Эйна сидела на траве и рассматривала облака. Одно – овальное, крупное – было похоже на авион, который год назад привёз Эйну из Третьей зоны во Вторую. Другие – мелкие, полупрозрачные, сбившиеся в стайки – напоминали о недавней весне, когда Эйна шла через Безлюдные земли и каждый день, ложась отдохнуть в жаркие послеполуденные часы, подолгу смотрела на небо и думала о Кортане. Вот и сейчас она не могла не думать о нём. Где он? Прошло уже три месяца после того, как Эйну выслали из Второй. Он бы уже давно нашёл повод оформить командировку в механические мастерские Четвёртой, если бы захотел… Если бы захотел! Но раз он до сих пор не приехал, значит, не хочет? Эйна почувствовала, что глаза наполняются слезами, и запрокинула голову.

– Эйна, ты куда смотришь? Что там? – раздался звонкий голос Килика, семилетнего сына крестьян, которые нашли Эйну в степи, выходили и оставили жить в своём доме. – Ой, вон то большое облако на птицу похоже! Как будто она к солнцу летит!

– И правда. А знаешь сказку про птицу, которая солнце проглотила?

– Сказку? Как это?

Эйна смутилась. Что в посёлке почти ни у кого нет книг – к этому она уже привыкла. Но здешние дети и сказок не знают. Родители Килика целыми днями работают в полях, обычно он остаётся дома один. Теперь, когда Эйна выздоровела, они гуляют вдвоём. Ей с самого начала хотелось как-то отблагодарить своих спасителей – если бы не они, Эйна бы не выжила. Но единственное, что она сейчас могла сделать – развлекать их сына. И она старалась. Килику нравилось разговаривать с Эйной, и он охотно проводил с ней время.

– Как бы тебе объяснить… Сказки – это такие выдуманные истории. Люди их рассказывают друг другу.

– Зачем рассказывать выдуманные истории? – удивился Килик.

– Так ведь они интересные! Хочешь, расскажу?

– Ну давай.

Эйна легко вскочила – нога уже зажила после укуса змеи – и начала рассказывать, размахивая руками и меняя голос, чтобы персонажи говорили по-разному. Это была совсем простая детская сказка о птице, которая глотала всё подряд и однажды проглотила солнце. У птицы заболел живот, она хотела выплюнуть горячий шар, но не могла. А потом пришёл человек, взял птицу за ноги, встряхнул, и солнце выкатилось на небо. С тех пор птицы не пытаются проглотить солнце.

В приюте, где росла Эйна, эту сказку рассказывала девочкам одна из наставниц. Многие смеялись, ведь всё это звучало очень глупо, а когда глупо – это часто бывает смешно. Сейчас Эйна поглядывала на Килика, надеясь увидеть хотя бы лёгкую улыбку. Но Килик только хмурился, а потом спросил:

– Зачем ты мне врёшь?

Эйна растерялась. Ей никогда не приходило в голову, что сказки можно называть враньём.

– Я не вру. Это просто сказка такая.

– Но ведь так не бывает! Птица не может солнце проглотить.

– Конечно, не может! Потому это и называется сказкой. Кто-то придумал, что птица так сделала, рассказал про это, и всем было смешно. А потом они стали это рассказывать своим знакомым, и им тоже было смешно.

– Что тут смешного? – не понимал Килик.

– Даже не знаю, как тебе объяснить… Это как игра. Вот представь: мы с тобой играем, что мы две птицы. – Эйна опять замахала руками. – Как будто мы летим над тропинкой! Ну же, давай!

Килик неохотно встал и недоверчиво смотрел на Эйну. А она подбадривала его, и в конце концов он тоже взмахнул руками.

– Ну вот, молодец! Представь, что мы с тобой летим по небу! Быстрее! – Эйна побежала вперёд, Килик за ней.

Вскоре он развеселился, стал смеяться и даже крикнул:

– Я птица! Я лечу!

А потом, когда они набегались и бросились на ворох скошенной травы, Эйна осторожно спросила:

– Тебе понравилось?

– Да! – ответил Килик. – Завтра опять будем так играть, ладно?

– Обязательно!

Вечером, поднявшись в свою комнатку на чердаке крестьянского дома, Эйна долго не могла заснуть. Размышляла о детях Четвёртой зоны. Школы в посёлке нет, читать почти никто не умеет. В Третьей, где Эйна жила в детстве, тоже не все умели читать – но дети хотя бы знали, что такое сказки! В младших группах их рассказывали наставницы, а в выходные можно было слушать по системе вещания короткие передачи для детей. А старшие воспитанницы потом пересказывали друг другу всё, что запомнили.

Раньше Эйна даже не задумывалась об этом – нужны ли детям сказки? Что будет, если ребёнок растёт без выдуманных историй? Откуда он узнает, что в мире есть что-то ещё, кроме привычного уклада его семьи? Как он научится решать новые задачи, если в его реальной жизни всё однообразно и предсказуемо? Эти рассуждения быстро утомили Эйну – она совсем недавно выздоровела и пока ещё очень уставала после долгих прогулок с Киликом, —она закрыла глаза и заснула.

В прошлом месяце, когда Эйну нашли крестьяне, она была без сознания. А когда очнулась и приоткрыла глаза, поняла, что её привезли в небольшой деревянный домик. В сумерках разглядела силуэты мужчины и женщины. Мужской голос сказал:

– Как она сюда попала? Из других зон пешком не дойти, слишком далеко. Может, беглая преступница?

– Да нет, не похожа, – ответила женщина.

Эйна увидела протянутую чашку, но не смогла взять её. Женщина помогла – придерживала чашку обеими руками, пока Эйна пила горьковатый отвар. После горячего питья Эйне стало чуть легче. Женщина присела на корточки и разрезала штанину на опухшей ноге Эйны. Крикнула мужу:

– Беги за Гиярой, приведи её сюда! Пусть прихватит мазь от укуса змеи. Да не болтай лишнего! Придёт – сама всё расскажу!

Эйна то дремала, то прислушивалась к голосам в комнате. Хозяин домика привёл с собой девушку, женщина начала объяснять:

– Вон, смотри, кого нашли на дальнем поле. Не могли же мы её там оставить. Не выжила бы. Сможешь помочь?

Эйна чувствовала, как на ногу льют холодную воду, потом втирают что-то липкое, и нога перестаёт гореть, боль смягчается. После этого Эйна провалилась в долгий глубокий сон, а когда проснулась, ощутила зверский голод. Хозяйка увидела, что Эйна открыла глаза, и принесла миску тёплого супа.

– На вот, поешь. Другой еды тебе пока нельзя, буду постепенно тебя откармливать.

В первые дни Эйна молчала – неизвестно, можно ли сказать хозяевам правду. Они не удивлялись: считали, что спасённая девушка ещё слишком слаба для разговоров, и ни о чём не спрашивали, а только сами иногда рассказывали ей о себе и о своей жизни. Широкая скамья, на которой крестьяне устроили Эйну, стояла в кухне, поэтому можно было незаметно наблюдать, как семья завтракает, обедает и ужинает. Эйна украдкой разглядывала своих спасителей, пытаясь понять, что это за люди.

Аниша ей сразу понравилась: крупная, с загорелыми полными руками, которые так уверенно месят тесто, что от одной этой картины у Эйны просыпался аппетит. Длинные чёрные волосы Аниша заплетала в косу; а когда приходилось часто наклоняться к печке, скручивала косу в узел и закалывала на затылке тонкими деревянными палочками, чтобы не мешала. Её муж Халим казался Эйне угрюмым, когда молча проходил мимо. Может, потому, что из-за короткой шеи он как будто всё время горбился и держал голову опущенной. Но когда он садился напротив Эйны и начинал говорить, она каждый раз удивлялась: какой у него мягкий голос, какая забота чувствуется в его словах и какая у него добрая улыбка.

Вскоре Эйна окончательно поверила, что ничего плохого ей здесь не сделают.

Дважды в день Аниша кормила гостью – приносила миску супа, кусок хлеба и стакан молока. На полу рядом со скамейкой всегда стоял кувшин – в первые дни Эйна пила очень много воды. Аниша садилась напротив, облокотившись о стол и подперев щёку ладонью, и задумчиво наблюдала. Когда она решила, что гостья уже готова говорить, начала задавать вопросы.

– Как тебя зовут?

– Эйна.

– А родовой номер?