Они продолжили говорить, хищные глаза выражали довольство.

– Нам иногда хочется испытать мощные эмоции, потому что жёсткое соитие ценим превыше даже крови.

Он не испытывал радости от прохождения первого испытания. «Я многое повидал и испытал, но этот грязный секс втроём хуже всего, что у меня было за это тысячелетие. Человеческие женщины на такие изощрения не способны. Сейчас у меня появилась интересная гостья, и я бы хотел быть рядом с ней и уделить ей внимания больше». – Витало в его голове, а змеи читали древние законы, которые он и так знал, но долг велел молчать и слушать. Его мозг переключился на них, только когда он услышал нечто из ряда вон выходящее:

– Ты переселишься в Амрику и найдёшь древний храм пантер. Нам нужен их артефакт «Пантериум»– чёрный камень с багровыми прожилками, наделяющий гибкостью и силой пантеры.

Валиан удивлённо приподнял левую бровь.

– А зачем вам их гибкость и сила, если у вас и своей достаточно – змеиной?

– Одно другому не мешает. Этот камень бесценен. Он может изменить многое, даже одно существо на другое.

Валиан на миг задумался.

– А меня он может сделать обратно человеком?

Змеи нахмурились.

– А зачем тебе это? Неужели ты хочешь лишиться полного бессмертия и прожить короткую человеческую жизнь?

– Я уже не знаю, чего хочу. Пресытился полной вседозволенностью, однообразием и скукой.

– Бред. У тебя полная свобода действий. Ты можешь всё. А люди – никчёмные существа. Их тела слабые.

– Ладно, просто дурные мысли от бренности бытия. Так как мне попасть туда?

– Мы переселим тебя с помощью нашего «Змеиного глаза». И если принесёшь камень, дальше легко уже получишь кулон древних в нашем мире.

– Где мне искать этот храм? А те трое древних хозяева бала тоже искали вам что–то?

– Где–то в джунглях. Другие древние принесли нам не менее ценные артефакты: «Глаз дракона», «Зубы дракона», «Чешую водного дракона».

– Ясно. А почему мне искать именно «Пантериум»?

– Потому что твой оборотень – из пантер, и это явно воля богов. Камень нам нужен из храма, населённого пантерами и никто ещё не смог пройти мимо их когтей и клыков.

– Да, всех постигла участь отгрызания головы и полное уничтожение.

– Так вы решили ещё раз рискнуть очередным вампиром?

– Да. Потому что у тебя есть пантера – оборотень и ты возьмёшь её с собой. Возможно, она принесёт там пользу, а если нет – убьём – сожжём вас обоих. Нечего всякому мусору пополнять ряды вампиров и пачкать чистую кровь грязной.

– Когда нам прибыть?

– В полночь, придёте к замку древних, и наши эльфы вас заберут.

Валиан кивнул и полетел к себе. Дождь сопровождал его всю дорогу, и он промок до нитки.

Кариналия очнулась в спальне и, привстав на локоть, оглядела себя: обнажённая, но тело снова целёхонькое и невредимое. «Почему я голая? И здесь у него в спальне? Что происходит?»

– Лира! – вскрикнула.

Служанка быстро открыла двери.

– Да, госпожа, вы звали?

– Что произошло, ты знаешь? Как для нас прошло полнолуние? Я кого–то съела?

Вампирша потупила взгляд.

– Говори! – голос графини стал жёстче.

– Вы – вы, стали женщиной герцога и выпили и съели вместе пять девственниц из деревни. Ещё его забрали белые змеи для первого испытания из–за прохождения посвящения в древние. И его светлость велел передать вам этот перстень. Это фамильное украшение его рода. Он сказал, что оно является символом вашего обручения с ним. А если с ним что–то случится, то его светлость завещает вам весь замок.

Кариналия распахнула глаза.

Взяла как–то отрешённо массивный золотой перстень с гравировкой меча и надела на указательный палец. Так как у вампира тоже пальчики были изящные, оно пришлось ей впору хотя бы на этот.

– Это невозможно, – протянула, внимательно разглядывая интересное украшение.

– Увы… но мы случайно увидели, как вы занимались с герцогом сексом в коридоре. Со стороны нам показалось, вы сами безумно хотели его. Вы рычали и кричали: «Порви меня членом».

Графиня опешила и подсознательно потрогала себя там.

В этот момент окно распахнулось и они, вздрогнув, увидели герцога собственной персоной, промокшего до нитки. Кариналия сразу накрылась покрывалом, а служанка склонилась в поклоне.

– Что стоишь? Несите ванну нам с горячей водой. Мне и моей гостье не помешало бы хорошенько вымыться.

– Сию минуту, ваша светлость. – Она выскочила, пятясь задом, и побежала к мужу за помощью.

Валиан сбросил мокрую одежду на пол и предстал в чём мать родила. Кариналия зажмурилась.

– Что случилось? – удивился. – Ночью ты же не только принимала меня в девственное влагалище, но и засасывала мой член как безумная.

– Не надо! Этого не может быть.

Герцог нахмурился.

– Что с тобой? – подошёл, присел и стянул с неё покрывало, отбросив на пол. Девушка стала судорожно прикрываться простынёй.

Он вырвал и её, и силой расставил ей ноги, нарочно заглядывая в розовую щель.

– Ещё не течёшь? Поверь, скоро будешь. – Наклонился и начал её мучение. В двери поскреблись.

– Несите! – отвлёкся на минуту и вонзил два пальца в неё, совершая грубый половой акт. Слуги вошли и молча, смотря в пол, поставили ванну, вёдра с водой и мыло.

– Чувствуешь, что девственности больше нет? Ты отдала мне её этой ночью по собственной воле. Можно так сказать, что это ты насиловала меня.

Кариналия, как назло, уже не могла сопротивляться. Эти глаза, властное выражение лица, его сумасшедшие пальцы, казалось, добивают до матки. Она зажмурилась. В голове всё помутилось. В горле пересохло. Дико хотелось пить, или есть, и чтобы он вошёл в неё и никогда не выходил. Валиан стал совершать пальцами более отрывистые и глубокие толчки.

И одновременно с толчком спрашивать:

– Хочешь меня? Хочешь мой член? Засосёшь его? Хочешь мой язык в твоей щели? Я буду трахать тебя, как зверь, разрывая твои маленькую дырочку похотью и развратом, а ты заливаться своим любовным соком. Хочешь? Скажи…

Она изогнулась, расставив сильнее ноги, приподнимая бёдра, подмахивая его толчкам.

– Значит хочешь? Значит уже плевать на то, что отдала мне девственность?

– Да… – выдохнула, хотя дыхания у неё уже не было, но она ещё этого не осознала.

Он сел между её ног и вошёл во влажную плоть, жадно принимающую его.

Этот акт стал малым повтором прошлой безумной ночи. Валиан снова царапал её, но гораздо сдержаннее, не до крови. Боль смешалась с возбуждением. «Мне больно… нет, я хочу, чтобы он не останавливался и вонзался глубже. Боль… Хочу… Он садист. Я – сошла с ума. Что со мной? А – а – а, если этот взрыв внизу, называется кончить, то я кончаю, да!»

– Я кончаю! – выкрикнула и залила его член липким любовным соком.

Валиан, чувствуя её влагу, улыбнулся.

– Кончай, моя девочка. Кончай, моя пантерка. – рывок, глубже, рывок, глубже, царапины нежной кожи бёдер и прижатие вплотную к себе, по самые яйца.

– Да! – выдохнул и залил её спермой. Встал и бережно убрал с лица графини непослушный локон.

– Теперь ты понимаешь, что стала моей по собственному желанию? Я даже не ласкал тебя вчера, когда ты, едва заметив меня, сорвала одежду и легла прямо на пол в коридоре, широко расставив ноги.

Кариналия смутилась, но тепла в лице от краски смущения не почувствовала. Потрогала кончиками пальцев лицо и удивлённо расширила глаза.

– Почему у меня такая холодная кожа?

– Хочешь крови? – неожиданно выпалил он и, швырнул ей покрывало. – Летим со мной, потом искупаемся.

Она встала, как–то пошатываясь, не понимая его вопроса, но от слова крови, ощутила резкую слабость во всём теле, какое–то странное вожделение и безумное желание попробовать её прямо сейчас, хотя раньше всегда хотела только перед и в само полнолуние.

Он набросил на неё покрывало, завязал на плече, как тунику и, подхватив на руки, вылетел в распахнутое окно с цветными мозаичными стёклами.

– Полнолуние прошло вчера, но луна ещё сильная и нас – вампиров сильно тянет на кровь. Мы выпьем всех, кого поймаю, а в полночь нас ждут белые змеи.