– Я Рика поддержу. Одно дело прийти поиграть, пострелять. А другое дело изображать из себя мешки для битья. Я согласен был играть, когда увидел у вас прослушку на доме. Но когда выяснилось, что вы все увешаны донатом, то продолжил лишь потому, что уже поворачивать назад было неинтересно. Решили попробовать силы, но не факт, что если такое повториться несколько раз, я бы продолжил в игру играть дальше. Донатные вещички возможны в бою, но никогда они лезут со всех щелей, – ответил я.

– Сам так же думаю. Если и вводить, то так, чтоб они не перевешивали баланс боя. Играть с мыслью, что ты непобедим неинтересно. Мы уже так неделю играемся и как-то вяло идёт игра. Какие-то команды сразу сливаются. Другие пытаются пробиться, но в основном новички, которые бьют, потому что бьют. Осознанного боя здесь не видать, – согласился Орги.

– Жаль будет, если игра превратится в тупой махач, – ответил я.

– Если цены снизить на вещи, то многие согласятся на покупку, – сказал Рома.

– Главное, чтоб не ушла атмосфера игры. Согласитесь, что клоуны с пузырями в боевке – это дико смотрится. Ладно разгрузку какую, шлемы добавить, зимние-осенние костюмы, а вот клоуны и другая ерунда – дико, – сказал я.

– Забавно, – возразил Орги. – Ещё партию сыграем? Уже с открытыми картами и оружием?

– Время, – возразил Рома. – Завтра ещё на работу нужно.

– Хе, у меня завтра ещё выходной, – сказал я. – Но поддержу остальных. Мы играем в свободное время. А это времени не так много, как хотелось бы.

– А мы со Стасом можем ещё сыграть. Нам торопиться некуда, – сказал Юрка.

– Если найдёте ещё троих, то играем, – сказал им Орги.

– Легче лёгкого, – сказал Стас. Уходя в поиск знакомых одиночек, которые пришли поиграть вне команды по рандомному подбору.

– Только проверенных. Перводневок не берите, – сказал Орги. – Я вам тогда по маскхалату скину и ловушек за беспокойство. А мнение учту, когда буду докладывать о результатах эксперимента. Вы ведь постоянно играете. Слаженная команда. Чего в соревнованиях не участвуете?

– Даже мысли не было, – ответил Рома.

– Это всё для молодёжи. Не для моего возраста и спины. Когда бегаешь для себя, то выкладываться на сто двадцать никто не требует. Когда же играешь на публику, то ответственность давит. Уже не получится пустить интерес болельщиков побоку. Например, я на тебя деньги поставил, что выйдешь в финал. Так что подводить тебе никак нельзя, – ответил я.

– Ясно, – рассмеялся Орги. – Постараемся с командой не подвести.

– Уж постарайтесь.

– Пап, мы тогда сами доедем, – сказал Юрка.

– Ещё порежемся здесь, – согласился Стас.

– Играйтесь. К десяти домой только явитесь. А то штраф оплачу из тех денег, что отложены на игру за следующий месяц.

– Есть кэп! Будем вовремя, – сказал Юрка, выбираясь из-за стола и на бегу допивая кофе.

– Удачной игры, – сказал я.

Они ушли на новый бой. А мы пошли переодеваться в раздевалку и до дома. Мелкий противный дождь не прекращался. Мальчишки его явно не замечали, а меня уже до костей пробирал.

– Хорошо быть молодым, – словно прочитал мои мысли, сказал Рома.

– Когда-то и мы не на что внимания не обращали. Качать силу, так до потери сил. Играть, так до последнего. Жить на остриё жизни. На её крае, а сейчас мы уже старая гвардия, – согласился Рик, который был нас младше на три года.

– Да ладно вам. Так послушать, сразу в утиль охота сдаться. Я пока ещё не готов к этому, – возразил я. На душе и так было хреново, а если ещё и думать в общем направлении, так совсем тяжело станет. Жить не захочешь.

– Но признавать приходится, что порой приходится отходить в сторону, когда молодость просит дорогу, – заметил Рома. – Сейчас бы замутить отряд. Штурмовать соревнования. А мне домой надо, потому что работу никто не отменял.

– Зато у нас есть стабильность.

– Которая превращает жизнь в скуку, – сказал Рик.

– Как хотите, но по мне лучше скучать, но не думать, где деньги завтра найти, чем постоянно находится в их поиске. Три недели назад на своей шкуре ощутил, что это такое. Повторять не хочу, – ответил я. – Заканчиваем хандрить. Пусть сами не играем, но никто нам не запрещает болеть за команды. Что и будем делать. Сегодня день прошёл неплохо. Пусть и проиграли, но много и получили. Завтра будет день ещё лучше. А если ныть, то за нытьём этих улучшений не заметим.

Мы вышли из полигона, который представлял собой большую огороженную площадку с системой пропуска. Рядом была остановка автобуса. Рик уехал первым. Мы же с Ромой немного задержались на остановке. Дожидаясь другого автобуса.

– Ты неплохо держишься, – сказал Рома. – Помощь какая нужна?

– Сейчас норм. Квартиру снял. С работой порядок, – ответил я.

– Ну и добро, – ответил Рома. – Если что, ты звони. Помогу, чем смогу.

– Справлюсь.

Хотел усмехнуться и спросить, чем он мне мог помочь, когда меня обложили по всем фронтам, но не стал. На добро насмешкой отвечать – это как-то не по-людски.

Автобус подъехал по расписанию. Я предупредил бывшую, что мальчишки задержутся. Поболтал с Ромкой о следующем сборе нашей команды и понял, что завтра буду играть один. Все были заняты. Дождь моросил. Настроение было плохим. Перед глазами на дисплее мелькали новости. А мне хотелось купить билет куда-нибудь и уехать подальше, чтоб прийти в себя. Игра помогала забыться, как и работа, но из серости не выводила. В последнее время жизнь перестала казаться яркой и осмысленной. Всё напоминало течение. Вот по нему я и плыл.

«Открыть статистику. Показать уровень ИБ», – велел я.

Мне его удалось поднять до пятёрки за счёт социальной активности. Я вкачал общение в 3.5, до этого была двойка, как-то было не до пустого трёпа. Дружба в 6.3. Политическая грамотность в 4. Развёл пару дискуссий в сети и сразу единичку добил. Всё это и повысило меня до пятёрки и позволило сохранить работу. Приём у психолога смог остановить падение ИБ. Она его остановила в принудительном порядке и заставила ходить на терапию, где убеждала меня, что это я виноват в загулах жены. Мол, это мне надо было её перевоспитать, раз были такие косяки с её стороны. Как будто она была ребёнком, который не понимал, что творит. Меня это бесило, но я сохранял невозмутимое выражение лица, односложно отвечал на вопросы психолога и думал о титуле «спокоен аки слон». Я хотел быть таким спокойным и толстокожим, чтоб человеческая глупость не пробивала броню.

Что мне всегда не нравилось в нашем обществе, так это желание лезть в чужую жизнь и держать её под контролем, при этом навязывая свою идеалистическую картину мира, где всё всегда было хорошо, а в проблемах был виноват лишь сам человек. Он не смог увидеть дыру в идеальной системе, не закрыл её, значит виноват.