж стал больше ее ценить.

– Парадокс, но факт, – подумала Марина.

Она повернулась к супругу, нежно ему улыбнулась, и погладила по плечу. Он этот жест воспринял как сигнал к действию, и тут же решил, что нужно немедленно приступить к исполнению святых супружеских обязанностей.

Влекомый чувством супружеского долга, муж взгромоздился на нее, и начал медленные, обычные ритмичные телодвижения. Стандартные движения, заставляющие Марину закрыть глаза и стиснуть зубы.

– Как на войне, – подумала она. – Я на тебе, как на войне. В постели с врагом.

В голове тут же возникли мысли о перерегистрации в юридическое лицо, перемежающиеся мыслями о муже:

– Днем давит, ночью давит.… Как катком.

Они всегда воевали, всегда любили друг друга и хотели, но воевать прекратить не могли. А после утвердившихся предположений о существовании любовницы каждый акт любви превращался для Марины в невыносимую муку.

Муж стал чужим, навязчивые мысли о том, что он точно так же может лежать на чужой женщине, отравляли сознание. Любовница хоть пока и гипотетическая, но близости родных друг другу людей отнюдь не способствовала.

Ну, как можно, скажите, лежать на женщине целый час? Написано же в пособиях – половой акт может продолжаться три минуты, максимум пять! Она слепо верила печатному слову и была уверена, что пять минут – это совершенно нормально. Зачем на ней целый час кататься? Чтобы доказать, что у него никого нет, и он верный муж?

По утрам Марина плакала от обиды и боли, и чувствовала себя обиженной мужем до глубины души. Как будто бы ее изнасиловали.

Конечно же, как всякая уважающая себя бизнес-леди, она, узнав об измене, в качестве компенсации давно бы завела любовника.

Но любовник решал только одну проблему – с сексом, попутно создавая множество других проблем, куда более важных и значимых, чем секс.

Наверняка, любовник, так же, как и муж, захочет получить на нее право собственности и будет считать, что безудержный трах дает ему право приобрести ее в безраздельное пользование со всеми потрохами.

Так, чисто гипотетически, размышляла Марина.

Нет, конечно, секс – это очень важно, никто и не спорит. Наверняка, каждая женщина на смертном одре вспоминает только то, насколько счастлива была она в постели.

По мнению Марины, именно такие мысли крутятся в сознании умирающей женщины, которая непрестанно сожалеет об упущенных при жизни возможностях:

– Ах, если бы опять стать молодой! Ах, если бы все начать сначала! Я бы не отказывалась от хороших предложений и получала удовольствие там, где это возможно.

Если бы кто-нибудь сказал, что главной ее проблемой было отсутствие понимания и поддержки в собственной семье, Марина ни за что не поверила бы недоброжелателю.

У них все хорошо, а их семья – самая счастливая в мире.

Однако неумолимое время бежало, каждый день появлялась куча новых проблем, рутинных, и Марине приходилось их решать.

Раскисать и предаваться сожалениям о безвременно прожитых годах было недосуг, а на следующий день запланировано много дел, требующих ее личного вмешательства.

Неизменный помощник по бизнес делам Артур ждал ее перед входной дверью в игровой зал:

– Марина Алексеевна, у нас опять проверка. Целый автобус проверяющих.

– Что, опять?! Не заколебались они к нам ездить?

Он всегда обращался к ней на «Вы» – многолетняя привычка, хотя за годы совместной работы давно уже стоило перейти на «ты». За десять последних лет, что они работали вместе, успели стать хорошими друзьями. Но Марина считала, что не стоит на такую мелочь обращать внимания. Нравится ему называть ее по имени-отчеству – пожалуйста, пусть называет, она не против.

Артур относился к ней с неизменным уважением, при этом оказывая знаки внимания, как красивой женщине.

Справедливости ради надо отметить, что уважать было за что, хотя бы за то, что Марина в сто пятьдесят первый раз начинала новый бизнес, желая сохранить и преумножить благосостояние семьи.

Другие бизнесмены относились к подчиненным по принципу:

– Боятся – значит, уважают.

Но Марина по-другому выстраивала свою работу, на принципах взаимной поддержки и доверия. Тем более, что она женщина, и бояться ее точно никто не станет.

С проверкой разобрались с огромными усилиями. Ответственный за их объект представитель пожарной службы отозвал Марину в сторону и попросил:

– Марина Алексеевна, давайте парочку незначительных нарушений обозначим, чтобы и волки были сыты, и овцы целы? Штраф небольшой будет – огнетушитель просроченный, щит пожарный не на том месте висит, все по мелочи.