Но не отказываться же! Это ведь мне самому нужно!

У меня приоритеты! Блин…

— Спецпрепарат получить надо, — напомнил я.

Герасим поднял руку и продемонстрировал стальной кейс.

— Уже.

— Жди!

Я проскользнул обратно в палату, морщась от боли в боку, поменял больничную пижаму на костюм, без потерь перенёсший подрыв адской машины, перевёл дух, обулся и вернулся в коридор. Думал, придётся уходить в самоволку, но на проходной Герасим предъявил вахтёру распоряжение за подписью доцента Звонаря и — покатили!

Отправились на аэродром мы не на экспериментальном автомобиле, а на обычном вездеходе с куда более плавным ходом. Но и так пришлось обратиться к сверхсиле и затянуть себя в силовой корсет. Оперировал исключительно входящим потоком, а ещё был вынужден задействовать адаптивную технику, вот и смежил веки, пытаясь сосредоточиться целиком и полностью на этом действе.

— Ты как — нормально? — забеспокоился Герасим. — Мне сказали, у тебя без осложнений обошлось!

— Обошлось-обошлось, — подтвердил я, не размыкая век. — Всё в порядке.

Ну ещё бы не обошлось! Ещё бы не в порядке!

Жив же! И на своих двоих передвигаюсь!

Красота!

На аэродроме нас уже ждали, всё было готово к вылету, даже кипятком без промедления снабдили. Только погрузились и вот уже — набираем высоту. Мои подопечные с расспросами не приставали, да мне и не до того было: разбирал пакетики с травяными сборами и отмерял дозы спецпрепарата, спеша закончить с приготовлениями прежде, чем всерьёз начнёт припекать активное излучение Эпицентра.

Ну а потом всё как обычно, только в два раза больней. Когда аэроплан зашёл на посадку и нас прилично тряхнуло на лётном поле учебного центра, я и вовсе едва сдержался, чтобы всех причастных к своему воздушному путешествию отборнейшим матом не покрыть. Но сдержался, а дальше отпустило мало-помалу. Тут и свежий лесной воздух, и отсутствие активного излучения — благодать просто. Кабы ещё не трещины в рёбрах…

Ну да ладно! Переживу!

Никаких изменений наше прибытие в неурочное время за собой не повлекло: как только закинули личные вещи в казарму, так сразу и отправились в медчасть. Разве что оружие сдавать не пришлось за отсутствием оного.

Поначалу я немного опасался, получится ли своевременно выбивать из резонанса нихонских операторов, даже притупил болевые ощущения заранее, но некоторая скованность в движениях не помешала ни заблокировать чужие сверхспособности, ни уловить гармонию источника-девять и перебросить её сначала Глебу, а затем и Герасиму. Да и сам в транс без всякого труда вошёл.

И нет — вопреки опасениям больно не было. Наоборот, буквально заново родившимся себя ощутил.

Хорошо? Да уж неплохо!

Глеб остался в медчасти, а Герасим как обычно первым делом взялся натаскивать Унтера, Ваню и Алика, я же погрузился в медитацию, целиком и полностью сосредоточившись на удержании в себе набранного потенциала. Увы, совладать со всей прорвой влившейся в меня во время резонанса энергии не было никакой возможности — та, пусть и не слишком быстро, но всё же просачивалась через барьеры и охлаждала воздух, расползаясь по полу, стенам и потолку тоненькой паутиной изморози.

Когда из шестидесяти пяти мегаджоулей во мне осталось около тридцати пяти и нагрузка на организм стала более-менее приемлемой, я поднялся с циновки и скованной походкой деревянного мальчика отправился на полигон. Если сверхсила переполняет и рвёт энергетические каналы, правильно дозировать её расход невероятно сложно; прежде я всегда перво-наперво вкладывал львиную долю набранного потенциала в создание одной мощной атакующей структуры, а дальше уже работал в комфортном для себя режиме, теперь же с самого начала принялся выдавать отдельные выплески, раз за разом проверяя различные варианты дистанционной передачи деструктивных колебаний. Изменял концентрацию выброса и его скорость, закручивал сверлом, резал плоскостью, создавал вихрь и даже выдавал до предела рассеянное энергетическое облако, а когда на полигон пришёл Герасим, испробовал все эти способы дотянуться до чужого потенциала на нём, вернее — на его щитах.

Нельзя сказать, будто я совсем уж ничего своими потугами не добился, но и особой эффективностью эти воздействия, увы, не отличились. Облако вспыхнуло переливами северного сияния и рассеялось, плоскость лопнула, выбросы погасли, а незримое сверло соскользнуло, отведённое в сторону защитной структурой.

— Неплохо! — между тем похвалил меня Герасим. — Если сможешь увеличить импульс, выйдет толк!

Я покачал головой, смахнул с лица пот и заявил:

— Если эффективность зависит исключительно от количества потраченной энергии, мне это не очень интересно.

Герасим прищурился.

— Так тебе, получается, интересны малоэнергоёмкие способы разрушения защитных структур?

— Звучит, как тема дипломной работы, — усмехнулся я.

— Дарю! — рассмеялся Герасим. — Сразу могу сказать, что понадобится курс высшей геометрии как минимум. Ты теорию структур посещаешь? Паук ещё и продвинутую группу ведёт, уточни на кафедре.

Я кивнул и досадливо поморщился от вопроса о технике разделения потенциала.

— Что кривишься? — насупился Герасим. — Не читал? Ну, Петя, так нельзя! Чем тебе ещё в больнице заниматься? Лежи да читай!

— Да читал я! Читал! Просто пустышка. Тупиковый путь.

— Это ты с чего так решил?

Я сцепил пальцы и хрустнул костяшками.

— Там все расчёты основаны на том, что у потенциалов неоткуда взяться взаимному притяжения, а это не мой случай.

Герасим хмыкнул.

— Но можно ведь…

— Нельзя! — отрезал я. — Мне в любом случае придётся постоянно удерживать потенциалы от взаимопогашения. А ну как упущу на миг контроль над внутренней энергетикой? Контузят или деструктивным воздействием зацепят, и полетят клочки по закоулочкам!

— А использовать автономную структуру ты не можешь, потому что…

— Потому что не могу. И не умею, и не слышал о структурах, которые одновременно и с обычной энергией работают, и с энергией в противофазе. А две независимых структуры активными удерживать — точно мозги через уши полезут.

Герасим кивнул.

— Всё так, но знаешь что?

Я был уверен, что слова собеседника меня нисколько не порадуют, и всё же с обречённым вздохом уточнил:

— Что?

— Теоретически ты способен удерживать потенциал в противофазе и оперировать входящим потоком. Пусть это лишь полумеры, но всяко лучше, чем ничего!

И вот тут я с Герасимом оказался целиком и полностью согласен.

Однозначно лучше! Научный факт!

— Надо будет обмозговать идею, — признал я и объявил: — А теперь давай-ка попробуем ещё разок!

— Один момент! — Герасим восстановил щиты и дал отмашку. — Готов!

На сей раз я не просто шибанул его выплеском сверхсилы в надежде пробить защитный экран, а ещё и закрутил выброс, придал тому свойства вихря и не отпустил, когда энергетический смерч врезался в силовой полог, удержал его на месте, ещё и влил дополнительно несколько сотен килоджоулей, до предела ускорил вращение.

Давай! Крутись!

Энергетическая структура укрыла Герасима непроницаемым коконом, который беспрестанно переливался волнами северного сияния, как если бы мой вихрь снимал слой за слоем некоей нематериальной луковицы. При этом он гас и сам, приходилось подпитывать его, удерживая от разрушения.

— И чего ты хочешь добиться? — не выдержал Герасим. — Тебе меня не достать! Просто растратишь потенциал!

Но я и не пытался достать его, по крайней мере — не напрямую. Вместо этого воздействовал на внутреннюю энергетику спарринг-партнёра опосредованно через защитную структуру. Ну да — перекидывал на неё деструктивные колебания в надежде, что их отголоски дотянутся до потенциала.

И — сработало!

Герасим вдруг коротко ругнулся и мощным выплеском разметал мой вихрь, шумно выдохнул и затряс головой, будто после хорошей такой оплеухи.

— Интересный подход, — заявил он, отдышавшись. — Только интенсивность всё же нужно нарастить. В бою у тебя столько времени не будет.