Он любил их, каждую из этих женщин. Любил так, как можно любить мимолётный мираж или голографическое изображение. Его чувства взывали к бесконечному продолжению, но Карл знал, что сказочное "жить долго и счастливо" не для него. Стоит появиться новому заказу — и эта любовь уступит место новой, столь же искренней, но насквозь синтетической.

К этим, не самым приятным для головолома соображениям бонусом шло понимание того, что с таким образом жизни настоящей любви не будет и быть не может, поскольку первый же взлом перечеркнет любые отношения, возведя на месте, где их строили, типовую хакерскую поделку.

Ненавидя себя на наивность Карл каждый раз наступал на одни и те же грабли. Глядя в глаза Флоры, на огонь, характерный для страстных любовников после бурного соития, головолом знал, что сам глядит на нее точно так же.

Слова, которые они какое-то время шептали друг другу по очереди, утратили необходимость. Взлом завершился, полицейская вышла в нуль, к естественному состоянию психики, как если бы чип в её голове никогда не работал иначе чем как инструмент дистанционного управления техникой или идентификатор личности.

Не успел, подумал Карл, пытаясь придумать, каким образом они с Флорой могут сохранить свои жизни.

Благословенный и проклятый одновременно побочный эффект взлома, о котором вряд ли догадывались заказчики: теперь, до следующего взлома, жизнь и благополучие Флоры будет для него высшей ценностью.

Сейчас это было проблемой. Когда женщину похищают, взламывают под присмотром боевика на неизвестно какой глубине, когда наверху творится черт знает что — есть угроза не дожить до вечера. Заказчику нужна информация, которая была запечатана в памяти Флоры, но к извлечению данных Карлсона никто не собирался допускать. Иначе на выходе сразу попросили бы единицу.

Выдергивание шлейфа явно сломало тот сценарий, который выстроили заказчики. Со шлейфом-то Свен сумел бы вступить в работу сразу после подавления блокирующей прошивки, а Бобби вывел бы Карлсона в аут из своей пукалки.

Убивать такого качественного головолома глупо: его проще сдать бесчувственной тушкой Диал-Апу, вместе с переводом остатков оплаты за взлом. Но теперь кто-то должен скрутить полицейскую, вернуть шлейф обратно в разъем и проследить, чтобы та не пыталась выдернуть его снова. Снотворное Бобби способно легко загубить всю операцию: в спящем сознании можно копаться годами, но и когда отыщется подходящая группа нейронов, отфильтровать их активность от ассоциативного мусора — мука, а не работа. Карл попробовал придумать, как можно не попасть под инъектор. Мысли после взлома разбегались в разные стороны. Хотелось думать о Флоре, не о стратегиях. Драгоценные секунды, тем временем, убегали. Когда головолом вроде нащупал один возможный сценарий, его сбил с мысли насмешливый голос боевика:

— Это выглядело безумно эротично и заслуживает бурных продолжительных аплодисментов. Увы, у меня в руках оружие, а потому ограничусь лишь благодарностью головолому за красивое шоу. Занавес опускается. Как там тебя, Карл? Да, Карл! Медленно, встань на ноги и отойди в сторону от девушки, она нам еще пригодится. И постарайся не делать резких движений. Если инъектор попадет в глаз или сонную артерию, мир лишится хорошего, но слишком нервного специалиста.

Выполнить приказ было нелегко. Для начала, с вытянутых в сторону операционного стола ног следовало слезть Фионе. Карлсон уже было хотел сказать об этом вслух, но тут полицейская подмигнула ему и, чуть повысив голос бросила в пространство слово.

— Пигмалион…

Полицейское кодирование, запоздало вспомнил головолом, буквально ощущая как его чип отдает команду спинному мозгу. Некоторые полицейские владеют набором кодовых фраз, произнесение которых активирует вшитые в гражданских протоколы. Чтобы кодами не пользовались посторонние, обязательным условие срабатывания являлось четкое опознание говорящего как полицейского.

Шлейф, подумал Карл, безуспешно пытаясь скосить глаза и увидеть Бобби или Свена. Автоматика успела бы заблокировать озвучивание команды, если бы он остался в гнезде.

22

Грациозности Флоре не хватало. Впрочем, Карл помнил, как еще недавно любое движение полицейской фрагментировалось и разбивалось на составные части. Перейти от такой моторики к более изящным вариантам непросто. Флора хмурилась, подключала мощности чипа на помощь в координации движений.

Не имея возможности пошевелиться, головолом все еще принимал сигналы на свой чип, да и внутренний чат взломщиков не прекращал работу.

— Мне кажется, этого не было в рабочем сценарии, — отстучал Бобби в чате посредством нейроинтерфейса. — Свен, ты готов работать или тоже выключен?

— Карл, ты завершил свою часть или предполагается какая-то финализация? У тебя еще две с половиной минуты по графику.

Интонации в примитивном текстовом чате не транслировались, но головолому показалось, что Свен ничуть не расстроен действиями Флоры.

— Я все. Нуль готов.

Команда “Пигмалион” блокировала движения тела, а свободной нейропечатью Карлсон никогда не увлекался, считая себя ретроградом, ценителем живой речи и натуральной моторики.

Когда Флора встала с на ноги подземный этаж вздрогнул, едва не уронив девушку на Карла. Коротко мигнул свет, переключаясь с внешних аккумуляторов на внутреннюю генерацию. Связи с городской сетью тут и так не было, но на какое-то время упала даже скорость локальной сети.

Карлсон мысленно посочувствовал Свену. Как в такой обстановке допрашивать девушку?

— Мальчики, у вас большие проблемы.

Флора кое как добралась до операционного стола, с каждым шагом сокращая амплитуду колебаний корпуса, одновременно неловких и соблазнительных. Не в силах пошевелиться, Карл сперва следил только за ее ногами, но затем Свен скинул в чат линк на камеры и появилась возможность даже немного поиграть с ракурсами.

— Нападение на полицейского это минимум полгода на ботве. Попытка взлома при отягчающих…

Она перечисляет не для нас, запоздало догадался Карлсон. Это озвучка под запись, которая наверняка уходила на какой-то сторонний сервер. Точнее, никакой не сторонний. Операцию, очевидно, крышевала одна из корпораций, а эти парни старались записывать каждый свой чих с дюжины ракурсов. Следовательно, кто-то незнакомый, но дружественный Флоре, имел доступ на узлы корпоративного дата-центра.

Карл мысленно посочувствовал безопасникам. Полицейская буквально парой фраз, сказанных в пространство, поставила на уши добрую сотню сотрудников. Даже если она блефует, корпорация все равно вынуждена проверить от и до — уж больно завышены ставки с этими похищениями и взломами где-то в подземельях.

Только завершив сброс прошивки головолом смог изучить свое непосредственное окружение. Ведь что он видел до спуска? Декорации. Фальшивую конторку на поверхности. Аляповатую роскошь лифта, тоже предназначенную для того, чтобы пустить пыль в глаза постороннему. Короткий коридор, аквариум, простой, но чистый санузел, пару запертых дверей. Не так уж и много данных для анализа. Однако, сейчас наверху шел непонятный вооруженный конфликт и было совершенно непонятно, остались ли какие-то возможности для эвакуации.

Возможно, Свена и Бобби тоже терзали сомнения относительно перспектив на будущее, но в чате они на эту тему не распространялись, а читать по мимике, во время действия “Пигмалиона” не сумел бы даже опытный физиогномист.

Оставалось только любоваться движениями Флоры, отслеживать переписку в чате и пытаться моделировать ход рассуждений корпоратов, поскольку почерк был откровенно корпоративный.

Полицейская обошла по часовой стрелке лабораторию, убедилась в том, что дверь надежно заперта электронным замком, вернулась к операционному столу. Карл подумал, что в ее прошивке должны сохраняться команды, отпирающие любые легальные замки, но потом сам же себя отругал за глупость.

Без подключенных к чипу девайсов Флора не могла отдать команду на внешние устройства. Даже если в полицейском костюме имелись специализированные гаджеты, перед попаданием на операционный стол девушка их тоже лишилась. А без использования возможностей чипа способность к передвижению уже не выглядела столь значимым преимуществом.