Резник атаковал резким энергетическим выбросом, а я ещё толком не отошёл после удара электричеством, вот и сплоховал, не успел отскочить в сторону. Точнее — не успел бы, не получи неожиданный удар в бок, который не только швырнул на письменный стол, но ещё и заставил перекувыркнуться через него. С матом я рухнул на пол и набил сразу несколько новых синяков, но синяки — это сущие пустяки в сравнении с тем, что сотворило бы со мной воздействие доцента.

Полетели бы клочки по закоулочкам! В стене-то — очередная дыра!

Откинув меня с траектории выброса, Альберт Павлович без промедления шибанул по Резнику безыскусным силовым выпадом и конечно же ничего этим не добился. Да наверняка и не рассчитывал на успех — скорее уж попытался выгадать время для входа в резонанс. На пару с ним у нас были все шансы на успех, и запаниковавший доцент пережёг в кинетическую энергию едва ли не половину удерживаемого потенциала.

Зараза!

Я сорвался с места, намереваясь проломиться через стену в соседнее помещение, и в этот момент распахнулась дверь, в комнату ворвался прибежавший из коридора на шум схватки оперативник. Перетряхнувшая пространство судорога выбросила опера обратно, заодно снесла стену, встопорщила паркет и частично обрушила перекрытие. А ещё — расшвыряла по сторонам вновь обрётших подвижность людей и прервала мой прыжок, сбив на пол и приложив о шкаф, так что ни вздохнуть, ни пошевелиться.

Резкий всполох энергетических помех враз вышиб Альберта Павловича из резонанса, а дальше точечные искажения силы тяжести зафиксировали всех почище завязок смирительных рубашек. Сходу перебороть придавившую к полу гравитационную аномалию я не сумел, а миг спустя дистанционное воздействие передавило входящий канал. Но только лишь блокировкой сверхспособностей Резник не удовлетворился, заодно он отвесил мне такую оплеуху, что едва голову с плеч не снёс.

Кого другого и пришиб бы, пожалуй, но я-то был покрепче людей его круга — сознание померкло лишь на миг.

Разобравшись со мной, доцент встряхнул Альберта Павловича и будто тряпичную куклу отшвырнул его к дальней стене, после с шумом перевёл дух.

— Моя техника взлома гипнокодов будет опубликована, если я не получу гарантий безопасности! — хрипло выкрикнул он в надежде предотвратить штурм помещения сотрудниками ОНКОР. — Иммунитет! Я требую правовой иммунитет! А иначе начну убивать заложников! Я не шучу!

Безумный взгляд тёмных глаз пробежался по комнате и — чёрт! чёрт! чёрт! — остановился на мне! Борис Давидович вытянул перед собой чуть дрожащую руку и сотворил заготовку очередной убийственной конструкции, но почти сразу сбился, нервным движением развеял её и смахнул с лица пот. Одновременное оперирование несколькими потоками сверхсилы — прерогатива истинных виртуозов, вот и Резник отказался от чисто силового воздействия и резко усилил давление на мою внутреннюю энергетику, попытался раздавить её и выжечь.

Сволочь!

В груди так и полыхнуло, скрипнули зубы, из глаз потекли слёзы, и откровением свыше снизошло осознание того простого факта, что перебороть сдавившее центральный узел воздействие у меня банально не хватит мощности. И я перестал трепыхаться, вместо этого воспользовался наработанной после инцидента на привокзальной площади эластичностью энергетических каналов. Потянул, рванул, сместил — и тело от паха до скулы будто раскалённым ножом вскрыли! Резкая вспышка боли едва не вогнала в беспамятство, зато конфигурация ключевых силовых точек изменилась в достаточной степени, чтобы я сумел вывернуться, выскользнуть, вырваться из мёртвой хватки чужой воли!

Блокировка слетела, но крох втянутой в себя сверхсилы не хватило даже на преодоление гравитационной ловушки, и дальше я сделал то, чего делать в Новинске не следовало ни при каких обстоятельствах: вошёл в резонанс! Да! Я восстановил в памяти гармонию источника-девять и невероятным усилием воли вогнал себя в транс!

Резник попытался расплющить меня ударом гравитационного молота, вдобавок метнул атакующую конструкцию, но я оказался быстрей. Наработанные бессчётными тренировками рефлексы увели из-под удара взбесившейся силы тяжести, а всполох ясновидения наделил всеобъемлющим пониманием структуры энергетического заряда. Точечным выплеском сверхсилы в противофазе я стёр её ключевой элемент, и — сверкнуло! хлопнуло! несильно толкнула в грудь ударная волна!

Но — жив! Я — жив!

Отдачей доцента откинуло на шаг назад, от неожиданности Резник даже упустил контроль над гравитационной аномалией. Я выстрелил в него пакетом деструктивных вибраций и ринулся на сближение прямо через переливы северного сияния, но меня тотчас в бок боднули! Резко повело в сторону, гармония источника-девять ускользнула, я перестал быть осью мироздания и покинул центр висевших над головой призрачных огней. Эффект стробоскопа сгинул, одним стремительным росчерком нарисовался сияющий круг, центробежная сила подхватила меня и отбросила прочь!

Но в стену я почему-то не врезался, вместо этого плашмя повалился на пол. За миг до того, как моя голова со всего маху ударилась о паркет, в комнате грохнули два выстрела.

Один и сразу второй. Дальше — только тишина.

Лицезрение белого потолка — не самое увлекательное занятие на свете, но лучше уж трещины в штукатурке над головой, нежели занозы крышки заколоченного гроба. Да и больничная койка — не тюремные нары. Выпишут.

Это точно. Обсуждению не подлежит.

Скрипнула дверь, в палату вошёл майор Городец.

— Лежишь? — спросил Георгий Иванович, усаживаясь на стул.

Я перестал коситься на него и закрыл глаза, переборол головокружение и подтвердил:

— Лежу.

— Ты даже не представляешь, как тебе повезло, что Звонарь с Кордона вырваться не сумел. Когда с ним по телефону разговаривал, думал, от крика трубка расплавится или динамик взорвётся.

Я только фыркнул.

— Будто мне что-то другое оставалось!

Георгий Иванович вздохнул.

— Запросто мог настройку на источник-девять сбить.

Тут я тоже не удержался и вздохнул. И сбил бы, если б последние месяцы энергетические узлы целенаправленно не разрабатывал, укрепляя их и одновременно повышая эластичность каналов. Да и так едва ли не чудом пронесло. Месяц на восстановление — сущие пустяки по сравнению с необратимой потерей сверхспособностей. В Айлу-то на перенастройку в тамошнем источнике теперь никого не отправляют.

— Ладно, чего уж теперь, — махнул рукой Городец и достал из кармана халата сложенные надвое листы, а вместе с ними автоматическую ручку. — Подписывай!

Внимательнейшим образом я изучил очередные обязательства о неразглашении, проставил свои закорючки во всех нужных местах и спросил:

— Резника не реанимировали?

Георгий Иванович покачал головой.

— Его и до больницы чудом живым довезли. С двумя-то пулями в голове!

Стреляли в доцента Эльвира Хариус и Дамир Соль и, хоть по факту они нас всех спасли, в контрольно-ревизионном дивизионе столь выдающуюся меткость коллег почему-то не оценили.

Городец забрал у меня листки, вновь сложил их надвое и сунул обратно в карман, но со стула не поднялся, вот я и воспользовался моментом, спросил:

— Резник и вправду был Гроссом?

Георгий Иванович неопределённо пожал плечами.

— Так скажем, вероятность этого отлична от нуля. Аналитики уверены на все сто, моё руководство тоже разделяет эту позицию.

— А сами вы?

— А я пристрастен, — встопорщив усы, усмехнулся Георгий Иванович. — Отдал операцию на откуп коллегам, а они взяли неуловимого Гросса… Теперь если и не повышение, так перевод в столицу у них точно в кармане… Обидно, да? — Он покачал головой. — Но, надо признать, материалы на микрофишах оказались более чем просто интересными. К тому же этот оксонский шифр спецы аналитического дивизиона лишь в прошлом месяце взломали, тоже показатель.

Я уставился в потолок. С одной стороны было в высшей степени лестно оказаться причастным к раскрытию столь матёрого вражины, а с другой — Резник на созданный моим воображением образ Гросса нисколько не походил.