Он подошёл ближе, вполне искренне собираясь меня обнять. Я почуял, что в нём чуть больше процентов сечения, чем у меня, ненамного — девять, может, десять. Он тоже сенс, разумеется — в таком мире Секатор точно попадает в Сенса. Разумеется, я отстранился, обдумывая сказанное.

— Только вот не надо сцен из дешёвых фильмов. То есть ты — тот, кто убил моих настоящих родителей, который уничтожил мой родной мир, не дав мне прожить в нём и пару лет жизни?

— Увы, да. Именно так. Это был обречённый мир… Как и этот. Девяносто первый год, СССР, знаешь ли, ох, сколько раз я разваливал эту страну, а через развал — уничтожал мир. Сколько раз выжигал мир в ядерной войне.

— Что это был за город? — вдруг спросил я. — Откуда ты меня вывез?

— Караганда, Казахстан. Ты был потомком ссыльных немцев, а твой отец — был одним из моих лучших молодых инженеров, участвующих в реконструкции «Периметра». Я… твоя мать была в бункере, ты родился буквально у меня на руках за пару минут до очередного, окончательного ядерного удара. Я сразу увидел в тебе Секатора, того, в ком есть искра, пронзившая все Ветви Древа. Взял тебя на руки, и мир исчез.

— Ты же понимаешь, что я должен тебя ненавидеть?

— Понимаю, — сказал он. — Мы уже встречались с тобой несколько раз, хоть ты и не помнишь. Думаешь, ты ошибался всего два раза, или сколько там говорит Верховный? Каждый пятый, если не четвёртый раз — это промах, требующий помощи другого Секатора. Это нормально. И каждый раз ты говорил то же самое. И каждый раз…

Нестор промолчал, глядя в панорамное окно.

— Кто-то из нас убивал второго, — догадался я. — Так чего же ты ждёшь, если всё решено.

— Нет, мой друг, не всё так просто. Звёзды пошли полосой, это дурной знак. Ветвь сорвалась в Бездну, как ты видишь. А мы всё ещё живы — уже два с лишним месяца. Это значит, что мир уже оторван от Древа, но никак не может умереть. И его надо добить — в этом наша окончательная функция.

— Оторван от Древа? Я думал, что это эвфемизм, и связь Ветвей всё равно сохраняется.

— Нет, мой друг. Мы копии. Мы жалкие копии тех, кем были, пока Ветвь была частью Древа. Скорее всего, копии уже умерли в Древе. Нам не выбраться наружу. Можно лишь облегчить страдания, уничтожить всё сразу.

Он подошёл к камину у стены и взял приличных размеров кочергу.

— Пойдём. Я кое-что покажу.

Нестор взошёл обратно на платформу, и мы поехали вниз. Пока ехали — он странно принюхался, нахмурился.

— Здесь кто-то был ещё? — сказал он. — И драконы тоже говорили о том, что с тобой был кто-то. А! Вспомнил. Лекарь! Это же она общалась с тобой на Земле.

— Давно ты здесь? — зачем-то спросил я, хотя мне было не так уж и интересно.

— С четыреста семьдесят шестого года. Полторы тысячи лет. Нет, я родился, как и всегда, в девятьсот сороковом. На Аляске. Быстро освоил навык самоврачевания с помощью одного представителя Тайной Полиции Успел с помощью Лифтёра отправить весточку в девятнадцатый век, помнишь, тот пражский парень?

Он рассмеялся.

— То есть, ты тоже также играл со мной? — спросил я.

— Вроде того. Хотя, на самом деле, я направлял твой путь.

— Центр Треугольника. Надо же… Ты — Центр Треугольника, ведь так?

— Получается, что так. Я обнаружил лифты на Марсе, и обнаружил, что могу шагнуть через них в глубокое прошлое. Но вот загвоздка — после этого Земля перестала мне быть доступной. И через лифты, и через Пробоину, через которую ты прошёл. Уже позже я несколько раз я пытался пролететь через неё — но тщетно, я всё время попадал в какие-то странные непонятные миры, которых не должно быть в Древе. Миры-паразиты, с которых и пришла парша магии. К тому же, ещё на Земле, в двадцатом веке у меня кончились Лифтёры — их всех переубивали местные тайные общества.

— Тем не менее, ты преуспел.

— Сперва я с помощью призыва кровью нашёл свободного Лифтёра и попытался выйти на Бориса, но он никак не мог состыковаться с ним. И тогда нам пришлось найти Хозяина Драконов — и убить его. Прямо здесь, в этом замке. Прервать династию древних правителей, которая длилась пятнадцать тысяч лет. Это была очень, очень сложная операция.

Я усмехнулся.

— И убивший Хозяина Драконов становится Хозяином Драконов?

— Точно так. Драконы — это всего лишь насекомые в тканях Древа, его древоточцы. Но это и чьё-то древнее изобретение, универсальная машина и по перемещению, и по хранению, и по производству силы. И, как у любой машины, у неё есть код, закон, по которому они работают. Ключ от драконов оказался в моих руках, и они беспрекословно выполняют мои поручения. Однако у них симбиоз с Первичными Источниками, а те мне не вполне подконтрольны. Мы предполагали, что мир рухнет после убийства хозяина, но этого не произошло, конструкция оказалась прочнее. Возможно, дело и в том, что ты уже родился в другом времени этой Ветви, и Ветвь, чтобы не двоится, удержалась на нас, словно на двух подпорках.

— Хроноклазм — временной парадокс, — кивнул я. — Реальность сама подстроилась под наше здесь присутствие.

Нестор кивнул.

— В итоге драконы Марса остались мне верны, но они же и являлись первичными источниками магии. Это мне мешало. Некоторых я уговорил уйти половину из них в другие миры, в том числе на Землю. Сформировал филиал нашей команды, найдя на Земле через драконов других Вечных. Возможно, ты заметил, что «Центр Треугольника» возник не сразу и менял свою суть за тот год, что ты здесь.

— И, тем не менее, ты решил уничтожить эту реальность?

— У меня не осталось выбора, сын мой. Признаться, за прошедшие годы я провёл несколько удачных экспериментов, изменив климат Марса и добив здешнюю цивилизацию. Но главная моя цель была — дождаться тебя. И вместе доделать начатое. Поэтому я был вынужден поддерживать жизнь в этой Ветви, развивать через своих агентов человеческую цивилизацию, чтобы подвести её к обозначенной черте. А потом наступил февраль. А два месяца назад, когда Ветвь сорвалась, я понял, что всё идёт по плану.

— Всё идёт по плану, — проговорил я. — Всё идёт по плану.

— Егор Летов, — кивнул Нестор. — Помню. Слушал его во множестве миров.

Мы спустились вниз, но пошли через сквозной коридор не к тому саду, через который мы пришли, а к противоположному выходу из пирамиды — к небольшой площадке под огороженной аркой у обрыва.

Начинало темнеть, сильный ветер дул в лицо. Каньон, заполненный водой, раскинулся до горизонта, противоположный его берег терялся в мелких облаках. Но я увидел, как в этих облаках и на скалах противоположного края сидят Драконы.

Они наблюдали. Они ждали исхода.

А на площадке рос Первичный Источник. Огромный, пульсирующий, зовущий. Невидимые потоки силы извергались из него во все стороны, словно молнии с катушки Тесла.

— Итак, уничтожить этот мир достаточно просто. Первичные Источники — что-то вроде лианы, прораставшие через ткань пространства-времени. Нужно всего лишь перерезать пуповины у Первичных Источников. Причём у главных, самых древних. Таковых всего три на Марсе и около десятка на Земле. Один Земной мы уже уничтожили. Мои агенты на Земле в ближайшие часы уничтожают источник в Новом Израиле. А делается это достаточно просто, все источники не любят простого чугуна, нужно всего лишь…

Секатор шагнул вперёд, к перилам, сжав кочергу в кулаке обратным хватом и нацелившись кинуть в самый центр пульсирующего Цветка. Он прицелился.

— Она пришла сама… — объяснял Нестор. — Драконы и Вечные были против. Но я нашёл способ, как подменять зов раскрывшегося Цветка своим собственным, и когда предыдущая жертва приготовилась умирать, я решил, что ты придёшь, если позвать…

Я шагнул, чтобы схватить его руку, и только тогда увидел, что за лицо скрыто за плёнкой плотоядной капсулы. Это было лицо Ануки Анканатун. Свежее, румяное, она улыбалась с закрытыми глазами. Её голова почти полностью лишилась волос, но кожа и всё остальное всё ещё оставалось целым.

Он не договорил — кинектический удар отбросил Нестора назад в коридор. А следом он ударил в меня молнией — разряд прошил моё тело, заставив онеметь и задёргаться в судорогах половину моих мышц.