— В состоянии коматоза реакция на боль ослабевает, так что нет, не больно, — пояснила женщина.

Кивнула, таким образом благодаря ее, и присела на стул рядом с кроватью. Стараясь быть максимально осторожной, потянулась и коснулась пальцев папы — привычно шершавых, но… не таких теплых, как должно быть.

— Можно еще спросить? — поспешила уточнить, пока медсестра не ушла.

— Да, конечно, — работница клиники замерла у дверей.

— Если я буду говорить, то меня папа действительно услышит?

— Я ничего не могу вам обещать, однако есть шансы, что… — небольшая пауза, во время которой в ушах набатом звучит писк приборов, подключенных к Довлатову-старшему, — что все же услышит. Что-то еще?

— Нет, спасибо, — я снова прикоснулась к родителю, но затем, словно обжегшись, отдернула ладонь.

Мало ли, вдруг что-то задену?

Медсестра ушла, но я еще долго сидела в тишине, собираясь с силами и подбирая слова. Что мне говорить? В голову ничего не приходило. Но вдруг моя речь поможет? Вдруг его состояние улучшится? Как… как в фильмах или тех статьях, что я успела перерыть в поисках достоверной информации.

— Пап, как ты себя чувствуешь? — запнулась, осознав, что за чушь произнесла. Несколько минут думала, о чем бы ему рассказать. Поднялась, начала мерить пространство палаты широкими шагами. Потрогала растение с необычными листьями, стоящее на подоконнике, пытаясь понять, что за цветок передо мной. Снова вернулась к стулу и села, обняв себя руками.

О чем бы ему рассказать? О чем бы…

— Знаешь, папа, мы так по тебе скучаем, — слова сами собрались в словосочетания, а те в свою очередь в предложения. — Марк себе места не находит. Помнишь, ты говорил, что воспитал его не так? Сожалел, что что-то упустил? Нет, Марик… замечательный. Он руководит твоими проектами, занимается расследованием вместе с адвокатами компании, заботится обо мне и регулярно ездит сюда, чтобы лично узнавать о тебе от врачей. Он столько всего делает, папа… Ради тебя и меня. Я восхищаюсь им, а ты бы точно гордился.

Начала — и не могла остановиться. Как самая настоящая болтушка, поведала все то, что меня беспокоило, просила его побыстрее выздороветь и зачитывала ему новости. Я верила, что самое трудное мы преодолели, и теперь все точно будет хорошо.

***

— Марик, купишь? — клянчила я, глядя на братца с самыми невинными глазами. Прямо такими, как у Кота в сапогах. — Ну купи!

Марк же в ответ одаривал меня недоуменным взглядом. Мол, Полина, куда мозги дела?

— Зачем тебе спиночесалка?

Я пожала плечами и выдала:

— Надо!

— Уверена? — он вскинул бровь. — И что ты с ним будешь делать?

— Ну, например… — задумалась. А что, собственно, буду с ним делать? Посмотрела на длинную палку с когтистой лапкой на конце и нашла ответ: — Тебя чесать. Даже можешь не благодарить, я уже по выражению твоего лица поняла, насколько ты счастлив. Знаю-знаю, со мной тебе очень повезло.

Марк тихо рассмеялся и сдался:

— Кидай в тележку. Мне уже не терпится опробовать эту штуку на тебе.

— Спасибки! — я с широкой улыбкой бросила спиночесалку к остальным выбранным товарам, а потом замерла: — Стоп. А почему на мне?

— Потому что жертвовать собой и своей спиной ради твоих экспериментов я не готов. Так как больше счастливчиков нет, то сомнительная честь стать первой жерт… клиенткой этой хрени предоставляется тебе.

— Что? — выдохнула я.

— Готовься, говорю, — ухмыльнулся Марик, разворачиваясь вместе с тележкой и направляя ее в мясной отдел.

Решительно догнала его и вытащила обратно спиночесалку. Просто у нее реально когти ого-го. Марка не жалко, а себя как-то очень.

— Эй, полож обратно! Я уже сроднился с ней, не надо… Поль, ты меня лишаешь самого светлого в моей жизни. Поля, только не клади его на место. Полина, одумайся!

Штучка вернулась к своим сородичам, издав тихий стук при соприкосновении с полкой.

— О нет! — патетично воскликнул Марк. — Жестокая женщина. Нет, я не могу видеть эту душещипательную сцену… Нет, не могу! Пошли отсюда к курицам. Может, сочная запеченная ножка сможет залатать ту дыру, что оставила после себя потеря.

— Дурак, — покачав головой, вынесла вердикт я.

— Слышу от дурочки, — парировал он и, поймав мою ладонь, сжал ее и повел за собой. — Пошли, нас цыпочки заждались.

Ну точно дурак.

"А я дурочка", — хмыкнула я, касаясь кончиками пальцев своих губ. Улыбаюсь и не могу прекратить. Что за магия? Марик точно колдун. Самый лучший и идеальный колдун!

Домой мы вернулись лишь через час. Еще минут десять Марик, кряхтя, как столетний старик, тащил кучу пакетов из машины на кухню. Как-то со всеми проблемами мы совершенно забыли, что продукты надо покупать пару раз в месяц, и в холодильнике не то что мыши, там даже тараканы решили, что хватит с них подобных потрясений, и экстренно самоубились. Так что да, поход в супермаркет был вынужденной мерой.

Вот выпишут папу, и я снова буду ему готовить каждый день. Ему первое время нужен будет особый уход, и времени на магазины не останется.

— Прости, но я не буду готовить, — едва вдвоем разобрали купленные товары, призналась брату. Выдохнула и бросилась на диван. — Можешь погрызть меня, если остались силы.

Протянула ему руку, а он взял и… коснулся зубами запястья!

— Марк! — возмущенно выдохнула, отнимая конечность.

— Что? Ты сама сказала, что готова стать моим ужином, — ничуть не устыдился брат.

— Но я же не всерьез.

— Вот и верь тебе после такого обмана, — деланно обиделся парень. — Ладно. Так и быть, я сегодня буду нас травить.

— Ты имел в виду "кормить"? — вскинула я бровь.

— А есть разница? — удивился Марик, уже направляясь на кухню.

— Ну как бы есть — я хочу не только кушать, но и после трапезы желательно выжить, — терпеливо объяснила, устраиваясь на диване удобнее.

Как круто! Еда сама сейчас придет, и можно пока отдохнуть.

Марк вернулся с разогретыми куриными ножками, соусом, бутылкой "Колы" и вазочкой с попкорном уже спустя пятнадцать минут.

— Ты мой герой! — я отняла у него тарелку с "цыпочками", расположила на столике и, обмакнув в кетчуп одну ножку, вгрызлась в мясо. — Божественно! У тебя золотые руки — профессионально греешь еду.

— Ага, я знаю, — довольно отозвался он и приказал: — Двинься.

Хотя и рядом было свободное кресло и еще один диван, я подвинулась, освобождая место и брату.

— Так, Поль, — Марк тоже вооружился курицей, несколько раз откусил мягкое мясо и, жуя, спросил: — Выбирай: смотрим триллер или ужастик?

Подумала и, вспомнив оставленную в супермаркете спиночесалку, мстительно ответила:

— Мультики! И точка.

— Мультики? — Марик лукаво улыбнулся. — Будем смотреть "Винкс". Где там пульт?

Я рассмеялась. Он не поставит. Дурачится же, как и всегда. Он…

— Ты изверг! — сообщила очевидное парню, когда началась очень знакомая заставка и прозвучала песня, от которой у меня явно мог развиться диабет.

— Учился у профессионала своего дела, — фыркнул братец, приобнимая меня, чтобы не убежала.

Я первые пару минут действительно пыталась вырываться из его объятий, но поняв, что это бессмысленно, устроилась на нем поудобнее. Какой Марик теплый. Жаль, жесткий — мышцы стальные, а пузика, на котором можно мягко устроить голову, в помине нет.

В итоге мы так и заснули — в обнимку на диване в гостинной и под приключения наивных фей.

А через три часа нас разбудил оглушительный рингтон телефона Марка.

— Ну кто звонит в такое время? — широко зевнув, проворчала себе под нос и поднялась. Марик никак не хотел просыпаться и находить свой смартфон, и это пришлось делать мне.

Проклиная все на свете, пошла на противный звук и оказалась на кухне. Телефон, сверкая экраном, лежал на кухонном островке. Явно брат забыл, когда мыл посуду. Поморщившись от очередного резкого подключения к композиции ударных, взяла гаджет в руки и приняла вызов.