Александр Бекасов — год рождения 1958, КМС, в команде с 1994 года. По роду занятий Саша — предприниматель, имеет свой магазин, торгует продуктами. Естественно, команда назначила его ответственным за провиант. Александр сразу же показал прижимистый, в хорошем смысле, характер и раздобыл провиант высшего качества. Консервы всех видов, сладости, колбасы и даже не портящееся мясо в вакуумной упаковке. Худощавый, но круглолиций, с пухлыми щеками, он стал предметом беззлобных шуток в команде. Когда поутру он заспанный вылезал из продуктовой палатки, его встречали словами: «Ну, начпрод, нам-то хоть что-нибудь оставил?» В подчинении Бекасова был повар-непалец. Саша был с ним строг. Хватало ему и здоровья: из лагеря 5200 м в верхний базовый лагерь он шел быстрее всех и встречал там команду горячим завтраком. Утром 20 мая Бекасов вышел на штурм предпоследним, но уже вскоре повернул назад: сам он объясняет это тем, что руки и ноги потеряли чувствительность, идти стало совершенно невозможно. Конечно, так и было, ибо какие только сюрпризы высота не преподносит!
Евгений Бакалейников — год рождения 1956, мастер спорта, в команде с 1983 года. Немногословный, но очень надежный человек и альпинист. Может, если нужно, тащить груз, может идти на маршруте первым, что в высшей степени ответственно в горах. Капитан говорит о нем так: «Я знаю, что если за дело взялся Женя Бакалейников, то все будет сделано. При этом он один из старожилов команды». 20 мая он был вместе с Захаровым на высоте 8800 м, почти на вершине. Вместе и спустились со смешанным чувством досады и долга. Там, под вершиной, лежали два мертвеца. По-видимому, участники индийской экспедиции, в которой погибли три человека. Манометр на баллоне одного из них показывал ноль атмосфер, другой баллон мертвец держал в обнимку: похоже он не успел переключиться и уснул и замерз. Малоопытный Гриша Семиколенов пытался даже мертвеца разбудить, попинав его носком ботинка: «Эй ты вставай, а то замерзнешь!»
Николай Сметанин — год рождения 1950, мастер спорта, в команде со времени первых ее успехов. Неоднократный чемпион и призер чемпионатов СССР и России, причем, в самых различных классах, что означает универсальность его мастерства и опыта. Участник множества сложнейших восхождений, в том числе и по Южной стене пика Коммунизма. Николай — хороший скалолаз, и мог бы скальные пояса на Эвересте идти первым, но не выпало: лидировали там поочередно Петр Кузнецов, Валерий Коханов и Николай Захаров. Однако, именно Сметанину выпала честь начать стенной маршрут: бергшрунд и ледовую стенку первым прошел он.
Николай Захаров — год рождения 1953, мастер спорта международного класса, в составе команды с 1982 года. Тяжкая ноша капитана альпинистов — как о ней рассказать? В критические моменты восхождения команда ведь не вечернее меню обсуждает, а ближайшую вероятность собственных жизней, и последнее слово за капитаном. Он же обязан добиться того, чтобы однажды принятое решение было исполнено без отклонений: все это в ответ на безоговорочное доверие ребят. Иначе нет капитана. Иначе нет и самой команды. Еще на стадии выбора пути возникла дилемма: идти «классику» по гребню или ранее не пройденный маршрут. Первый вариант для команды такого класса особой трудности не представлял, и, пожалуй, подняться могли бы все 12 участников экспедиции. Капитан, однако, настаивал на первовосхождении. Да, риск значительно повышается, но и приз в случае удачи тоже. Речь даже не о житейских благах и наградах, которые парни заслужили и, конечно, получат может быть. Увы, не получили! Но о мировой славе. Ведь не каждый день совершает свой маршрут на «первую» вершину планеты команда одного города (как показало время, других примеров в истории покорения Эвереста до сих пор нет). Капитана решительно поддержал руководитель экспедиции Сергей Баякин, что и решило спор. Риск оправдался, а Захаров теперь говорит о Баякине: «Ух, как я его уважаю!». Да, руководитель был готов полностью разделить с капитаном ответственность за возможную трагедию. Как справедливо разделяет теперь и лавры победителя. Что же о возможной трагедии, то сказано это отнюдь не для красного словца: только за те дни, что парни лезли по стене, на горе погибло 14 восходителей различных национальностей.
Утром 20 мая капитан проснулся первым, разбудил остальных: «Пора лежебоки». Сборы, однако, затянулись на два часа, сказывалось тормозящее влияние высоты, ведь штурмовая группа провела на высоте 8350 м две ночи. Дул сильный ветер, но погода была на редкость ясной, а, стало быть, и видимость хорошей. Однако далеко в небе висело чечевичное облако — предвестник урагана. У Захарова была еще и дополнительная забота: идти следом за самым молодым, за Гришей, не упускать его из виду, чтобы при необходимости оказать помощь или дать совет. Тот, как назло, собирался дольше всех. Наконец, пошли: впереди Семиколенов, в 10-и метрах от него Николай. Бекасов и Бакалейников сказали, что тоже готовы, но сколько капитан ни оборачивался, они все не выходили. Но вот пошли и они, а когда Захаров выходил на скальный гребень, на «классику» 8400 м, он увидел, что Бекасов возвращается. Что ж, здесь уже никто никому не приказывает, каждый сам решает свои проблемы по самочувствию.
На гребень нужно было выходить по крутому кулуару, но по нему как раз в это время спускались 12 англичан, не дошедшие до вершины. Одновременное движение вниз и вверх там было невозможно, и капитан ушел вправо и полез по скалам. Высота 8500 м, первая скальная ступень; Гриша помахал рукой и скрылся за перегибом. Захаров помахал в ответ и снова оглянулся: Женя идет сзади, все в порядке. И в этот момент началась пурга — не зря в небе висело чечевичное облако. Видимость упала почти до нуля, хотя по обрывкам перил путь был отмечен. Наверх шли с двумя радиостанциями, одну нес впереди Петр, другую сзади — Николай. Аккумуляторы в рации Захарова сели, и связи не было. Уже на 8800 м, когда капитан поджидал Бакалейникова, сверху пришел Кузнецов. Теперь можно было связаться и с верхним базовым лагерем, где находилась вспомогательная группа. Первый вопрос Антипина: «Все живы?» Николай отвечал ему, что все в порядке, но может возникнуть проблема с поиском правильного пути спуска от гребня к палаткам в темноте. Он тоже поморозился под вершиной, но ходил, не хромая, водил машину, а 12 июня вместе со своей командой залез на Такмак, где они привязали к мачте флаг, побывавший на Эвересте. Потихоньку лечился, очевидно полагая, что само собой обойдется, рассосется как-нибудь. Не обошлось, не рассосалось. Уже в июле Николай все-таки обратился к медицине, его срочно положили в больницу и ампутировали одну фалангу на втором пальце правой ноги. Однако, вряд ли это как-либо отразится на его спортивных планах: ведь великие альпинисты Виталий Абалаков и Рейнхгольд Месснер имели куда более серьезные обморожения и последующие ампутации, после чего вполне успешно ходили в горы по сложнейшим маршрутам.
Руководитель. Уж без кого точно не могла состояться эта экспедиция, без Сергея Баякина. Дело не только в том, что это он сумел убедить в ценности грядущей победы руководство края и сумел аккумулировать немалые средства. Важно другое: во-первых, именно Баякин создавал и пестовал, и поднимал к вершинам эту команду; во-вторых, он сохранил в команде тот авторитет, который принято называть непререкаемым. И еще: не будь гималайской экспедиции, не было бы оснований для этих строк. А потому Сергей Баякин и есть главный герой. Размышляя о становлении команды, об ее истоках, Сергей дает простое объяснение: «Духовным стержнем, Богом нашей команды стали любимые красноярские «Столбы», где все мы объединились, научились мужской дружбе и добрым бойцовским качествам. Как бы пропитались тем особым духом, который всегда витал над «Столбами», да и сейчас он никуда не делся, он сохранился в нас. У нас были славные учителя — старые столбисты и альпинисты, умевшие и под гитару спеть, и в горах отличный маршрут пройти.
Свою первую гору помню с фотографической точностью. Спортивный рост, как у всех: разрядник, КМС, мастер спорта (кстати, самый молодой в СССР).
