В крайнем случае, аппаратная поддержка штурмовой группы обеспечила бы необходимое количество виртуалов.

Однако сейчас сервера штурмовиков были заняты более важными задачами и Матильде очень хотелось узнать, что же отвлекает Берту от полноценного штурма.

Удивительно, но тот же вопрос прозвучал от одного из координаторов Корпола, девушки лет тридцати, с темно-синими волосами, собранными в архаический пучок.

— Мы не в состоянии определить руководящую модель противника, — недовольно фыркнула Берта. — Только это удерживает дистантов от проникновения на второй подземный уровень и полной информационной изоляции базы.

— Можете развернуть для непрофессионалов? — все-таки вставила свою реплику комиссар корпоративного парламента. — И разве целью преступников было не похищение сотрудника литерного отдела с последующим информационным потрошением?

— У нас не сходятся модели, — чуть помявшись признала Бешенная Берта. — Несомненно, похищение Глории Лиддел инициировало цепочку событий, которая привела к текущему конфликту. Однако, мы не знаем, что именно от этой сотрудницы Корпола понадобилось похитителям. Они слишком хорошо подготовились, однако ряд признаков позволяет предположить, что наши атаки тоже включены в дерево их тактического планирования. То есть, действуя по классическим протоколам Корпола мы подыгрываем неведомым целям похитителей.

Признание Берты Уокерсон заставило нахмуриться всех собравшихся на совещание. Не прошло и пары секунд как требование о проверке гипотезы ушло десятку аналитических групп.

Когда глава штурмовиков завершила объяснение, Матильде пришло экспресс-подтверждение. Аналитики еще не завершили обработку модели, однако предварительный результат говорил в пользу Бешенной Берты.

— Похищенная находится где-то заметно глубже второго подземного уровня. Сканирование пустот говорит о наличии минимум шести подземных этажей с неизвестным уровнем защиты, — продолжила Уокерсон. — Комплекс имеет автономное энергоснабжение. Вероятность сценария с автоподрывом по скрытому условию удерживает от массового подключения живой силы к штурму. Я уже запросила со складов три обоймы малогабаритных дистантов: наши стандартные “богомолы” плохо приспособлены для перемещения по техническим коридорам, а штатная обойма “гномов” выведена из строя одним из замаскированных армейских комплексов, вместе с носителем.

— Что, помимо штурма, предпринимается для освобождения полицейской?

Появление новой аватары заставило Матильду вздрогнуть. Молодая фигуристая девушка, если таково было реальное, не смоделированное искусственно изображение подключившейся к собранию, возникла по левую руку от комиссара.

Память услужливо подсказала регламент собрания, отчего настроение Матильды Кох испортилось еще сильнее. Данное место резервировалось для одной из подлинных хозяек Массалии.

— Мы оставили осажденным два узких информационных канала. На один канал удалось подсадить свой ретранслятор. Тут мы контролируем весь трафик. Второй канал пустует, по нему проходит только регулярный пинг. Есть подозрения, что это отводка на случай полной блокады. В этом случае отсутствие пинга запустит автоподрыв подземных помещений, — Берта мгновенно увеличила степень своего присутствия, отчего ее речь стала звучать быстрее.

Девушка задумчиво посмотрела куда-то в сторону своих дополнительных окон.

— Я так понимаю, вы отправили туда чистильщика…

Теперь нахмурилась уже Берта. Чистильщики считались в Корполе секретной темой, о которой было не принято говорить на совещаниях с участием посторонних.

Матильда ненадолго почувствовала себя неуютно. Одно только упоминание о чистильщике грозило дополнительными подписками и проблемами в команде ее персональных аналитиков.

Однако, раз если первой о чистильщиках заговорила Анна Тхакур, полномочный секретарь Логистического Союза, одними проблемами с секретностью тут явно не могло ограничиться. Было что-то еще. То, что Матильде знать уже не хотелось. Подключение “союзников” автоматически выводило проблему на новый уровень сложности — туда, где вся Массалия в качестве корпоративной республики была не более чем разменной монетой.

34

Раздвоенность Флоры не осталась незамеченной внутри лаборатории. Конечно же, первым ее зафиксировал Свен, на пульт к которому стекались почти все данные от исследовательских устройств в помещении. Но Свен находился в узких рамках контрольных алгоритмов своего чипа.

Перед ним в расширенном пространстве адреалиновых очков маячил динамический список обязательных вопросов и набор параметров, которые следовало измерять как можно точнее.

Он мог думать, о чем угодно догадываться, но любое не регламентированное правилами и не продиктованное сетевым ботом вмешательство в исследовательских процесс было строжайше запрещено.

Два с половиной года назад судьба уже сталкивала чип-ридера с девушкой, которую звали Флора Найтингейл. Но там была латиноамериканка, чуть постарше полицейской — Свен прекрасно помнил обстоятельства той встречи. Он уже догадался, что подобные совпадения не случайны. Корпораты, которые подбирали персонал для проведения допроса, каким-то образом откопали ту историю. Но вместо проведения служебного расследования или вербовки службой безопасности, его решили засунуть под наблюдение десятков камер, как дрозофилу под микроскоп.

После того, как полицейская косвенно признала наличие в своей памяти воспоминаний более одной Флоры, Свен подумал, что понял логику, которой руководствовались корпораты. Знакомые лица. Пускай он видел эту девушку первый раз в жизни, в ее голове могли каким-то образом проявиться воспоминания другой Флоры.

В самом начале допроса девушка назвала головолома по имени, Свен мог бы поклясться, что видел удивление на лице Карлсона. Очевидно, с ним тоже была знакома одна из Флор.

Темной лошадкой в этой цепочке рассуждений оставался Бобби, но чип-ридер полагал, что и у того имелись какие-то точки пересечения с объектом исследования.

Вопросы, задаваемые через динамики, отчего-то изменили свою стилистику. Тот, кто управлял их последовательностью не стал “дожимать” девушку после явного указания на несоответствие полученных ответов и официальной биографии.

Вместо этого началась серия биографических вопросов, из числа тех, которые легко проверяются по архивам и служат для того, чтобы проверить качество памяти допрашиваемого.

Однако, выслушав несколько ответов Свен вдруг сообразил, что это очередная коварная проверка. Закрытые вопросы подразумевали согласие полицейской по меньшей мере с тремя разнородными биографиями — разве что не так открыто, как это произошло с пересечением дат.

Выстраиваемая в голове чип-ридера картина сильно не нравилась Свену. Тут пахло корпоративной тайной таких размеров, что шанс когда-либо вырваться из подземной лаборатории стал резко скукоживаться.

На месте неведомых корпоратов Свен подписал бы смертный приговор всем людям в лаборатории, причем сразу после начала допроса. И привел бы его в исполнение сразу после фиксации ответа на последний вопрос.

А ведь не взломай Карлсон защиту, происходящее можно было бы списать на коварство полицейских алгоритмов.

Свен украдкой посмотрел на неподвижную фигуру головолома, так похожую на сломанную капризным ребенком куклу, брошенную в угол за ненадобностью.

Обречь себя на смерть, успешно взломав столь необычную жертву… Жестокая корпоративная ирония от которой даже не тянет улыбаться.

И все-таки Свен сумел улыбнуться, еле заметно, только уголками губ. Блокировка “Пигмалиона” постепенно сходила на нет, но возможность управлять своим телом никак не избавляло чип-ридера от тех знаний, обладание которыми не сулило обычному человеку ничего хорошего.

35

Валерия Барбат внимательно следила за ходом допроса, не игнорируя при этом подопытную, которой предстояло стать первым рабочим прототипом, если исследования завершатся успехом. Подставной менеджер и сопровождающий только что покинули комнату, подопытная для следующего этапа, девушка-аналитик, едва ли не в режиме реального времени сверяла ответы полицейской с виртуальными моделями.