— Ты меня ломаешь, думаешь, я этого не понимаю? — Флора ухватилась за шлейф и попыталась выдернуть его из затылочного разъема.

Второй слой, активное противодействие, констатировал Карлсон, отчего-то вспоминая то ощущение, когда он чувствовал себя пэкменом.

Боль, которую девушка причиняла попытками выдернуть чип, тоже входила в программу как необходимый компонент взлома.

Отношение человека и ощущаемой им боли, мистичны. Боль, это концентрат чувств, а чувства — неотъемлемый признак жизни. Через боль и схватки женщины рожали детей до того, как эти чувства научились перехватывать программным путем. Через боль миллионы лет формировалась неразрывная связь матери и дитя. Та самая связь, которую эксплуатировали женские прошивки.

— Не ломаю, а взламываю, — выдохнул он, отправляя по внутренней сети команду Свену. На третьем слое защиты чип допускал механические повреждения разъема для предотвращения выкачивания приватных данных.

Карл работал в нуль, не как охотник за корпоративными секретами, а как спасатель. Исходная версия психики частично дублировалась чипом, а частично органической частью современного мозга. Чипы без этой функции теперь выпускались только на подпольных фабриках и использовались криминалом для самых черных работ. Ими оснащали рабов или камикадзе. Ни те, ни другие никогда не были женщинами.

— Между прочим, между этими понятиями есть существенная семантическая разница, — заметил головолом между делом, неторопливо увеличивая расстояние между собой и полицейской. — Сама потом будешь благодарить. И извиняться.

Выдернуть шлейф Флоре не удалось, но кое-какие успехи в ее сопротивлении были. Действуя на грани болевого шока, девушка слегка расшатала крепления, отчего по каналу связи время от времени шли битые пакеты. К счастью, это было предусмотрено. Более того, существовал аварийный вариант, который уже реализовывался.

— Я не давала своего согласия, — сражаясь как с замком шлейфа, так и с головной болью простонала Флора. Карл пожалел, что не может записать ролик с ее участием — до того жертва взлома была красива в своем страдании. — Это… насилие. Преступление против… свободной воли.

Услышав ее реплику Бобби коротко хохотнул. Да и сам Карл не мог не признать иронию контекста. Свободная воля у чипированных?

До взлома и краша интегрированных программ это звучало как оксюморон. Впрочем, рыба воды не разумеет, ограничения своей воли ощущают только рабы и заключенные — у всех остальных на месте этого чувства стоит мощный блок, без которого ценность чипированного невелика. Когда львиная доля возможностей уходит на борьбу с программными ограничениями, экономический эффект от прошивки стремится к нулю.

— Я сохраню резервную копию настроек, — флегматично пообещал Карлсон, стараясь не слишком отвлекаться на привлекательные формы стоявшей перед ним женщины. — Согласие дашь постфактум. А захочешь вернуться к исходному состоянию, только скажи. Я верну все как было.

В ожидании, когда жертва попадется в лапы важной семантической ловушки он сглотнул, ощущая подступающий сушняк. Отчего-то во время взлома организму часто хотелось пить, но утолить жажду, не отвлекаясь от процесса удавалось крайне редко. Вот и приходилось терпеть.

— Слово джентльмена? — недоверчиво фыркнула Флора, ненадолго прерывая мазохистские попытки вырвать шлейф.

— Я тебя когда-нибудь обманывал? — вопросом на вопрос отреагировал Карл, выигрывая себе еще несколько дополнительных секунд. Прогресс-бар пополнился несколькими зелеными ячейками.

Инкредибл машина для взлома, ноу-хау Карлсона, достраивалась в голове у Флоры. Правда, по соседству помигивал таймер обратного отсчета. До перехода чипа на третий слой защиты оставалось совсем мало времени.

— Я тебя первый раз вижу, — попробовала увильнуть от утвердительного ответа взламываемая.

— Прокол, однако, — осклабился Карл, отвлекаясь от наблюдения за монитором. Привыкшие к клавиатуре ноутбука руки успешно работали слепым методом. — Ты назвала меня по имени, а на мне нет корпоративного бэджика. Палишься, Флора.

Пару секунд они напряженно играли в гляделки. Карлсон мог позволить себе такую роскошь, все его рабочие программы были запущены и отлажены.

— У меня в памяти база опасных мозголомов Европы, — призналась Флора, не желая сдаваться. — Элементарное опознание по биометрическим данным. Триста семьдесят первая позиция твоя. Гордись, пока не отправился пропалывать картошку! Как только я окажусь в зоне устойчивой связи, скрипт отправит ориентировку на тебя в полицию. Незаконный взлом гражданских лиц с высоким социальным рейтингом. Номер статьи подсказать?

— Извини, не поверю, пока не дашь доступ к этой базе. А пока, да или нет — доверишься ли моему благородному порыву? Три секунды на размышление… Раз, два…

Флора моргнула, отвела взгляд и отчаянно дернула за шлейф. Третий слой защиты начал отработку.

Ловушка, выстроенная Карлсоном в краткосрочной памяти чипа, запустилась. По команде, скрытно отправленной Свену, замок на креплениях радиоконнектора — раскрылся. Шлейф вылетел из гнезда. Соединение разорвалось.

11

Не успели обломки дронов пополнить мусорные кучи как Морган отдал распоряжение начать второй этап противодействия Корполу. Понимая, что какая-то часть телеметрии с разведчиков успела уйти на сервера полиции, он активировал закопанные в отходах деформаторы топопривязки.

Эти устройства работали на контрабандных русских плутониевых батарейках; при одной мысли об их стоимости Хьюберту становилось дурно. Но, по мнению вышестоящего руководства, оно того стоило.

Спустя несколько минут вторая волна дронов накрыла свалку, а чуть позже подъехало и наземное сопровождение.

Суперкомпьютер, составивший программу сопротивления, рассчитал все до секунды. В авангарде наземной техники шли автоматические броневики со сканерами и тяжелые дистанты. Ни те, ни другие не могли перемещаться со скоростью дронов, а для машин с людьми на борту существовали и дополнительные ограничения в скорости.

Автоматика выехала на то место, где еще недавно располагалась офисная парковка, прогремели первые взрывы. Снова сказалось неочевидное преимущество свалки, на которой стандартные сканеры электроники и химические определители взрывчатки сходили с ума.

— Босс, это точно было необходимо? — осторожно полюбопытствовал один из смертников. Менеджер хорошо понимал всю подоплеку вопроса. После такого шума копы разберут всю свалку по молекулам, а то и арендуют один из антарктических суперкомпьютеров, скинувшись из своего теневого фонда. Уйти от такой охоты будет нелегко.

— Согласно инструкции, нам необходимо на следующие два часа создать очаг активного противостояния, с использованием всей имеющейся в нашем распоряжении техники. Допускается стопроцентная амортизация всего вверенного имущества и двадцатипроцентный уровень потерь в живой силе, — не отвлекаясь от изучения данных с камер процитировал Морган.

На самом деле, параметры операции были несколько иными. Вместо двух часов в инструкции было лишь сто минут, да и потери рядового состава не имели потолка критичности. Ради выполнения задачи допускалось пожертвовать всеми, кто подвернулся под руку, а если потребуется — повторить.

Хьюберт не лез в дебри корпоративных секретов, но прекрасно понимал, что несколькими этажами ниже отрабатывается какой-то грязный сценарий: то ли нейтрализация значимой утечки каких-то секретов, то ли наоборот — серьезный промышленный шпионаж.

Даже если руководство задумало осуществить революцию, внеся изменения в существующую модель корпоративного парламентаризма, его дело все равно сводилось к неукоснительному исполнению выданных распоряжений.

Однако, эта исполнительность нисколько не мешала Моргану составлять свою модель происходящего. Похищение сотрудницы Корпола, со взломом и доступом к внутренним секретам полиции, могло означать что кто-то копал под “Карфаген”. Из скупого досье на Флору Найтингейл, которое само удалилось через пять секунд после прочтения, менеджер вынес, что речь идет о каких-то зацепках, связанных с деятельностью Сильвера.