На подходе к Одессе наступил почти полный штиль. Те парусники, что нам повстречались, лежали в дрейфе с обвисшими парусами. Бывают здесь такие моменты. Внимательно рассматриваю в бинокль панораму города, который на ближайшие год-два собираюсь сделать своей базой. Знаменитого Воронцовского маяка еще нет, он будет построен только в следующем году. Но Карантинный мол уже ограждает акваторию порта, делая ее безопасной в случае непогоды. Ганс заранее рассмотрел все сверху и выяснил, что одесский порт забит купеческими судами. Военных кораблей нет, и это хорошо. Встречаться лишний раз с морскими офицерами до начала военных действий мне совершенно не хочется. Слишком много неудобных вопросов у них возникнет. Потом, конечно, кто-то все равно придет. Но тогда мы уже будем усиленно изображать ремонт всего и вся, чтобы черноморское военно-морское начальство не воспринимало «Лебедь» всерьез. И не вздумало наложить на него лапу с началом войны. Однако, командиру одесского порта и начальнику гарнизона придется открыть часть правды. Чтобы когда на рейде Одессы появится англо-французская эскадра, на берегу все было готово к ее встрече. В истории моего мира противник обстрелял Одессу в апреле 1854 года и попытался высадить десант. Но нарвавшись на сильный огонь с берега, убрался не солоно хлебавши, потеряв при этом новый пароходо-фрегат «Тайгер». Правда, здесь защитникам Одессы помогла случайность. «Тайгер» сел на мель возле мыса Малый Фонтан, и попал под огонь береговой артиллерии. Но напакостить «просвещенные европейцы» все же сумели. Пострадала часть города возле порта, а сам порт разрушен практически полностью. Все находившиеся в порту купеческие суда были уничтожены. Поэтому, чтобы не допустить повторения событий, в кормовом трюме «Лебедя» есть кое-что, способное очень сильно огорчить господ европейцев. Да так огорчить, что они дорогу к Одессе до самого конца войны забудут. Вряд ли нам удастся уничтожить эскадру коалиции полностью, но вот потрепать ее как следует мы сможем. Только сначала надо наладить хорошие отношения с местным начальством. Чтобы оно хотя бы не мешало, если уж помочь ничем не сможет.

Но это дела несколько отдаленного будущего, а сейчас будем разбираться с настоящим. Лежим в дрейфе, ждем разрешение на вход. Наконец-то разрешающий сигнал поднимается на сигнальной мачте, «Лебедь» огибает Карантинный мол и оказывается внутри акватории порта. На борт поднимается лоцман, с интересом рассматривающий пароход незнакомой конструкции. Уточнив данные о длине и осадке судна, спрашивает, нужны ли нам баркасы для заводки швартовных концов. Получив отрицательный ответ, лишь пожимает плечами. Что же, продолжим демонстрировать преимущество судов с паровой машиной над парусниками.

«Лебедь» медленно приближается вплотную к причалу, одновременно гася инерцию. Работа двух машин одновременно на передний и на задний ход (или враздрай, как станут говорить позже) позволяет проявлять чудеса маневрирования. На лице у лоцмана состояние полного охренения, такого он еще не видел. Швартовщики на причале тоже стоят и смотрят квадратными глазами, как огромная стометровая «дура» маневрирует с легкостью вельбота, подойдя под небольшим углом к причальной стенке и остановившись в нужный момент. На берег летят выброски, заводят швартовные концы на причальные тумбы, и «Лебедь» замирает у причала порта Одесса. Переход вокруг Европы из Балтики в Черное море, наполненный приключениями, завершен. Начинается новая глава жизни.

Первыми, как и положено, на борт поднимаются карантинный врач и таможня. У карантинного врача нет претензий, а для таможни мы малоинтересны, поскольку груз пришел из российского порта. По сути, большой каботаж. Но визит властей затягивается, поскольку в числе прочих грузов в трюме «Лебедя» имеется вооружение и боеприпасы. Хорошо, что запасся нужными бумагами еще в Петербурге. Но придраться не к чему, и власти покидают пароход. На берегу уже толпятся грузчики и встречающие. Причем в числе первых на палубу поднимается... мой дядюшка! Оказывается, увидел «Лебедь» еще на рейде, и сразу же направился в порт.

После бурных приветствий увожу его в каюту, где и рассказываю подробно обо всех выпавших на нашу долю приключениях. Дядя Савелий, уточнив ряд моментов, покачал головой.

- Ох, племяш, и заварил ты кашу... Если англичане на твой пароход глаз положили... Здесь-то все вопросы решим, не впервой. Тем более, никаких российских законов ты не нарушал. Но как теперь во Францию ходить, если ты такой конфуз туркам в Босфоре учинил?

- Дядя Савелий, Франция пока откладывается. Дайте слово, что то, что я сейчас скажу, останется между нами.

- Ого! Что там за тайны такие? Хорошо, даю слово!

- Миссия князя Меншикова в Константинополе провалится. Если уже не провалилась. Султан отвергнет все наши требования. После этого Россия разорвет отношения с Турцией и введет войска в придунайские княжества. Это начало очередной русско-турецкой войны.

- И когда же это произойдет?

- В начале июня. Самое позднее — в конце июня.

- Сведения точные?

- Точные.

- Значит, осталось всего ничего... Вот спасибо, племяш, что предупредил! А то, я уже собрался очередную партию товара в Константинополь отправлять. Повременю пока... Но о чем же турки думают? Ведь опять по сусалам получат! Как в прошлый раз.

- Получат. Но здесь есть еще один нехороший нюанс. Султан никогда бы не пошел на такое, если бы ему не пообещали поддержку Англия и Франция. И если дела у турок пойдут из рук вон плохо, то Англия и Франция могут вмешаться в войну на стороне Турции, отправив свои флоты в Черное море.

- Ну-у, племяш, это ты загнул! Если Франция еще может, там до сих пор бегства Наполеона из России забыть не могут, то вот Англия привыкла нам чужими руками гадить. А чтобы Англия и Франция вместе были, это вообще невозможно! Ведь они постоянно друг с другом цапаются.

- Я тоже удивился и сначала не поверил. Увы, дядя Савелий, сейчас они снюхаются. В стремлении нагадить России забудут на время о своих распрях. Но проявится это не сразу, а только тогда, когда туркам будет грозить полный разгром.

- Хм-м... Ладно, поглядим... Юрий, давай начистоту. Что ты задумал? Ни за что не поверю, что ты просто ради интереса сам лично пароход из Петербурга сюда привел. Да еще и Босфор таким манером прошел.

- Не просто так. Определенные подозрения у меня были и раньше. Вот и предпринял заранее ряд действий. И сейчас мы можем помочь в обороне Одессы, если неприятель решит на нее напасть.

- Вот как? И каким образом?

- В трюме «Лебедя» находятся пушки нового типа. Военное ведомство от них отказалось, поэтому формально они до сих пор являются собственностью завода. Среди прибывших пассажиров есть отставные артиллеристы, уже хорошо знакомые с этими пушками. И если только турецкие, или еще какие корабли попытаются обстрелять Одессу, то нарвутся на ответный огонь тяжелыми бомбами с большой дистанции. Если сразу не сбегут, то мы наломаем из них щепок.

- Так а в чем разница? В Одессе пушки тоже есть. В случае чего, встретим супостата.

- Пушки пушкам рознь. Наши бьют гораздо дальше и точнее. И чаще.

- А какой калибр?

- Двадцать четыре фунта, или шесть дюймов.

- А не маловато для бомбы?

- Нет. Пушки стреляют не круглыми, а цилиндрическими бомбами. Стволы нарезные, заряжание с казны. Отсюда высокая точность и дальность стрельбы с высокой скорострельностью.

- Удивил, племяш... И сколько у тебя такого добра?

- Восемь орудий на полевых лафетах, которые удобно перемещать лошадьми. Четыре морских орудия на поворотных станках, крепящихся к палубе. Но бомбы одинаковые, подходят к обоим типам.

- А морские пушки зачем? Неужто свой пароход хочешь вооружить и турок бить?

- Есть такая идея.