Но после того, как Сандро одним из первых выполнил нормы, позволяющие получить значок КС первой степени, а в спортивном поединке положил на лопатки детину выше себя на голову, злые языки приумолкли. Крылов не относился к категории злопыхателей, но, обладая сильным чувством самоуважения, предпочитал держать дистанцию и ограничивать общение служебными рамками. Нечто подобное Сандро предвидел, и был разработан специальный план, который базировался на рекомендациях, почерпнутых из наработок Карнеги и профессиональных психологов, да и вообще за его плечами был опыт двух последующих веков, а также самого академика. Прожить очень долгую жизнь и десятки лет успешно проработать в институтах и университетах, кои, как правило, напоминают банки со скорпионами или серпентарий с кобрами и иными суперядовитыми змеями, и при этом остаться человеком, не переродиться в законченного негодяя и при этом не позволить себя сожрать, это не каждому дано. В общем, академик беззастенчиво сплагиатил.

На этот раз он воспользовался, можно сказать, классикой фантастики, романом Роберта Хайнлайна «Гражданин Галактики», тем эпизодом, в котором некая сообразительная девица Лоэн, желая для начала подружиться, а затем женить на себе главного героя по имени Торби, прикинулась наивной дурочкой и спровоцировала его на проведение импровизированных лекций по высшей математике. При этом она, естественно непреднамеренно, умолчала об окончании специальной математической школы и специализации по многомерной геометрии. Правда, когда Сандро обсуждал все нюансы плана с Михаилом Николаевичем, то папаша, а точнее ученик, изволил издеваться и советовал не увлекаться, дабы процесс обучения не зашел слишком далеко. И даже безбожно фальшиво не пропел, а по-медвежьи проревел строчку из песни Александра Дольского: «…господа офицеры, голубые князья…». А далее заржал и, погрозив пальцем, подытожил: «Смотри, только не увлекайся, пготивный». В общем, ученичок окончательно оборзел и явно решил отыграться за все годы работы над докторской, когда он был вынужден безропотно молчать, внимать, вздыхать и лишь думать про себя: «…когда же черт возьмет тебя». Пришлось покрутить пальцем у виска и предложить вернуться к нашим баранам, то есть к Крылову и Менделееву. Ну с первым было проще, ибо он сам подробно описал свою жизнь в книге «Мои воспоминания», в том числе и то, как на «выпускном экзамене сумел сперва поспорить, а затем и убедить в своей правоте самого Зыбина, автора учебника по сему предмету». Сказано – сделано. Алексею импонировало, что он выступает в качестве наставника у сына императора, а Сандро, в свою очередь, с удовольствием проводил с ним совместные тренировки по фехтованию и договорился о совместном посещении тира. В общем, гениальная мысль, высказанная особой родом из потомственной морской семьи: «Совместный труд для моей пользы, он объединяет» подтвердила свою эффективность.

Крылов убедился, что великий князь – свой парень, и не раз вместе с ним посещал Ново-Михайловский дворец, тем более что император с супругой переехали в столицу, то бишь в Москву, и причин стесняться не было. Очень скоро к ним присоединился и Владимир Менделеев. С этим человеком у обоих попаданцев были связаны далеко идущие планы. Но если Крылов дожил до весьма почтенного возраста, то Владимиру в реальной истории выпала ранняя смерть от инфлюации в возрасте Христа. Следовало сберечь для России человека, который обладал задатками талантливого ученого. Достаточно упомнить его проект строительства плотины в Керченском проливе с целью превращения Азовского моря в глубокое внутреннее русское море, доступное для плавания больших морских судов. Да и смерть сына явно укоротила век самого Дмитрия Ивановича. В данном случае подружиться удалось с помощью фотографии, которой Владимир, как и его уважаемый батюшка, был страстно увлечен. Причем степень этой страсти можно оценить тем, что в иной ветви истории он написал цикл статей для Энциклопедического словаря Брокгауза-Ефрона. Тут большую помощь оказал Александровский. Иван Федорович гостеприимно распахнул двери своего фотоателье, и Владимир стал проводить там большую часть свободного времени, знакомясь с тонкостями сего мастерства и с разнообразными техническими новинками. Особенно Менделеева-младшего поразили эксперименты по проведению фотографирования под водой через стекло иллюминатора. И для участия в них он даже совершил несколько погружений на подводной лодке Александровского, прошедшей некоторую модернизацию и доработку. Естественно, что все сии действия происходили с ведома и согласия как Дмитрия Ивановича, так и начальника Морского корпуса контр-адмирала Епанчина. Очень часто компанию ему составляли Алексей и Сандро, и вскорости их сокурсники стали именовать неразлучную компанию – «три мушкетера», а в учебных классах Корпуса появились прекрасно сделанные фотоснимки кораблей и подводных пейзажей.

Постепенно и Сандро, помимо трезвого расчета, стал испытывать к своим товарищам искреннюю привязанность, они превратились в настоящих друзей. Особенно его растрогал поступок Алексея, случайно услышавшего, что он мечтает о хорошей собаке. Крылов написал своему отцу, и очень скоро в Санкт-Петербург привезли щенка меделянской породы. Это был по-настоящему царский подарок, ибо когда-то этих могучих русских мастифов держали в княжеских псарнях, а короли и азиатская знать были счастливы, если им презентовали этих щенков. Взрослый пес мог сбить с ног быка или в одиночку биться с медведем. Это был идеальный страж и телохранитель, в чем Сандро смог убедиться несколько позже.

Так получилось, что именно Ново-Михайловский дворец стал местом привязки и сбора их коллектива. Тройка мушкетеров стала его становым хребтом, но на такой каркас следовало натянуть еще и мясо. В общем, Сандро уже сейчас старался воспользоваться увольнительной, чтобы собрать у себя во дворце небольшой коллектив друзей-единомышленников. Среди них были два Николая и два Свешникова. Николай Старк (Николай Николаевич) и Николай Свешников (Николай Львович), был еще Дима Свешников (Дмитрий Александрович). К этому коллективу немного позже присоединился Веня (Вениамин Николаевич) Протопопов, Лев (Львович) Владимиров и Андрей (Павлович) Македонский. Последнего надо было брать в компанию за одну фамилию, жалко, что он не Александр, но и так неплохо получилось. Все они были выходцами из офицерских семей, но не из княжеских родов, с теми же князьями Шаховскими, обоими, что учились на сем курсе, отношения как-то не сложились. Объединило их еще и увлечение стрельбой. Сандро договорился, так что их коллективу был открыт доступ в Манеж «на пострелять». Михаил Николаевич там тоже оттягивался, уходя от тяжких дум о судьбах России, так что оборудование стрельбища было на месте. И стрельцы Сандро исправно переводили пачки патронов, избивая мишени до неузнаваемости. А потом были посиделки на дому у Сандро и разговоры под чай, кофей и молодое грузинское вино, которого в подвалах дворца было всегда в достаточном количестве. Впрочем, молодежь под руководством зверомудрого академика не напивалась, а в карты играла, но только морские. Разыгрывали сражения, пользуясь подсказками из будущего, взяв за образцы штабные игры советского флота.

Окрестности Праги

17 марта 1881 года

Йозеф Филиппович фон Филиппсберг

У командующего Богемским военным округом много забот. Очень много. Но иногда надо находить время и для отдыха. Для отрады души у меня были вот эти охотничьи угодья, всего в четырех часах езды от Праги. Нет, было тут еще одно место, куда бы я ездил намного более охотно, но тратить почти сутки на поездку только туда… командующий моего уровня не может позволить себе такой роскоши! Во всяком случае, пока что. Выйду в отставку, тогда и выкуплю то имение, будет просто великолепная возможность охотиться в свое удовольствие. Тут, в охотничьем домике я все-таки гость, пусть и почти на правах хозяина. Еще утром подстрелил косулю, сейчас ее готовят. Хотел выйти на кабана, но не в этот раз. Лесничий так и не нашел следов. Хотя один матерый вепрь тут имеется, следы я видел, только очень давнишние. Маркус обещал сообщить, как только найдут лежку этого гиганта, охота должна будет быть интересной! Впрочем, сегодня я тут не только для этого. И все этот неугомонный капитан Ауффенберг. Я знаю его еще со времени проведения операции по присоединению Боснии, весьма толковый офицер Генерального штаба. Так получилось, что на нем лежала координация взаимодействия различных подразделений, командиры которых к тому же были весьма враждебно настроены друг к другу. Я подозревал, что будут конфликты, но Мориц сумел навести почти прусский порядок, чем меня и удивил, и порадовал. В нашей многонациональной армии конфликты между подразделениями из разных частей государства не такая уж и редкость. Я лично подписал наградной лист на военный орден Марии-Терезы. Считаю, что заслужил. Конечно, сражения не было, может показаться, что я так выделил фаворита, но… перемещение большого количества войск само по себе сложная военная операция. И хотя бы часть ее прошла без сучка и задоринки. Нет, определенно этот офицер заслужил моего внимания. Но месяц назад он пришел ко мне с предложением, которое заставило меня серьезно задуматься. Да, я видел в нем толкового исполнителя, честного и преданного императору офицера, обладающего определенным уровнем военного мышления, но то, что он задумал… Тогда я связался с единственным человеком, которому мог доверять, во всяком случае, именно в этом случае. Благо Кошице, в котором он служил, не так уж далеко от Праги, по меркам нашей империи конечно же. И я рад, что мой боевой товарищ отозвался. Тем более он тоже принимал участие в присоединении Боснии под моим командованием, оказалось, что Ауффенберг ему знаком. Георг Риттер фон Кес руководил Эвиденцбюро, то есть был во главе нашей разведки, после неудачной войны с пруссаками на него навешали собак, он ушел в отставку, одно время даже руководил Терезианской академией, вот только педагог из него намного худший, нежели разведчик. Сейчас он был комендантом Кошице. Но бывших разведчиков не бывает! Так что сейчас они с Морицем охотятся на зайцев. Если же говорить по существу, то обсуждают план капитана Ауффенберга.