В неплотно прикрытое окно просочился влажный октябрьский ветерок. Он скользнул под зелёной римской шторой и пробежал по белой стене. Проведя плечами, Агата осторожно, чтобы не повредить тёмный линолеум, пододвинула стул поближе к тепловой пушке. От потока горького горячего воздуха светлые волосы затрепетали, путаясь в замысловатых серёжках, а тишину нарушило шуршание документов, разложенных аккуратными стопками по поверхности большого стола.

Пальцы ощутимо закоченели, и, воровато оглядевшись, Агата сунула их под водолазку. Тёплый свитер остался в гардеробе вместе с пальто, и, чтобы его забрать, нужно было спуститься на первый этаж, а Дмитрий Сергеевич очень просил её подождать в кабинете, пока он оформляет пропуск. Он предупредил, что это может занять около часа, и, прежде чем уйти, поставил перед Агатой большую кружку чая, который очень быстро остыл, и тарелочку с печеньем. Пока что жуткие байки бывших однокурсниц оставались просто байками: научно-исследовательский институт мозга не казался опасным местом, где по углам навалены горы тел со свёрнутыми шеями.

– Кто же за спиной остался, друг? – промурлыкал за спиной надломленный хриплый голос, а глаза закрыли тёплые ладони.

Агата вздрогнула и вывернулась из слабой хватки, выставив руки перед собой в защитном жесте и едва не налетев на обогреватель. Взгляд расширенных зрачков нашёл угрозу, и Агата изумлённо моргнула.

– Guten Tag, Fraulein Smidt. Keine Sorge, Ich werde Sie nicht weh tun1, – на чистейшем немецком заговорил стоящий перед ней юноша, примирительно подняв раскрытые ладони.

– Wer Sind Sie?2 – Агата внимательно оглядела его и опустила руки: парнишка среднего роста с азиатскими чертами лица не выглядел хоть сколько-нибудь грозно. Из-под незастёгнутого белого халата выглядывала футболка с принтом из какого-то аниме, а джинсы с потёртостями на коленях опускались на пёстрые кроссовки. В его движениях прослеживалась подростковая неуклюжесть, и он виновато улыбался, как нашкодивший ребёнок, пойманный с поличным.

– Ich bin Seine Kollege3, – с готовностью отозвался тот, указывая на свой белый халат.

Брови Агаты поползли вверх. На коллегу, аспиранта кафедры нейрохирургии лопоухий парнишка с растрёпанными волосами походил в последнюю очередь, и скорее выглядел как школьник, который пришёл к родителю на работу и ради интереса накинул чей-то халат. Но к нагрудному кармашку была прикреплена карточка с его фотографией и данными: Николай Масочников, младший научный сотрудник.

С трудом проглотив рвущиеся из горла вопросы, Агата подняла уголки губ, изображая улыбку, и заговорила:

– Вы отлично говорите по-немецки, но я хочу больше практики в русском, давайте по-русски говорить?

– Как пожелает фройляйн! – Николай сделал шутливый поклон. Полы халата взметнулись, окутывая комнату горько-солёным запахом антисептика. – Вас ведь зовут Агата? Наш заведующий кафедрой про вас рассказывал! Вы будете писать работу о влиянии травм головного мозга на высшие психические функции? – чёрные глаза под длинной чёлкой горели неприкрытым любопытством. Они поймали голубую радужку и не давали ей шанса сбежать, упрашивали открыть все секреты.

– Да, это я, рада познакомиться! С нетерпением жду работы вместе! – Агата не находила в себе сил противиться гипнотизирующему взгляду, узкие плечи расслабленно опустились, улыбка перестала быть натянутым оскалом. – А вы Никола, верно? Очень красивое имя!

– Благодарю, фройляйн Агата! Я не сильно вас напугал? Прошу прощения, я так ждал нашей встречи, что совсем забыл, что вы новенькая на нашей кафедре, такое чувство, будто я вас лет восемьдесят знаю!

Агата открыла рот, но с языка не сорвалось ни звука. Русские и немецкие слова исчезли из головы все разом, будто кто-то вспугнул стайку воробьёв. Безуспешно пытаясь собрать хоть одну вразумительную фразу, Агата прокручивала в голове самые яркие воспоминания, будто смотрела влог о собственной жизни, только ускоренный в тысячи раз. Картинки сменяли друг друга с такой чудовищной скоростью, что Агата уже не могла различить детали, мозг успевал выстраивать только общие черты. Аспирантка кафедры нейрохирургии знала, что мозг не имеет своих нервных окончаний и не может чувствовать прикосновения, но знание не спасло от ощущения раскалённого скальпеля, беспорядочно кромсающего хрупкие связи между нейронами. Нос заполнила вонь горящей плоти, а за кончик языка зацепилось мерзкое металлическое послевкусие крови.

Когда Агате стало казаться, что она вот-вот упадёт в обморок от фантомой боли, дверь резко распахнулась и шарахнула о косяк. Чувство жжения пропало мгновенно, не оставив после себя даже ноющего или пульсирующего ощущения.

В проходе появился лысеющий мужчина в белом халате, накинутом на деловой костюм. Зелёные глаза заметили Николая, и заведующий кафедрой замахнулся на него свёрнутыми в трубочку документами, шутливо прикрикнув:

– Масочников, опять ты со своими шуточками! А ну прекращай мою аспирантку пугать!

– Я просто хотел с ней подружиться, Дмитрий Сергеевич! – Николай обезоруживающе улыбнулся и ловко увернулся от отческой оплеухи. – Неужели нельзя?

– Нельзя! Ой, вот тебе, Масочников, точно нельзя! Я тебе ещё не простил генномодифицированную картошку, которую сожрала твоя крыса! – хохотнул заведующий кафедрой, потрясая небольшим пузиком, полученным за лето от пряного шашлыка и горького пива. – А я буду дуться ещё два дня точно! Знаешь, сколько я её выпрашивал, чтобы на дачу посадить?!

– Ну, Дмитрий Сергеевич, вам что, жалко еды для животинки? – Николай картинно закатил глаза, приложив руку ко лбу. – Малыш Акума просто проголодался и немножко надкусил то, что нашёл поблизости! И пострадала-то только одна картофелина, до остальных дело не дошло…

– Ничего себе малыш! Твоя крыса чуть ли не с кошку размером! Жрёт всё, что видит, и открывает любую клетку!

– Он просто умненький, не завидуйте!

– Ещё скажи, что он у тебя генномодифицированный!

– Ну, теперь да, он же съел генномодифицированную картошку! Вы у Федьки спросите, он специалист!

– Ой, не поминай Коновалова к ночи… – Дмитрий Сергеевич замахал руками в притворном ужасе.

Агата переводила взгляд с одного учёного на другого и старательно держала на лице улыбку. Она понимала почти все слова, но общая нить разговора ускользнула от неё почти сразу, и Агата безуспешно пыталась понять, как связаны картошка, крыса и деятельность кафедры нейрохирургии. Она хотела спросить, но стеснялась вмешиваться в разговор.

– Есть у нас такой аспирант, – Николай повернулся к Агате, будто прочитал её мысли, и принялся рассказывать, горячо жестикулируя. – Федька Коновалов, хороший парень, с высшим образованием и амбициозной целью, ищет способ лечить рак мозга на поздних стадиях, при метастазах. Ничего, как говорится, не предвещало, пока однажды вечером он не ворвался в лабораторию к Дмитрию Сергеевичу с воплями, что из-за генных модификаций овощей люди тоже становятся ГМО и это надо срочно прекратить! Он схватил бутылку соляной кислоты и попытался залить образцы, которые Дмитрий Сергеевич вёз на самолёте аж из Хабаровска, чтобы нам показать.

– Ага, и нас вместе с ними! – заведующий кафедрой фыркнул. – Николай смог его утихомирить, хотя сам пострадал, руки по локоть в ожогах были!

– Да что мне сделается, всё как на собаке заживает, – Николай отмахнулся. – И кислота уже не особо концентрированная была, мы её на опыты таскали и воды подливали, чтоб Дмитрий Сергеевич не заметил. А Коновалову я потом в глаз прописал, на том и порешили, теперь лучшие друзья! Познакомить вас с этим чудом природы, фройляйн?

Агата заулыбалась, закивала. Она ещё чувствовала себя неуверенно на новом месте, хотя складывалось всё как нельзя лучше: она сняла хорошую квартиру-студию всего в четырёх станциях метро от НИИ, заведующий кафедрой нейрохирургии, воодушевлённый приездом иностранной аспирантки, лично вышел её встретить, а теперь ещё и один из коллег оказался таким дружелюбным юношей! Повинуясь внезапному порыву, Агата протянула Николаю руку, которую тот очень осторожно пожал. Он отдёрнул кисть буквально через секунду, но тонкие пальцы странным образом онемели, будто по меньшей мере попали под пресс. Впрочем, Агата благополучно списала эту странность на то, что, постояв возле тепловой пушки, она наконец-то отогрелась.