Ситуация осложнялась тем, что статус госпожи Барбат, по инициативе которой резервный дата-центр перепрофилировали и усилили дополнительным вооружением, был в иерархической структуре корпорации на одну ступень выше статуса проводивших расследование.

Региональные директора не имели прав запрашивать у нее отчета. Однако, каждая из женщин являлась ставленницей кого-то из центрального офиса, что позволяло действовать не напрямую, а через Северную Африку. Единственная дама из массальского совета директоров, которую не пригласили на встречу, ходила под патронажем самой Валерии, а потому в данном вопросе была бесполезна.

— Я запустила четыре сессии антарктического консорциума, чтобы смоделировать оптимальную стратегию минимизации рисков, — поделилась самая младшая из женщин.

Марьям Пресслер занималась вопросами формирования имиджа, а потому готовилась разворачивать информационную операцию прикрытия. — Пока что объем неизбежных потерь настолько велик, что центральный офис будет в ярости. Какие бы секреты ни пыталась выведать госпожа Барбат, они вряд ли стоят двух кварталов напряженной работы всего местного отделения.

— В таких условиях на нас повесят вообще все недочеты за текущий период, — дополнила ответ своей коллеги Ольга Кавендиш. Сильной стороной этой дородной женщины с короткой стрижкой и волосами цвета морской волны являлось управление технологическими цепочками. В региональные директора она выбилась хоть и не с самых низов, но даже такой прогресс, отраженный в личном деле, впечатлял многих в Массалии.

Мало кто знал, что Ольга мастерски использовала навык сбрасывать ответственность за свои, пускай и немногочисленные провалы, на менее удачливых коллег. — Это помойное сражение убивает наши шансы на переизбрание. Нам необходимы доказательства саботажа. Формальное подчинение этой сучке в красном — палка о двух концах.

Все виртуальные изображения дам, занимавших кресла региональных директоров “Карфаген Индастрис” утвердительно кивнули.

— Одним концом она нас закапывает, причем с каждой минутой все глубже и глубже. Но, с другой стороны, в подобном положении можно найти потенциальную индульгенцию: достаточно только где-то заполучить комплект доказательств тому, что Валерия осознанно пошла против интересов корпорации, а мы не сумели вовремя ее остановить.

Пресслер тихо вздохнула, прежде чем расстаться с очередной суммой денег.

Работа антарктического консорциума в режиме наивысшей оперативности вместе с дополнительными требованиями безопасности обходилась ей недешево. Однако, Марьям втайне от остальных надеялась, что подобные пожертвования из собственного кошелька скажутся положительно на ее внутрикорпоративном имидже, а потому рассматривала данные расходы как форму долгосрочных инвестиций в собственное будущее.

Дело обязательно будет отправлено на расследование службисткам внутренней безопасности, а там весомой может стать любая мелочь.

Еще две дамы скорбно молчали. Их угнетала неотвратимость внутреннего расследования, инициированного на самом верху, расследования неподкупного в силу того, что предполагало полную изоляцию подозреваемых от доступа к финансам.

Даже без участия в авантюре Барбат их собственных махинаций хватало на черную рамку вокруг изображений на официальном сайте корпорации.

Возможно, эти дамы планировали сразу после совещания пуститься в бега, куда-нибудь в Канаду, где средиземноморские килеры отыскали бы их не сразу, а чуть погодя. Но даже такой побег был невозможен без взлома прошивки, что само по себе считалось непозволительным при их текущем статусе.

Ольга время от времени задумчиво изучала аватары молчаливых дам, прикидывая про себя, насколько убедительно можно представить бегство этой парочки как доказательство того, насколько продажных и ненадежных представительниц допустили директора центрального офиса к управлению массальскими активами “Карфагена”.

— Что у нас есть на Валерию Барбат? — спустя пару минут, на протяжении которых собравшиеся молчали, обдумывая тяжесть своего положения, поинтересовалась Кавендиш. — Я не поверю, что никто не пробовал собирать на нее компромат, равно как и на каждую из нас. Что-то должно было найтись. Возможно, если мы объединим наши выжимки из грязных архивов, получится собрать какое-то подобие оправдания перед нашими матронами.

Виртуальное пространство перед Ольгой сгустилось в папку, которая улеглась на стол перед женщиной. Спустя четверть минуты перед Марьям появилась такая же папка, только немного толще.

Молчуньи держались дольше, но им требовалось хотя бы негласное сотрудничество с парой региональных директоров, которые в ходе расследования могут либо проявить избирательную слепоту, либо свою мстительную природу. Для тех, кто собирался бежать в варварскую глушь даже фора в полчаса могла стать вопросом жизни и смерти.

— А вот сейчас у нас появился небольшой шанс минимизировать будущие потери, — зловеще объявила Ольга Кавендиш. — Аналитикам придется поработать внеурочно, да и поддержка суперкомпьютеров не повредит.

31

Для самой Флоры допрос выглядел совершенно иначе. С самых первых вопросов ей стало дурно и непонятно. Непонятно, отчего из нее рвутся какие-то странные ответы. Кто такая Глория Лиддел? Имя-прикрытие? Фальшивая личность? Рабочий псевдоним или же базовая биография, поверх которой кто-то записал новую память? Почему химия вырывает из нее именно этот ответ? И снова, снова, снова — отчего она вдруг узнала Карла? Может быть, его знала эта неведомая Глория, которая отодвинула Флору на второй план, позволяя избежать неудобных вопросов.

Девушка успела подумать, что стала свидетелем работы какого-то из защитных и недокументированных из соображений безопасности алгоритмов чипа, когда прозвучал вопрос про настоящее имя.

Защита, на которую уже начала надеяться полицейская, не сработала. Виновный в происшествии был определен моментально. Кто незадолго до этого возился с ее мозгами и чипом?

Из диалога корпоратов Флора сделала вывод, что ее временное и крайне неудачное спасение от медицинской блокировки Карлсон устроил из-за побочных эффектов взлома.

Локальный импринтинг, кажется так называл это состояние допрашивающий.

Точечный ожог от работавшего в нештатном режиме коммуникационного лазера еще чесался. Флора признавала, что окажись на месте Карла, вряд ли сумела бы так быстро разработать план.

И что с того, что закончилось пшиком — обычный человек, парализованный и без административного доступа к местной сети сумел сделать то, чего от него не ожидали. То, что это было сделано ради нее, могло будоражить воображение, если бы обстановка оказалась заметно спокойнее. Увы, поступок хоть и заслуживал уважения, раздражал повышением непредсказуемости, неопределенности, мешал планировать свои действия и предсказывать действия своих противников. Когда боевик выпустил в Карлсона иглу с той же химией, Флора мысленно усмехнулась. Вновь в одной лодке, в плену одной корпорации и одной интоксикации.

Было ли это ироничным разделением судьбы или нет, каким-то мистическим знаком, из разряда тех, о которых любили говорить различные сектанты? Девушка не задумывалась о таких вещах.

До того момента, как допрашивающий не начал задавать очень странные вопросы, а она — выслушивать произносимые своим же голосом ответы, которые казались ей страннее вопросов.

— Двенадцатого марта этого года вы посетили складскую площадку корпорации “Карфаген”, в портовом комплексе Логистического Союза?

— Да…

— Как назывался первый доклад первого дня конференции в Ясмине, на которой выступал Вячеслав Соловьев?

— Сравнительный анализ активности варолиевого моста методами предикативного моделирования чипов Itaka и Аррагон Электроникс.

— Одиннадцатого марта этого года вы были задержаны отделом внутренних расследований корпоративной полиции по обвинению в шпионаже в пользу Логистического Союза?

— Да…

— По результатам внутреннего расследования вы были оправданы и получили денежную компенсацию за беспокойство?