Пробираясь через чащу леса, мы долго поднимались, любуясь все еще непривычным для нас величием и могуществом тропической растительности.

Мы успели добраться до пятого участка километров в пятнадцати от здания станции и выйти ненадолго из автобуса, чтобы посмотреть на плантации хинного дерева. Но более подробно осмотреть лаборатории, подольше походить по плантациям и тем более попристальнее заглянуть в тропический лес мы не смогли.

…Прекратилась видимость. Ливень с градом величиной с крупный крыжовник, молнии, раскаты грома, дикие порывы ветра — это налетел торнадо. Сломались и упали две гигантские сейбы с диаметром стволов метра в полтора-два и перегородили нам дорогу. Проехать стало невозможно, нужно было ждать прибытия вызванной аварийной машины, которая должна была распилить и растащить куски упавших деревьев.

Но ждать не хотелось, и мы решили искать обходный путь. И вот мы выехали на такую дорогу, на которой едва не опрокинулся наш автобус.

Началось с того, что у нас погасли фары. Мы вышли из автобуса и пошли пешком, освещая дорогу ручными фонариками. Но дорога была не близкая, и фонарики потухли. В полной темноте, ежеминутно ожидая, что автобус перевернется, буквально ощупью, каким-то чудом мы выбрались на старый путь, куда к тому времени прибыла аварийная машина.

Было обидно недосмотреть интереснейший заповедник в Середу, но зато удалось во второй раз перечувствовать торнадо. А ведь это тоже была Гвинея.

Остановка в Масента. Наш самолет из Масента в Конакри улетал в одиннадцать часов тридцать пять минут дня, и, чтобы не опоздать на него, путь из Середу в Масента пришлось проехать ночью. Снова не повезло — ведь дорога шла тропическим лесом.

Ночевали в Масента. Утром продрогли. Было плюс девятнадцать градусов.

Масента — чудесное местечко, к которому высокие горы под пеленой непроницаемого влажного тропического леса подходят вплотную. Городок небольшой, чистенький, привлекательный и какой-то радостный.

Утром до отлета самолета удалось побывать на базаре. Он был, по-моему, самым красочным, самым многолюдным, самым шумным и самым веселым из всех виденных мною в Гвинее.

Затем осмотрели чайные плантации, но сбор чая на них еще не начинался.

В заключение посетили школу для подготовки учителей. Здесь нас очень заинтересовали рисунки, развешанные по стенам в виде наглядных пособий. Все они были выполнены в модернистическом стиле, и я снова смогла отметить, что такое направление в искусстве пользуется успехом в Африке.

Лесная Гвинея. Базар в Масента

Вначале, после взлета в Масента, было чудесно.

Высокие горы, покрытые волнами мягко окутывающего их тропического леса, сопровождала нас.

Сама Масента и следующие за ней селения лишь небольшими пятнами выделялись на фоне окружающего их зеленого океана.

К селениям тянулись красные, как цвет почвы, ленты дорог.

Казы. Некоторые из них группами стояли среди леса, словно на круглых красно-желтых подносах голой земли, лишенной каких-либо признаков зелени. Это были деревни, занявшие выжженные участки леса.

Но только двадцать минут ландшафт радовал глаз. Исчезает тропический лес, исчезают гари. Селения становятся редки. Пустынно, скучно. Саванна сменила лес.

Появилась река Мило с ее желтыми отмелями. Лишь узенькие каемочки зелени оторачивают ее берега. Потянулись желтые участки различных культур. Безнадежно однообразная равнина. Мы опускаемся в Канкане, пробыв в воздухе тридцать минут.

Два дня в Канкане. По пути с аэродрома, при въезде в город, фотографирую сейбу с сидящими на ней тридцатью грифами.

Останавливаемся в отеле для туристов при вокзале. От комаров не спала почти две ночи.

Сам город очень большой. Европейские домики чередуются с вклинивающимися среди них большими участками каз. Домики редко в два этажа, как, например, наш отель, а чаще одноэтажные.

Рынок помещается под крышей, и на нем не пришлось видеть той яркой, пестрой толпы, как на открытых рынках. Товаров много, и особенно тканей с характерными рисунками и расцветками. Точно так же большой выбор лефа — плетеных из волокон пальмы рафии — плоских кругов, употребляемых для посуды вместо крышек. Около рынка продают занятные глиняные коричневого цвета «макитры» с рельефными изображениями крокодилов и каких-то стилизованных «уродцев».

Река Мило протекает через город. Мост через нее находится недалеко от нашего отеля. К нему ведет красивая, широкая, тенистая аллея из огромных деревьев манго. Внизу под мостом в течение всего дня стирают белье. Это яркая и интересная картина. Народу всегда много. Выстиранные вещи тут же сушат, раскладывая их на желтом песке отмели. Песок, как ковер, покрывается яркими, пестрыми пятнами различных тканей, юбок-пани, камизолий, платков для головных повязок и других выстиранных вещей.

Кроме того, и сами женщины очень красочны. Длинными вереницами переходят они через мелкую в этом месте реку, унося на головах тазы с выстиранными вещами или принося грязные для стирки. Тут же рядом купаются, плескаясь и перекликаясь между собой, мальчишки.

На следующий день я ездила на такси на пляж, отведенный для иностранцев. Здесь Мило не так широк, но довольно живописен. Он неглубок, но отмелей нет. Пляж хороший, но и здесь кабины отсутствуют.

Вечером у нас было хорошее развлечение — смотрели выступление жонглеров-акробатов. Вот что мы увидали. На сцену вышли десять человек исполнителей. Все они выстроились в один ряд. В центре стояла девушка, по виду лет шестнадцати, а по сторонам от нее располагались девочки меньшего возраста. Самой маленькой, как мне сказали, было года четыре. Барабаны громко били. Все были в масках и в течение всего представления непрерывно трясли в такт головами.

Почти одновременно с женскими масками на сцене появился мужчина, тоже в маске, и в качестве «главного» стал вызывать то ту, то другую стоящую в ряду маску и проделывать вместе с ней разные номера.

Иногда же он заставлял масок работать без него. Все маски поодиночке прошлись на руках, загнувши ноги на спину и вперед по направлению к голове, до смешного напоминая гигантских насекомых.

Затем сцепившиеся маски кувыркались друг через друга. Для следующего номера «главный» вызвал самую маленькую девочку. Она прыгнула, обвив его, как пояс, после чего, не обращая на нее внимания, он проделывал вместе с ней такие номера, как будто она действительно была только поясом.

Заключительный номер состоял в том, что «главный» вертел в воздухе вызванную маску сначала за одну руку, а потом за одну ногу.

Теперь несколько слов о климатических условиях в Канкане по сравнению с Конакри.

Климат Канкана гораздо более тяжелый. Очень жарко и душно, так как нет океана, который смягчает духоту в Конакри. Приведу для сравнения температуры воздуха, записанные мною 13 марта для Канкана и для Конакри от 16 марта, когда я туда вернулась.

После Канкана климатические условия в Конакри, от которых я и вообще не страдала, мне показались буквально райскими.

Вернулись в Конакри. Последний перелет из Канкана в Конакри. Он продолжался примерно полтора часа. Это было повторением старого — все время неизменно скучная саванна,

В одном месте ее жгли и были видны бегущие ленты огня.

И только в самом конце зазвучал торжественный, заключительный аккорд в виде грозного Фута-Джаллона с его плоскими вершинами, вертикальными провалами, «крепостями», прямоугольно очерченными выступами скатов и величественными ступенями каменных лестниц.

Мы прилетели в Конакри. Наше странствование кончилось. Я много видела и пережила много волнующих чувств. Это никогда не забывается.