— Да что ты несешь?! — кровь прилила к щекам, а от злости даже на миг дара речи лишилась. Черт, если бы могла, то хорошенько бы ему вмазала! — Ты конченый придурок, Марк! И отпусти меня сейчас же! Видеть тебя не хочу!

Он проигнорировал мою тираду, молча подождал, пока перестану вырываться, а потом прижался своим лбом к моему плечу. Выдохнул. Вдохнул. Снова выдохнул.

Я стерпела все без возражений. Вот освободит мои запястья от тисков своих пальцев, и я первым делом попробую вернуть на место его мозги. Они явно накренились, иначе как объяснить его сверхглупые мысли?

— Что у тебя с блузкой? — спросил Марик, немного отстранившись, но не выпуская меня. — Почему она красная, бл… ин?!

Теперь, кажется, моя очередь устраивать истерику. Невольно расхохоталась.

— Мог спросить и через год, — зло процедила. — Или через два… Главное же черти о чем подумать!

— Полина, — грозным тоном протянул. — Что за хрень?!

— Кетчуп, — недовольно ответила. — И если бы ты меня выслушал, то узнал бы, что Гоша помогал мне оттереть пятно.

— Ну да, ну да, святого мальчика обидели, — Марик закатил глаза. — Не дергайся.

Закономерное "А почему?" застыло на губах, когда брат внезапно разжал пальцы, которыми удерживал мои руки, а затем, не дав опомниться, рывком стянул с меня испачканную блузку.

— Что ты… — возмущенно прохрипела, прикрываясь.

— И помолчи, — коротко бросил, снимая свою толстовку и таким же неуловимым движением надевая ее на меня. — А теперь можем идти.

И я действительно промолчала, но не потому, что выполняла его просьбу, а потому что дар речи потеряла от его наглости и происходящего. Слова и адекватное мышление вернулись ко мне, когда Марик уже тащил меня прочь из туалета.

— Марк, прекрати! Я в состоянии сама идти.

— Верю, — судя по голосу, мне не верили ни капли. — Но в последнее время ты не в ту сторону идешь, так что я буду тебя направлять, скажем, на путь истинный.

И он повел меня дальше по своему праведному, блин, пути. Его конечным пунктом в итоге оказался… наш с ребятами столик. А там все были в сборе. Разве что Ромы с его дамами не обнаружила.

Ой, черт!

— Полина?! — удивленно произнесла Карина, переводя взгляд с меня, утопающую в марковской кофте, и на, собственно, брата, щеголяющего в одной черной майке, подчеркивающей широкие плечи и рельеф мышц. В одной руке он держал мою блузку, что вызвало еще больше вопросов у Рины. — Что происходит?

И вот что ответить? Я и сама не знала, если честно. Но в какой-то степени испытывала облегчение — это же Марк, он сильный, он мне поможет. Чем я думала, когда решилась скрыть от него правду?

— Все, идем, — Марик даже не поздоровался ни с кем, просто нашел мою сумочку и даже не отдал ее мне.

Снова стиснул мои пальцы, готовый указывать мне правильную дорогу. Он явно выбрал себе неправильную профессию. Какая мировая экономика? Ему быть навигатором или маяком.

— Ты уже уходишь? — подключилась Лера. — Давай еще посидим? Мы найдем стул и для твоего парня, Поль. И даже не съедим его, честно!

Пальцы Марика сжались на моей ладони до легкой боли, а у меня вспыхнули щеки. Неужели мы со стороны выглядим?..

— Он брат Полины, — поправила тем же недовольным голосом Карина. Ей явно не понравилась то, что я от нее скрываю некоторые моменты.

— Ой… Простите, пожалуйста! — смущенно пролепетала Лера. — Вы просто не похожи и…

— Ничего, все в порядке, — я растянула губы в улыбке. — Мне сейчас пора, извините, что так вышло. Всем пока!

А Рине, перед тем как совсем исчезнуть в толпе, бросила:

— Я тебе напишу!

***

— Итак, Поля, играем так: ты мне все рассказываешь, а я пообещаю сильно не злиться, — едва мы сели в его машину, постановил Марк с совершенно непроницаемым лицом. — И пристегнись.

Я пристегнулась, сложила руки на коленках, как прилежная школьница, и позволила себе выплеснуть негодование:

— Прекрати вести себя со мной так, как ведешь! Перестань указывать и требовать! Ты не имеешь права вот так вот… играться мной, как куклой! Мне не пять лет и уже даже не двенадцать.

Марк вырулил с парковки и, влившись в поток авто, спокойно отозвался:

— Я знаю.

Серьезно?!

— Что именно?

— Что тебе не пять и не двенадцать, — опять как ни в чем не бывало.

Дыши, Полина, дыши. Марк должен выжить. Почему? Зря, что ли, ты наготовила всякой всячины вчера? Кто это есть будет? А ведь да! Меню на похоронах совсем другое, потому надо подождать, пока он поест.

— А остальное? — с намеком протянула я

— А что не так? — брат бросил на меня колючий взгляд и снова вернулся к дороге. — Как я понял, мы друг другу позволяем все. Ты — недоговаривать, верить в чепуху и откровенно меня игнорировать, а я — делать в свою очередь то, что считаю нужным. Заметь, не ты, а я, как идиот, просидел два часа, ожидая тебя. Не ты искала потом по огромному универу одну самостоятельную. И не ты…

— Прости, — перебила его, не в силах дальше слушать. Мне стало так стыдно, как не было в день, когда я впервые соврала папе. — Прости-прости-прости!

Марк рассмеялся, и я замерла, слушая его потрясающий смех. Я бы вообще слушала его всегда. И смех, и просто голос. Пусть даже отчитывает или ругает. Пусть… Пусть кто-нибудь вправит мне мозги, а? Что за мысли у меня в голове?

— Совесть проснулась, Поль? — насмешливо спросил парень, но, заметив перемену настроения во мне, помрачнел и потребовал: — Рассказывай. Я сейчас где-нибудь припаркуюсь.

Сделав большой глоток воздуха, устроилась поудобнее.

— …А потом я решила, что сама как-нибудь разберусь, — закончила, не сказав про то, что думала найти себе, наконец, парня. Зачем? Чтобы доказать себе, что я не больная. Что смогу влюбиться в другого. Наивно и тупо, конечно, но ведь даже это хоть что-то?

Посмотрела на брата, ожидая от него хоть какой-то реакции. Он молча сжимал до побелевших костяшек руль. Мышцы на его руках напряглись настолько, что бугрились под кожей. Каждый жгут можно было потрогать, если поддаться вперед, и я уверена на все сто, что они каменные наощупь, если не железные. Еле сдержала в себе желание провести по ним пальцами, чтобы удостовериться в своих мыслях.

Красиво. Притягательно. Опасно.

— Покажи сообщение, — холодно произнес Марк, опуская руль и поворачиваясь ко мне. Видеть в его глазах стужу было немного боязно. Я сделала что-то не так?

— Держи, — открыв злополучное послание, передала смартфон.

Марик не стал брать телефон, обхватил мое запястье, одним прикосновением обжигая чуть ли не до костей, и, приблизив мою руку с гаджетом к себе, вчитался в написанное. Затем включил видео.

Судя по его сжатой челюсти и "ходящих" желваках, он сильно разозлился. Да что там, впал в ярость. Но его чувства относились не только к моему обидчику, но и ко мне.

— Полина, — Марк отпустил мою ладонь, повернулся ко мне и, заглядывая в глаза, уточнил: — Еще раз: тебя шантажировали, а ты, лишь бы мне не говорить, избегала и вообще поехала в клуб искать приключений?! Я правильно понял?

Я немного стушевалась. Как-то в моей голове все выглядело куда более логично.

— Шикарная логика! Я балдею просто! — восхитился с иронией брат.

— А ты сам вообще меня игнорировал кучу лет, забыл? — нашлась я. — Так что не надо мне про логику, у меня отличный пример перед очами.

Марк хмыкнул.

— Ну да, ну да, это из серии "я дура, но ты дурнее".

— А что, нет? — я пожала плечами. — Ты дурак, а я дура. Звезды сошлись.

— Согласен. Я полный дурак, а ты глупенькая дурочка.

Мило. Кто-то "зайчики" и "котики", а мы "дурак" и "дурочка".

— Такого словосочетания не может быть, Марик, — фыркнув, покачала головой. — Это тавтология, а на простом языке — масло масленное.

— Не волнуйся, как показывает случай — все может быть, — мрачно утешил меня он, потягиваясь за косухой, брошенной на заднее сиденье.