— Я никогда о подобном не слышала!

— Вы не Истинная, госпожа боярыня, — неприкрыто оскалился в ехидной усмешке Амадей, — Да и в таких родах о подобном знают лишь самые старшие. Кроме того, Резонанс нужно задействовать с обоих сторон портала.

— С… обоих? — кажется, мы произнесли это хором.

— Да, господин Дайхард, с обоих, — повернулся ко мне одержимый, — Ранее я бы ограничился этим, но ваш… удивительный почерк вызвал моё любопытство. Поэтому, делюсь дополнительными знаниями — как только вы или госпожа Тернова, находясь в процессе Резонанса, увидите, как по поверхности портала идут разводы чего-то, сильно напоминающего дрожащую или вскипающую кровь, вы тут же соблаговолите вернуться назад, в этот мир! Тем самым выживете и, возможно, когда-нибудь удовлетворите моё любопытство…

Прекрасно. Нам надо пробраться в самый низ, закрыть первым делом портал Барадьевых, а затем, уничтожив трех акаи-бата, перекрыть и остальные порталы. Сквозь три десятка фанатичных полукровок цвергов и некоторое количество тварей из двух-трех миров, которые шатаются там поблизости, охраняя всю эту срань. Всё так?

— Очень веселый вариант, но нет, — улыбка Амадея была довольно вялой, — Напомню, молодые люди: как только портал с миром Барадьевых будет закрыт описанным мной способом — все полукровки издохнут. А вот твари, которых они контролируют… они этого контроля лишатся. Это хорошая новость.

— А плохая? — скептически спросила Кристина.

— Плохая в том, что акаи-бата предпочитают вить свои гнезда в телах далеко не простых людей, госпожа Тернова, — повернулся к ней демон, — А такие непростые люди, знаете ли, без сопровождения никуда не ходят. Разве что до уборной.

—«Поверить не могу, что ты нашел время, чтобы заниматься этим!»

— «Заниматься чем?», — уточнил я, продолжая трогать женщину.

Женщина продолжала тихонечко постанывать от наслаждения.

— «Вы… невозможны!»

— «Ты просто слишком долго была лишена тела, вот и забыла, что это тело может чувствовать», — интерпретировал я вертящееся на языке «не твоя, вот и бесишься».

— «В двух шагах от логова заговорщиков⁈»

— «А где еще?», — мысленно удивился я, продолжая доставлять Кристине Терновой неземное удовольствие.

Возможно, я бы даже сам его получал бы, если бы слегка опухшие, но по-прежнему изящные и маленькие ступни, которые я разминал боярыне, не попахивали трудом, который она затратила, спустившись по всем этим ступенькам. Ну и предыдущие сырые туннели, в которых отнюдь не фиалками пахло, тоже оставили свой амбре. Но дело было точно благоугодным, потому что на обычно неподвижном лице бледной девушки было написано крупными буквами просто какое-то неприличное удовольствие. Мы сидели в небольшом помещении довольно высоко над поверхностью самого нижнего слоя этого подземелья. Мне даже пришлось использовать веревку с кошкой, чтобы туда проникнуть, но чего не сделаешь ради спокойного отдыха?

— А теперь ложись, — сказал закончивший, наконец, я недоверчиво уставившейся на меня девушке, хлопая себя по коленям, — Голову сюда, а ноги на стену, повыше. Я серьезно. У тебя от них должна отойти кровь, иначе, когда ты наденешь свои ботинки…

— И зачем мне класть свою голову на твои колени? — почти сварливо прошептала девушка.

— Потому что я не собираюсь убирать свой зад с плаща, как и ложиться на него пузом кверху, дабы ты могла разместить свой затылок на моих ягодицах, — пожал плечами я, — Не беспокойся, боярыня, я не допущу каких-либо похотливых поползновений до твоих ушей. Или носа. И даже щелбан не отвешу.

Последнее, видимо, было аргументом, так что мои предписания поспешили выполнить. На самом деле, стоило себе признаться, что как женщина меня Тернова привлекает где-то на уровне своего кота, то есть никак. Хрупкая худенькая красавица? Да, это чудесно, только вот я не юноша бледный со взором горящим, а вполне себе старый мужик, у которого, к тому же, еще нехилая доля житейского опыта от двух других жизней. Но здесь даже моей хватает с лихвой, чтобы чувствовать — с этой прекрасной и благородной девой нормальные отношения исключены, раз она так настороже собственного благочестия при кристально, можно сказать, пронзительно ясном и пустом горизонте отношений вообще.

Хотя меня подкупают как её живой прагматизм, так и эти огромные темные глазищи на остреньком лице.

Хорошо сидим. Можно потратить часик, а то и два, перед тем как… идти вперед. В небольшую, но очень обжитую зону, где скопились разные плохиши. По пути сюда мне уже пришлось прикончить с десятка два зверюг, представлявших из себя тех же ящериц, правда, без ошейников и несколько ловких, коренастых обезьян с чешуёй вместо шкуры, но животные — это животные. Против них Щит — настоящий чит, иначе не скажешь, а вот разумные… это слегка другое дело.

— Я обманщица, Кейн, — неожиданно проговорила лежащая девушка, — За это меня здесь, в Москве, возненавидели все студенты и… не только. Хочешь знать, что я сделала?

— Почему бы и нет? — пожал я плечами.

— Станис почти всегда спит, — упомянула она своего даймона, — А когда он спит — мне спать не надо. Не совсем, конечно, после физических нагрузок отдых необходим, но вот умственные, к примеру, учеба… Я не гений, Кейн. Просто могла учиться день и ночь. В общежитии девушки это быстро поняли, сложно скрыть постоянно горящий в комнате свет, он вызывает любопытство. Они шпионили за мной, а потом сделали своё открытие достоянием общественности.

— И где тут обман? — не понял я.

— Его нет, — просто ответила та, с которой мы очень скоро пойдем в бой, — Но если сотни людей убеждены, что их обманывают, что так учиться не честно, что полученное мной превосходство оскорбляет все их усилия, то они запросто могут убедить в этом преподавателей. Особенно на фоне такого как ты.

— А что я? У меня просто очень хорошая память. Хотя… баронесса фон Аркендорф считала, что я вынуждаю все запоминать своего даймона, а он мне потом подсказывает.

— И какой она при этом была? Разозленной? — вопрос был очень в тему.

— Да буквально взбешенной от возмущения, — признался я, — Всё требовала от меня рассказать, как я так умудрился его запрячь.

— Она, видимо, не стала распространяться о своих подозрениях. Здесь, в Москве, всё иначе, — Кристина выглядела грустной, говоря это, — Много знатных родов, соперничество и спесь, семьи следят за успехами своих ревнителей как за какими-то скачками. Не просто следят, поверь мне, там целая система… о которой я не знала. Успеваемость, знатность, цепи гримуара. Всё это определяло твоё место в академии.

— А ты пришла и всё поломала, — сделал вывод я.

— Да, — просто отозвалась девушка, — Теперь большая часть знати Руси считает меня низкой обманщицей.

Социально обоснованная обструкция. Наверное, если бы я попал в действующую, а не заново открытую академию, то, скорее всего, оказался бы на месте самой Терновой, воткнувшейся как самый настоящий шип в множество чужих задниц. Для боярыни, отмеченной императором и находящейся у него на службе, это малоприятно, но жить можно. Только вот самодержцу такая раздражающая подчиненная неудобна. Хочется её приткнуть куда-нибудь подальше. К примеру — в другой город. Всё становится куда понятнее.

— Насколько я знаю вашу семью, вам всегда было чхать на общественное мнение, — решил слегка утешить напарницу я, — Ну, по крайней мере, со времен совы.

— Да, — легко согласилась девушка, — Но я хотела завести друзей.

— Ты и завела, — банкет требовалось продолжить, — У тебя есть я!

Меня смерили долгим взглядом снизу вверх.

— Я сказала «друзей», а не сомнительного типа с мутным прошлым, замашками кобеля и резервом волшебника, — язвительно уточнила девушка.

— Точно, — охотно покивал я, — Такого замечательного красавца судьба сразу продвинула тебе в женихи!

Еще один долгий взгляд.

— Я уже не уверена, что хочу, чтобы всё кончилось хорошо, — парировала Тернова, — Если меня убьют, то не придётся взбираться отсюда все эти бесчисленные пролеты со ступеньками… и выходить за тебя замуж.