Вена! Красивый и величественный город! Безусловно, в том прошлом-будущем, где я бывал в этом уголке Земного шара, столица Австрии казалась мне более величественной и красивой. Но и этот город середины XVIII века был изящен.

Хотелось зайти в маленький, уютный ресторанчик, заказать кофе и великолепный венский штрудель, но… заехали в таверну и заказали мясо ягненка на углях с хлебом.

Можно было счесть за унижение, что никто меня не встречает, что нет горожан, расставленных по сторонам дороги и машущих русскими флажками, ничего. Но я сбежал от своего же картежа. Специально, чтобы эпатировать венское общество. Вероятно, сейчас, стоят какие-нибудь чиновники возле самой богато выглядящей кареты и гадают, почему это я не выхожу.

А чего выходить, если австрийская монархиня изволила уехать на моление куда-то там? Чтобы действительно испытать то самое унижение, что со мной будет вести переговоры какой-нибудь министр Унтерфельдт, или как его там. Он, как говорили немногочисленные русские агенты при венском дворе, уже сыгранная фигура. Стоит только вопрос на кого Мария-Терезия заменит своего главного министра. Вот Унтерфельдт только что зарабатывал очки власти, на его суждения полагалась Мария-Терезия, но скоро он становится чуть ли не опальным бывшим министром. Не моих ли это рук дело? [в РИ Унтерфельдт был снят с поста в 1753 году].

Так что, по причине стремления избежать конфуза из-за ожидания возвращения Марии-Терезии, я решил пожить инкогнито. Ну, если будет возможность, немного эпатировать публику, то сделаю это. К примеру, сегодня состоится концерт моей музыки в одном арендованном особняке. Пригласительные на такое мероприятие были разосланы от имени русского посла при венском дворе Кайзерлинга. Ну а я обязательно там появлюсь. Музыканты были наняты в самой Вене, оказалось, что тут очень даже знают и исполняют «мои» произведения.

— Нужно уходить! — сказал Степан Емельянович, зайдя в таверну.

Я взял уже больше, чем казачьего атамана, но друга, Степана Красного с собой. Хотел оставить, на сегодняшний день, самого опытного даже не пластуна, а универсального агента и бойца, с Минихом, но Степан грамотно подходит к своему делу, имеет заместителей. Уж не знаю, насколько эти «замы» профессиональны, но Степан за них ручается. А этот казак стал действительно матерым волкодавом.

— Нужно, значит уходим! — сказал я, направляясь к тайной двери, о существовании которой подручный Степана узнал за весьма нескромные два полновесных талера с изображением Марии-Терезии.

Обидно! Австрийская монета выглядела более эстетично и профессионально, чем рубль. Нужно этим вопросом заняться. Бумажные деньги, хоть и расходятся, но как-то пока вяло. Ждет, наверное, народ жестких указов самодержца о запрете использования монет! А пока нужно отчеканить монету, чтобы ее брали уже из-за эстетичного вида.

— Вот не пойму я, простите, Ваше Величество, от чего же мы бежим? Мне сие знать потребно из-за того, чтобы Вашу безопасность соблюсти правильно, — спрашивал Степан, когда мы уже мерно ехали по улочками Вены, направляясь к арендованному особняку на окраине австрийской столицы.

— Степан Емельянович, а как было бы лучше: сидеть у порога дворца императрицы, или заставить ее волноваться о моей потери и быфстрее возвернуться назад со своего выдуманного моления? — ответил я, при этом не ударяясь в объяснения иных причин.

Я стремился перебить повестку новостей. Даже официальные газеты, которые могут являться выразителем махровой проправящей линии, не смогут обойти стороной чудачества русского императора. Венской газете придется описать и то, как русский император пожертвовал целых сто тысяч рублей в Фонд помощи войскам, суть которого австрийцы нагло переняли у нас. Так же русское посольство начинает строительство театра, который, возможно, будет называться «Дружбы России и Австрии» или «Русским культурным домом».

Вероятно, всеми своими действиями я получу, если не симпатию людей, то, по крайней мере, Россия не будет у австрийцев ассоциироваться с предательством и трусостью. На сегодняшний вечер приглашены так же редакторы газеты, может и они напишут какое-нибудь из моих пафосных изречений про «победим супостата», «вместе одолеем заразу Бранденбургского дома» и так далее в том же духе.

Карета приостановилась. Это мог быть некий знак, что опасность, или еще что, что не предвиделось ранее. Я ехал не в оборудованном экипаже, какими являются мои выезды дома, а в простой карете, классом чуть выше среднего. Это у меня и незначительное бронирование и люк, чтобы выбраться под карету и даже инновационные световые индикаторы, которые может нажимать лакей или приставленный охранник в случае опасности. Так, в данной ситуации мог зажечься желтый свет, что могло означать, что карету остановили, но явной опасности не наблюдается.

— Ваше Величество! — в карету постучал Степан.

— Доклад! — потребовал я, а еще один охранник, который ехал со мной в карете приоткрыл дверцу таким образом, чтобы в случае чего именно он и получил либо пулю, может и укол шпаги.

— Там от императрицы посланник! Его как? Послушать? Али куда дальше посланника послать? — Степан позволил себе каламбур.

Я ему подобное спускаю с рук. Да и казак, как правило, чувствует границы дозволенного.

— Пусть подойдет! — повелел я.

Через пару минут возле кареты стоял мужчина, выделяющийся офицерской выправкой и с пронзительным взглядом.

«Коллега Шешковского» — подумал я.

Конечно! Разъезжает какой-то император самой большой в мире страны, претендующей стать и самой влиятельной, а ни службы за ним не угонятся, ни он сам не ведет себя, как это должно в представлениях обывателей.

— Не будет ли угодно, Вашему Императорскому Величеству, проследовать за мной во дворец? — после поклона, весьма учтиво, даже с расширенным титулованием, сказал мужчина, конечно, после того, как он представился.

— А что сестра моя, Ваша императрица, уже прибыла с моления? — состроив наивный вид, спросил я.

— Нет, Ваше Величество! — с нотками сожаления произнес мужчина.

— В таком случае, можете меня сопровождать, господин… — я сделал вид, что забыл имя.

— Граф Санта-Крус, Ваше Величество! — улыбнулся испанец на австрийской службе, создатель австрийской Тайной канцелярии.

— Конечно! Граф! — усмехнулся и я, будучи разоблаченным в своем лицедействе.

Граф не был утомительным, или навязчивым. Было видно, как он хотел что-то у меня выведать, но я сразу же уходил в веселье и шутливость. В нашей игре такое мое поведение говорило о том, что я прекрасно понимаю, когда именно меня начинают, как это говорят в специальных службах, «качать».

Санта-Крус провел меня до того особняка, возле которого уже во всю кипела работа. Скоро будет прием и я уверен, что на него придут люди. То, что русский император в Вене должно быть известно если не всем, то многим, ну а где может находится взбалмошный северный варвар, который сбежал от любезности и гостеприимства императрицы? Только на этом самом приеме.

Но я оказался немного не прав. Лишь две трети приглашённых людей прибыли на прием-представление. Но пусть и так. После пожалеют об упущенных возможностях быть шокированными.

Русские шоколадные конфеты, карамель, различные канапе, тарталетки с черной и красной икрой, абсент в маленьких рюмочках и всевозможные ликеры с непременным шампанским, которое, впрочем, в это время еще не так уж, чтобы и ассоциировалось с празднествами. Ну и исполнение произведений: «Прощание с Родиной», «К Екатерине», «Аве Мария», тут в Австрии именно в таком исполнении, другие изыски музыкального творчества. Приглашенным демонстрировались великолепные для этого времени издания детских сказок. Самых маленьких рассказов, для самых маленьких подданных.

Я показывал, как именно может работать посольство в целом. В этом времени подобные приемы не в новинку. К примеру, где бы не было английское посольство, там будет, если не игорный клуб, то питейное заведение. Русские миссии же могут стать чуть большим, чем посольство. Работы послам прибавится, но на то она и работа, чтобы не лежать лежмя, а что-то делать на благо своего государства. Это не посольство, а целая русская миссия, ну и немножечко, рекламное агентство русских товаров.