— Отставить!

Как ни странно — сработало. Студенты мигом расступились, и я, проходя мимо них, потребовал:

— До конца дня предоставьте в дисциплинарный комитет объяснительные.

— С чего это? — взвизгнула Эля. — Мы ничего не сделали!

— Оскорбления преподавателей недопустимы. В особенности для представителей студенческого самоуправления.

Федя прищурился.

— А-а-а! — протянул он. — Служебным положением решил воспользоваться! Не выйдет!

— Вам ничего не светит! — поддержала его Эля. — На предзащите срежетесь!

— Да хоть бы и так! — фыркнул я. — Зато никому в рот не заглядывали, сами всё сделали! И насчёт объяснительных — это не шутка!

Я двинулся к кабинету, но Эля оказалась быстрее. Распахнув дверь, она с надрывом выкрикнула:

— Касатон! Надо поговорить!

Стройнович досадливо глянул на меня, я спокойно прошествовал мимо и кивнул печатавшей очередной протокол Ирине Лебеде.

— Привет!

— Привет! — отозвалась барышня, которая давно уже отработала назначенное ей наказание, но как-то незаметно у нас прижилась. — Что там опять у этой дурочки стряслось? Особенные дни приближаются?

Раньше я бы точно покраснел, а сейчас только махнул рукой и опустился на стул, приставленный к торцу письменного стола.

— Это ж Эля! Это её обычное состояние.

Ирина хихикнула и протянула мне несколько листов.

— Держи свежие поступления.

— Что там?

— Две драки, попытка забраться в женское общежитие по водосточной трубе и срыв семинара.

Я нахмурился.

— С каких это пор за попытку забраться к подружке протоколы составлять стали?

— А там труба отвалилась. Протокол из-за порчи имущества оформили.

— Понятно, — хмыкнул я, но ознакомиться с документами не успел.

— И вот ещё, — протянула Ирина мне письмо. — Это тебе лично.

Выщелкнув клинок выкидного стилета, я подцепил остриём клапан и вскрыл конверт. Внутри обнаружилось приглашение посетить заседание студенческого клуба «Счастливая девятка», смял его и отправил в мусорную корзину. Это только поначалу интерес со стороны различных клубов, обществ, кружков и дискуссионных групп удивлял и тешил самолюбие, теперь осталось одно только раздражение. И вроде должность пустяковую занимаю, а зазывают к себе почти столь же часто, как и Касатона. Правда, тому куда как более интересные предложения поступают. Не то что мне…

Распахнулась дверь, внутрь заглянул Стройнович.

— Пётр Сергеевич, предлагаю на этот раз ограничиться устным предупреждением.

— Спасибо, Касатон! — послышался голос Эли. — Сходим куда-нибудь вечером?

— Просто не хочу давать повода для разговоров о нечестной игре, — заявил Стройнович. — Нет, сегодня не могу. Из города по делам уезжаю. Всё, пока! Работать надо!

Он шагнул в кабинет и прикрыл за собой дверь, перехватил внимательный взгляд Ирины и вздохнул:

— Ну что ещё?

— Куда-то собрался на выходные?

— За город выберемся, — пояснил Касатон и с выражением добавил: — Чисто мужской компанией.

Я заподозрил, что речь о вылазке к Эпицентру, и Горицвет всё же взялся учить его чему-то действительно стоящему, но приставать с расспросами не стал. Не время и не место. Да и не нужно, наверное.

Мы разобрали свежие поступления, благо случаи оказались очевидней некуда, потом Стройнович сказал:

— Антон Пух ещё одно ходатайство с кафедры принёс. Петя, подшей в дело. Ирина, вставь продление отсрочки в следующий протокол заседания.

Без стука приоткрылась дверь, к нам заглянула пухленькая Диана.

— Время! — сказала она Касатону.

Тот поднялся из-за стола, снял повешенный на спинку стула пиджак и позвал меня за собой:

— Петя, идём!

— Куда ещё?

— Увидишь.

Когда мы вышли из корпуса, перед зданием уже собрался едва ли не весь студсовет в полном составе. Я хотел было спуститься с крыльца к остальным, но Касатон придержал меня и оттянул чуть в сторону.

Всеволод оглянулся и кивнул, после похлопал в ладоши, привлекая всеобщее внимание.

— Товарищи! На повестке внеочередного собрания два вопроса. Первое и основное: подготовка к выборам в наблюдательный совет особой научной территории! Да! — вскинул он руку. — Отныне он не будет назначаться волюнтаристски, мы идём в ногу со временем и помимо делегатов в совреспред станем избирать и собственное руководство!

Все закричали, завизжали, засвистели. Пухлый Иван принялся подрыгивать и орать:

— Дорогу молодым! Старичьё — на свалку истории!

Его мигом угомонили, а потом Инга крикнула:

— Мы что же — отдадим бразды правления политиканам?

Неодобрительно загудели выдвиженцы с военной кафедры, к ним присоединились и многие другие члены студсовета.

— Не политиканам, а народным представителям! — возразил Всеволод. — И мы остаёмся автономной научной территорией, проходимцев никто в совет не пустит! Все кандидаты будут согласовываться научным советом института! Эта процедура не понадобится только профессорам и докторам наук! Остальным для начала придётся собрать инициативную группу…

— Профанация! — выкрикнул кто-то. — Обман!

— Окончательный порядок ещё не утверждён, наша с вами задача как раз и состоит в выработке рекомендаций для всемерного соблюдения прав на свободное волеизъявление студентов института! Советуйтесь с однокурсниками, готовьте доклады — на следующем собрании всех обязательно заслушаем! — Председатель студсовета перевёл дух и вдруг указал на Касатона и меня. — А сейчас хочу с гордостью объявить о том, что наши товарищи — Касатон Стройнович и Пётр Линь за достижения в деле охраны правопорядка награждаются памятными знаками «Защитник республики»!

Послышались одобрительные возгласы, зазвучали аплодисменты, мне как-то не по себе даже стало из-за того, что нежданно-негаданно очутился в центре всеобщего внимания. Подошла Диана, нацепила увесистый значок на лацкан пиджака Касатона, за это время я как раз успел снять собственный с символикой РИИФС, дабы не пришлось делать ещё одну дырку.

Награда оказалась солидней некуда: на красном с золотой окантовкой щите раскинул крылья республиканский орёл, присутствовали рукояти мечей, ленты — красота, да и только.

Касатон Стройнович произнёс короткую речь, а как только собрание подошло к концу, я быстро шмыгнул в дверь и взлетел на второй этаж. Заскочил в кабинет, схватил портфель и рванул к чёрному ходу.

— Ты чего? — удивился Касатон.

— Бежать надо! — на ходу отозвался я. — Всё, до понедельника!

Ну да — если начну принимать поздравления, точно везде опоздаю. А нельзя. Мне сейчас на процедуры в лабораторный корпус, потом на аэродром, а ещё спецпрепарат на всю группу получать. Ходу!

Три недели назад в учебный центр помимо Глеба Клича перевели и остальных моих подопечных, что их нисколько не порадовало, зато процесс развития сверхспособностей ускорился в разы. Пусть шансов стать полноценными операторами у Ивана, Алика и Унтера нисколько не прибавилось, ощущали они сверхэнергию и закрывались от поисковых воздействий с каждой нашей встречей всё лучше и лучше.

По субботам их перебрасывали попутным транспортником в Новинск, встречались мы непосредственно на аэродроме. Я наскоро просматривал записи в медицинских книжках, устраивал блиц-опрос, отмерял дозы спецпрепарата и заваривал травяной чай, ну а дальше следовала команда на взлёт.

Надо сказать, неплохую динамику демонстрировали не только мои подопечные, но и я сам. Углублённая проработка силовых каналов и узлов помогла проще переносить пролёты над Эпицентром, и те перестали загонять меня в беспамятство. По крайней мере, два первых захода я теперь продержаться был способен совершенно точно. Успевал снимать спазмы и перераспределять нагрузку, смещать фокусировку активного излучения с внутренней энергетики на тело. Становился единым и совершенным. Если угодно — истинным сверхчеловеком. Это если в теории.

На деле всё было далеко не так радужно. Мутило меня — будь здоров, и приходил я в себя даже дольше прежнего, о кардинальном росте мощности речи тоже не шло. Звонарь и вовсе вопреки прежним обещаниям не согласовал ускорение вывода на пик способностей, оставил плановое увеличение продолжительности резонанса на уровне в одну секунду за месяц. Сослался на пределы выносливости человеческого организма, а по факту просто решил перестраховаться. Я бы потянул и секунду в три недели. Точно бы потянул!