Той самой осенью суровой,
когда на подступах Москвы
ночных пожарищ свет багровый
ложился на «ежи» и рвы,
и ночь была мала тревоге —
сирена выла среди дня,
мы были далеко в дороге,
дворов московских ребятня.
Чернели берегом деревни,
и, мимо них спеша вперед,
волну на две делил форштевнем
[1]наш затемненный пароход.
Он, торопясь, дышал устало,
ни блика не бросал волнам,
и даже бакены, казалось,
украдкою мигали нам.
Тянулись берега немые —
ни фонарей, ни ламп не жгли,
когда услышали впервые
мы это слово: ЖИГУЛИ.
И загляделись мы, мальчишки,
не замечая темноты,
на эти нефтяные вышки
и бесконечные плоты.
И разве думалось ребятам,
что, может, в будущие дни
сюда, к мохнатым горным скатам,
душой потянутся они?
И будут так, как я сегодня,
в один из самых ясных дней
широкой волжской гладью водной
спешить к причалам Жигулей…
…Дрожала палуба от гула.
Мы быстро шли. И над водой
уже смолою с гор тянуло,
и липой пахло молодой.
А мы у поручней стояли,
дыханье затаив, и вот,
швырнув гудок в лесные дали,
на месте замер пароход.
Казалось: так он и остался,
а этот шумный берег сам
неудержимо приближался,
всё увеличиваясь, к нам.
Притягивал лебёдок пеньем,
людьми, всей громкой жизнью той,
что так мы ждали в нетерпенье,
версту считая за верстой.
Потом раскачивались сходни
под топотом десятков ног…
Друзья, мы вышли вдаль сегодня
одною из больших дорог.
Мы запаслись одним – уменьем,
ведь не уместишь в рюкзаках
всего, что мы храним и ценим,
огромный мир держа в руках.
Мы входим в первые бригады
на стройках родины сейчас.
Так, если это будет надо,
и роты сложатся из нас.
Из нас, не знавших бед походных,
но росших в школе трудных лет,
из «необученных», но «годных»,
как воинский гласит билет.
…Высокий, мирный день сияет.
Но он не минул, вечер тот.
Нас память наша подгоняет,
торопит в грохоте работ.
И где мы некогда проплыли,
Не тихо нынче, не темно.
Там облако рабочей пыли
над Волгой косо взметено.
Там люди – нет смелей, надёжней,
там экскаватора стрела
Флажок бригады молодёжной
над всею стройкой подняла.
Недаром родина решила,
что здесь (и так тому и быть!),
давая миру свет и силу,
земное солнце будет жить.
И юность наша встала рано,
умылась волжскою водой.
У рычагов, рулей и кранов
день начала свой трудовой,
Чтоб на земле светлее стало —
в домах, на поле, у станков,
чтобы война не затемняла
ничьих на свете берегов!