Платон-ага, он же хорунжий Соколов, в этой экспедиции подчиняется мне, бывшему рядовому, которого внезапно произвели в подпоручики. Да, серьезный карьерный рост! Но унывать времени нет. Вот Соколов нарисовался рядом со мной. Ему не нравилась вся эта банда, которая не напала на караван только потому, что его охрана была ему не по зубам.

– Удачно мы влились в эту компанию… были бы мы сами по себе – непременно напали бы. Отбиться-то, может быть, и отбились бы, но могли верблюдов потерять, а что без товара в Мерве делали бы?

Я согласился. Караван двигался своими тропами, своим маршрутом, да, мы могли бы найти проводника и идти быстрее, но было ли это безопасным путем? Не уверен. Вскоре Платон-ага принес плов, мы поели, а наутро караван снова отправился в путь, медленно и уверенно пробираясь по бескрайней пустыне.

Еще один переход, и мы увидели границы оазиса, по которому протекала река, дающая тут жизнь всему. Богатые пшеничные поля, рисовые плантации, белоснежные хлопковые поляны, все это казалось чудом, особенно после раскаленных песков, в которых хозяйничали змеи и скорпионы. И вот тонким маревом на горизонте показался древний Мерв.

Окрестности Мерва

24 февраля 1881 года

Максуд Алиханов-Аварский

Пуля пропела почти у виска. Зря я так неосторожно высунулся из-за туши погибшего коня. Мне повезло, что не придавило падающей лошадью. Это да, а вот в том, что патронов было маловато, повезло не очень. Два патрона. Я заметил, что басмач приближается. Я только тут услышал это название для бандитов, которые не имели авторитетов и никому не подчинялись. Мелкие шайки шакалов, умеющие только куснуть и удрать. Да и редко в какой банде было более двух десятков сабель. Чаще всего это декхане из одного аула, решившиеся выйти на путь наживы. Черт возьми! Как не вовремя! Я возвращался с небольшой охраной из аула рода Беркута. Там нас приняли с уважением. Еще бы! Кто я такой, уже все знали. Мое «инкогнито» просуществовало недолго. Торговые дела шли своим чередом и стали удобным поводом встретиться со старейшинами. В принципе, моя миссия не вызывала у них какого-то злостного отторжения. Как Белый царь поступает со своими подданными-мусульманами, в этих краях были наслышаны. Особенно о том, что пришедшие русские стараются навести порядок и установить мир. При этом порядок, одни законы и необременительные для торговцев налоги, при защите от произвола мелких ханов, это было для старейшин вполне понятно и отвечало их интересам. Больше всего они опасались своих соплеменников, чьи рода в аулах могли восстать против такого «присоединения». Сила оружия, только это действовало на них безотказно. Но тут мне очень хорошо помог генерал Скобелев. Белый генерал, получивший такое прозвище из-за того, что ездил на белом скакуне исключительно в ослепительно белом мундире, четвертого января взял крепость Геок-Тепе, а уже десятого отряд генерала Куропаткина вошел в Асхабад[10]. Когда же доброе слово подкреплено револьвером… Кстати, револьвер! Я выхватил его, вот же гад, совсем близко подобрался. Мне понадобилось три выстрела, чтобы упокоить слишком резвого и отчаянного джигита. Не пойму, с чего бы это сии басмачи столь упорно лезут на пули? Обычно, получив отлуп и потеряв пяток человек, банда предпочитала ретироваться. Неужели ждут подкреплений? Если их кто-то поддержит, будет совсем плохо. Со мною выехало всего пятеро татар, да еще два казака из приказчиковых. Впрочем, эти казаки сами из татарского роду-племени. Одного из них ранили, Семен его перевязывает, черт, туда три башибузука лезут, спешились, чертовы дети! Перекатываюсь. Так будет удобнее стрелять. Ловлю в прицел берданки фигурку, которая начинает приподниматься, чтобы рвануть на сближение. Ты, джигит, быстр, но пуля быстрее! Один патрон остался! Вижу, поднимается пыль, если это та самая подмога, то нам… точно хана! Не одно облачко пыли, а два – с разных сторон. Значит, это была подготовленная засада. Кто? Неужели кто-то из англичан тут появился? Но я бы знал! Так! Одно облачко – это со стороны Мерва. Второе – со стороны аула. По нашим следам шли? Да уж, предстать перед Аллахом, не сделав важного дела, будет как-то нехорошо. И тут я вижу, как падает Семен, а Исмаил, которого он перевязывал, как-то обреченно поднимает винтовку, обошли! Сзади обошли! Рывком перекатываюсь почти в то же место, где лежал до этого, доставая револьвер, в котором три пули, только три! Успею перезарядить или нет? Стреляю навскидку, кажется, ни в кого не попал, но пять фигур замирают. Быстро перезаряжаю. Не успеваю! Кто-то из нападавших поднимается. Бах! Исмаил снимает храбреца. Вовремя. Успеваю затолкать шестой бочонок на место. И тут стрельба поднимается с двух сторон одновременно: спереди и сзади. Сзади вижу озабоченную физиономию хорунжего Соколова. Вовремя он, однако! С ним пятеро – это из моей охраны. А вот что там за шум? Поднимаюсь – это люди бека Довлета. Я был у него не так давно. Бек был доволен моими подарками, я был доволен приемом вождя. Теперь еще и я стал его должником. Помощь в этих краях дело непростое. Ты ничего не должен пришедшему на помощь, разве что… сам должен прийти, когда к тебе обратятся. Долг крови. Мы обмениваемся цветистыми восточными приветствиями, обязательными при таких обстоятельствах. Уважение – это главное в этих местах. Высокомерие себе могут позволить немногие. Только те, кто имеет на это право крови. Например, если ты Чингизид, прапраправнук великого завоевателя. Но это так, к слову вспомнилось. В это время Платон-ага начинает потрошение двух пленных, один из них обычный оборванец, а вот второй, скорее всего, главарь этой шайки или приближенное к нему лицо: одет получше, побогаче. Через какое-то время Соколов подходит ко мне. Муса ломает допрошенному басмачу шею. И кровь не прольется на землю, и возиться с пленным не надо – чистая и быстрая смерть – награда за то, что не отпирался.

Банду Италмаза нанял для нападения некий купец из Бухары. Вот только он был не один. С ним был белый человек, которого убитый разбойник подробно описал. По всему выходило, что со мной столкнулся человек, о котором меня предупреждали. Эдмунд О’Донован. Официально – корреспондент газеты Daily-News. А неофициально – агент британской разведки, игрок. Черт! Он вроде бы должен был быть в Египте? Неужели англичане перебросили его сюда? Могли! Запросто могли! Говорили, что в несколько племен приезжали купцы с белым человеком, вели разговоры о присоединении к текинцам, чтобы вместе бить генерала Скобелева. Неужто британская болонка и тут нагадила? И что мне делать? Сорвать генгеш[11] у них не получится. Беки и ханы чтут свое слово. Ну что же, Платон-ага, ты знаешь такую поговорку, что долг платежом красен?

В окрестностях Серакса

4 марта 1881 года

Эдмунд О’Донован

Я всегда был авантюристом. На этом и попался. Но мне нравится, когда кровь кипит, когда надо быстро думать и еще быстрее действовать. Этот старый лис Стюарт удивлялся моему бесстрашию. Я не разведчик, я авантюрист! А то, что, выполняя свой журналистский долг, освещая события, о которых никто кроме меня не сможет так ярко и убедительно рассказать, иногда помогаю людям плаща и кинжала, ну и что? И нервы щекочет, и прибавка к жалованью неплохая, а еще возможность попасть туда, где у меня просто физически не будет конкурентов! Такие возможности упускать нельзя!

Я родился в Ирландии, где каждый нормальный человек мечтает о независимости нашей страны от бриттов. Мой отец был достаточно состоятелен, дал мне приличное образование в самом престижном колледже Дублина. Но меня привлекала журналистика, после кончины отца я начал сотрудничать с ведущими газетами острова. Меня трижды арестовывали за принадлежность к Ирландскому республиканскому братству, но ничего толком доказать так и не смогли. А вот завербовать… Тоже не смогли. Я наотрез отказывался выдавать своих братьев. Но тут оказалось, что мои таланты журналиста и склонность к приключениям на свою тощую задницу могут иметь интересное продолжение. Мой дебют состоялся во время Франко-прусской войны 1870 года. Я хорошо разбирался в оружии, тактике, намного хуже – в стратегии, много писал, подробно освещая ход военных действий, при этом, кроме газетных репортажей, некоторые мои отчеты оказывались у весьма серьезных господ в Лондоне. Кажется, французы кое-что пронюхали, я вступил в Иностранный легион, но был ранен и попал в плен. Этого оказалось достаточно для того, чтобы сбить ищеек со следа. Хорошо, что не убили. Но через несколько лет я уже был в Испании, где разгорелось восстание карлистов. Тут мне пришлось подсуетиться – в первый раз я получил более-менее серьезный бюджет, так что мог оказать помощь тому, на кого мне указали с берегов Туманного Альбиона. Когда закипело на Балканах, я оказался в Боснии, там мне дали свободу действий, а уж опасностей было – каждый день и навалом! Потом отправился в Египет, где что-то намечалось, по словам моих неназываемых британских покровителей. Только там что-то не срослось, а вот ситуация у Каспия стала весьма неожиданно острой и неприятной. Поэтому я и отправился в Мерв, отследить и подробно записать все действия Скобелева. Надо сказать, что появление у Российской империи столь деятельного и толкового генерала не могло не насторожить меня. Следя за его решениями и за штурмом Геок-Тепе, я уяснил, что такое активное продвижение России в Средней Азии может серьезно угрожать интересам Империи. Я рекомендовал одному армянскому торговцу, под личиной которого скрывался подполковник Стюарт, вот так, просто Стюарт, никаких имен… только звание… Разработать план устранения Белого генерала. Всего один меткий выстрел, что, у нас бекасники перевелись? Этот полный, похожий на турка разведчик выслушал меня без всякого на то удовольствия, мол, шныряют тут всякие. Но деньгами меня снабдил и посоветовал отправиться в Мерв, проследить, чтобы местные племена оставались враждебными России. Увы, старый скряга выделил мне сущие крохи! Оказавшись в окрестностях Мерва, выяснил, что там действует уже русский резидент, более того, действует успешно, пользуясь тем эффектом устрашения, что возник после столь успешных действий Белого генерала. Я не знал, откуда у купца Максуда столько денег, но его поездки по аулам и оазисам были весьма удачными для него и совершенно выбивали почву из-под моих ног. И тогда я решился. В наших интересах (удивительно, но я часто не делал различия между своими интересами и интересами британской короны) было сделать так, чтобы собрание старейшин не состоялось. Поэтому татарина Максуда надо было убрать. Почти что последние деньги я потратил на наем банды джигитов, которых тут называли басмачами. Банда была слабенькой, но Италмаз пообещал привлечь для этой работы еще людей, которые умели обращаться с оружием. Я поверил ему. Зря. Вскоре удалось узнать, что попытка убийства провалилась. И я бросился в бега. Я направился к Сераксу – отсюда шли две дороги, одна в Персию, вторая в Афганистан. И там, и там было неспокойно. Но путь в Персию казался мне предпочтительным. Впрочем, в городе был британский агент, который обязан будет оказать мне посильную помощь. Потому я загрузил все очерки ведения боевых действий русской армией, красочно описав жестокость расправ с добрыми и почти безоружными текинцами, которых изобразил бедными, но гордыми джентльменами-горцами. Ну и что, что это неправда? Что напишут в газетах, то и станет правдой, я так думаю.