Касательно того, какой из этих вариантов наиболее благоприятен для республики, мнения тоже разделились, споры бушевали жарче не придумаешь.

«И не лень только глотки драть?» — мысленно посетовал я на избыток свободного времени у студентов, после чего вытер лицо платочком. Мало того, что сегодня распогодилось, так меня ещё и всерьёз пропекало активным излучением Эпицентра. Вроде, лишь на день из Новинска выбрался, а снова акклиматизироваться приходится.

Я двинулся к лабораторному корпусу и почти сразу подметил, что усиление коснулось не только пропускного режима. Всюду заметно прибавилось молодых людей с красными нарукавными повязками, у каждого крыльца и в местах массового скопления людей они стояли в обязательном порядке. Никого не останавливали, никому не делали замечаний, просто внимательно поглядывали по сторонам.

Высматривают бомбистов или просто для виду бдительность изображают?

Да хоть бы и так? Тоже дело.

Фланировали по территории и патрули студенческой дружины, я ещё издали приметил мощную фигуру Карла и помахал приятелю рукой. Он отсалютовал в ответ и двинулся навстречу в сопровождении Яна, Кости и неожиданно — Льва.

— А ты здесь какими судьбами? — спросил я, пожимая бывшему однокласснику руку.

Лев досадливо поморщился, за него ответил Карл:

— К нам прикрепили для усиления.

— Угу, — с кислым видом подтвердил Лев. — Вы недорабатываете, а нас от действительно важных дел отрывают! Все ж думают, будто аналитики… — Он не договорил и только махнул рукой. — А-а-а! Чего уж теперь?

— Да мы, в Службе реабилитации, перерабатываем даже! — с усмешкой заявил я в ответ, но в бутылку не полез и переменил тему разговора: — Слышали, чего в мире творится?

— Война! — кивнул вихрастой головой Ян.

Костя будто в пику ему насмешливо фыркнул.

— Ой, не могу! Когда Оксон на пару со Срединским воеводством оккупировал Сленскую республику — это не война, получается, да? А как вор у вора дубинку украл, так всё — конец света наступил!

— Тут другое! — упрямо возразил Ян. — Вопрос в масштабах происходящего!

Я внимать этому спору не стал и легонько ткнул рукой Карла.

— Слушай, а ведь всё как ты говорил: Средин с Оксоном и вправду между собой сцепились!

Здоровяк только отмахнулся.

— Да это предельно очевидно было! — Он покрутил мощной шеей и уточнил: — Тебя, так понимаю, выписали уже? Идём к девчонкам сегодня?

— К девчонкам? — заинтересовался Лев.

Карл его вопроса неожиданно сильно смутился и неопределённо пожал плечами.

— Да это по проекту для студсовета! Мы с Петей, — указал он на меня, — вашей однокласснице помогаем…

— Это которой?

— Инга ж в студсовет прошла! — подсказал я, про себя сетуя на длинный язык Карла. — А ты её знаешь — вечно в первых рядах. Ещё и нас к исследовательскому проекту привлекла. Я первичные данные подбираю, Карл…

— Мефодий! — поправил меня здоровяк.

— Мефодий, — покладисто повторил за ним я, — опросами студентов займётся.

— И ещё медик нужен! — напомнил Карл.

— Поговорю сегодня, есть на примете человек, — пообещал я и достал часы. — Всё, бежать пора! Бывайте! — Но сразу же развернулся обратно. — Лев, можно тебя на пару слов?

Бывший одноклассник удивлённо глянул и отошёл со мной в сторонку, спросил:

— Слушаю.

— Ты ведь в службе охраны института практику проходил? — утвердительно, если так можно выразиться, спросил я. — Скажи, реально остаться незамеченным кому-нибудь из участников массовой попытки забросить что-либо на территорию студгородка?

Вот тут уж Лев озадачился не на шутку.

— Зачем тебе?

— Да по работе! Я ж секретарь дисциплинарного комитета сейчас. Просто был не так давно один случай, и в Бюро вместо того, чтобы фигурантов со всем тщанием на вшивость проверить, дело к нам спустили. Мне б его на доследование вернуть, а формальных оснований нет.

Лев покачал головой.

— Не могу ничего сказать. Это служебная информация, на которую многие аналитические алгоритмы завязаны. Не для разглашения.

Я кивнул.

— Понял. Забудь.

Лев придержал меня за руку.

— Думаю, знаю, о каком ты случае говоришь. Мы тот инцидент от и до разобрали, там никаких шансов на успех не было изначально.

Мне только и оставалось, что развести руками.

— Что ж, придётся работать!

Но вот как раз работать сейчас и не хотелось, и я понадеялся на то, что Касатон Стройнович о моей досрочной выписке из больницы ещё не прознал, и в студсовет заворачивать не стал, двинулся напрямик в лабораторный корпус. Первым делом оформил отчёт о расходе спецпрепарата, потом спустился в подвал, где и отзанимался час на силовой установке. Неожиданных прорывов не случилось, зато удалось закрепить своё предыдущее достижение. Тоже немало. Неспроста же говорят, будто можно штаны порвать, излишне широко шагая.

Покинул лабораторный корпус я за четверть часа до начала дежурства, поэтому решил попытать удачу и по пути в горбольницу завернул к господину Горицвету. Ни на что особо не рассчитывал, и потому оказался приятно удивлён, когда Михаил Прокопьевич попросил обождать, после чего открыл один из шкафов и вынул из него картонную папку с завязками.

В глаза бросились две отметки: «комендатура» и «ОНКОР», я весь так и подобрался, но в итоге меня ждало жесточайшее разочарование, поскольку вместо копий первичных документов Горицвет достал уже готовую сводку по тратам на развитие способностей курсантов. Период, порядковый номер в изначальном списке, итоговая сумма — вот, собственно, и всё, что там было.

Вполне достаточно для реализации проекта, но только не для моего частного расследования!

Разочарования я не выказал, сердечно поблагодарил Михаила Прокопьевича и отправился в горбольницу, где с превеликим облегчением завалился на закреплённую за мной койку. Так на ней всю смену и провалялся, то перешучиваясь с шестёркой пациентов, то корректируя состояние их внутренней энергетики, а как собрался уходить домой, к превеликому своему удивлению, обнаружил, что выписывать меня никто не собирается.

— Понаблюдаем ещё, — заявил после осмотра лечащий врач.

— Так я же…

— Ты же, ты же! — передразнил он меня. — Жалоб не будет, завтра выпишем. Всё, свободен!

Я подумал-подумал и права качать не стал, поскольку в чём-то такой поворот оказался мне даже на руку.

Первым делом я спустился в столовую и поужинал, после отправился на поиски знакомой медсестры, и тут откровенно улыбнулась удача: Валентина Паль не только сегодня дежурила, но и оказалась не слишком загружена работой. При моём появлении скучавшая за столом в пустом больничном коридоре блондинка вопросительно изогнула бровь, я опустился на стул и сказал:

— Есть разговор.

— Разговор или разговор? — уточнила Валя, произнеся это слово со вполне уловимой интонационной разницей.

— Я по личному вопросу, — пояснил я и с усмешкой добавил: — И не беспокойся, прекрасно помню, что тебе не нравятся мужчины.

Валя скорчила недовольную гримасу, выдвинула верхний ящик, достала из него лакированный портсигар и поднялась из-за стола.

— Идём!

Я понятия не имел, где тут организована курилка, поэтому пропустил барышню вперёд, а сам двинулся следом, не без интереса поглядывая сзади на её ладную фигурку. На лестничной клетке чёрного хода Валя слегка приоткрыла окно, закурила и с интересом посмотрела на меня.

— Слушаю.

— Так понимаю, ты дружна с Яной из студсовета…

Валя рассмеялась и с приятной хрипотцой в голосе признала:

— Не знаю, какой именно смысл ты вкладываешь в это слово, но да — мы дружны.

— Это хорошо.

— И чем же?

Я потёр начавший зарастать щетиной подбородок и уточнил:

— Не знаешь, она уже занимается каким-нибудь проектом для студсовета?

В ответ ожидаемо прозвучало:

— Это тебе лучше у неё самой спросить.

— В отличие от тебя, с ней я почти не знаком. И, подозреваю, мужчины ей тоже не особо симпатичны.