— Друг мой, остынь, не к тебе я пришел в своё драгоценное свободное время. Ты же знаешь, что это девочка работает на меня. Почему ты ее вообще тренируешь?

— Мое дело, кого тренировать.

— Твое дело, так твое дело. Я в твои дела, как и договаривались, не лезу… Но ты, Джесси, как ты уговорила его?

— Была… Убедительной?

— А получше ничего придумать не смогла? Или кровь совсем от головы отлегла? Я ведь прекрасно знаю, тех, кто на меня работает, старина Эрик не тренирует ни при каких условиях. А тут… Мне говорят, что ты прохлаждаешься в его старом зале. Честно, был удивлен. Так что расскажи мне, дорогая моя, как у тебя это получилось? Можешь даже не утруждаться делать это на франце, если стесняешься своего могучего тренера.

— Я не хочу говорить. Это… Личное.

— Впервые от тебя такое слышу. Личное? Знаешь, я очень ценю тебя и твою преданность как раз из-за того, что у тебя нет личной жизни. Когда она успела появиться? Неужто кто-то на этой станции знает что-то, что не знаю я?

— Да, именно так. Он знает. Ты не знаешь. Поэтому он согласился. Это проблема?

— Это…

— Это не важно. Я согласился, значит были причины. А сейчас, “старый друг”,— явно разгоряченный великан сделал явный акцент на этом слове,— иди отсюда. И я не медкомиссия вооруженных сил Астории, я не посмотрю, что у тебя недостает нескольких пальцев и что ты не пригоден к службе.

— Ладно, ладно, чего так горячиться? Уже ухожу. Но с тобой, Джесси, я еще поговорю потом.

— Не поговоришь. И это будет одно из тех множества одолжений, которые ты мне должен.

Было непривычно видеть, как властный мужчина в деловом костюме, что строил буквально всех и каждого, до кого только мог дотянуться, вел себя совершенно иначе. Йозеф буквально топтался на месте и не бросал лишнего взгляда на хозяина помещения, будто бы он был его начальником или человеком, от благосклонности которого зависела его жизнь, или чего похуже. Он пытался держать лицо, но даже юный взгляд легко улавливал неуверенность и неловкость в его движении и мимике. Будто бы перед ними стоял совсем другой человек. И этот человек просто остался без слов, он замолчал, словно не по своей воле и, наверное, хотел еще чего-то сказать, но явно передумал и развернулся, чтобы зашагать прочь.

— Не волнуйся, он не вернется к этому разговору.

— Вы что, поставили на место самого Йозефа?

— Он должен мне в пять раз больше, чем может заработать за всю свою жизнь. Поверь, этот долг он до конца своей крысиной жизни будет уважать.

— А…

— А я тебе не расскажу. Уговор такой, он меня не трогает, я ничего не рассказываю. Все ясно?

— Предельно.

***

Конец рабочего цикла, обычно в это время на складе гильдии только один-два человека, что переписывают товар и составляют списки грузов, но не сегодня. Многие бойцы и пилоты сегодня собрались в одном месте, чтобы весело провести время. Сегодня был повод. Контейнеры с припасами стали неплохими столами и стульями, а стеллажи отличными шкафами для бутылок, стаканов и скромных сублимированных закусок в вакуумных контейнерах.

Сегодня был праздник, пускай начальство их и не любило, но если не давать подчиненным возможно отметить удачный рейд и крупную поставку, они перестанут быть в этом заинтересованы. Так и сейчас, когда группа из гильдии смогла достать из хранилища службы безопасности еще неучтенные грузы со сбитых днем ранее корпоративных грузовых кораблей, что решили сократить маршрут и совершить прыжок через Силиар без наличия соответствующей лицензии.

Среди веселящихся контрабандистов была и выбивающаяся из общей массы молодая девица с протезированной рукой, что хоть и не прикасалась к алкоголю, но почти не выпускала изо рта дымящуюся сигарету. Он сидела недалеко от входа в складские помещения, чтобы выполнить единственную задачу на сегодняшний вечер, не дать своим коллегам излишне расслабиться.

То и дело к ней подходили знакомые и незнакомые ребята, что как и она либо охраняли, либо обеспечивали перевозку грузов разной степени легальности в обход стандартных торговых маршрутов системы, подносили ей выпивку или пытались просто заболтать, ощутив в себе достаточно уверенности для покорения сердца и тела молодой девицы. Но каждый встречал отказ, каждый раз без объяснения причин. И только пара хорошо знакомых лиц могли спокойно сидеть рядом и получить от Джески хоть какой-то вразумительный ответ.

— Я конечно понимаю, ты у нас ответственная, но… Да никто сюда не сунется.

— А если и сунется, у нас у каждого по пушке, а тут человек пятьдесят. Это самоубийство.

— Ага, и будет как на пятом складе в секторе Д.

— А что там случилось? Его же просто законсервировали.

— Вот именно. Случилось то, о чем не говорят. Ни одного выжившего.

— Падажи, там же сидели…

— Да, ребята из Мазаро с 285-ой узловой. У них там был перевалочный.

— И как их так…

— Да тоже сидели праздновали день рождения их лейтенанта. Ну под конец вечеринки ворвались ребята и всех за пять минут положили. Даже товар не тронули. Весь склад пулями засыпали.

— И тебя поставили одну на охрану?

— Ну, типа.

Примерно в этот момент экран датапада на импровизированном столике засветился, а сама корпус начал вибрировать, включилась система оповещения.

— О, вот и они… — Девица взяла планшет и неспешно поднялась, разминая плечи.

— И что ты собралась делать?

— Пойду открою им дверь. Они же пришли,— лица обоих мужчин искривились в гримасе непонимания, а внимание обоих пар глаз было намертво приковано у абсолютно умиротворенной и беззаботной физиономии девушки. Сказать им явно больше было нечего, потому Джеска просто кивнула, затушила сигарету в импровизированную пепельницу из металлической банки и двинулась ко основному проходу на склад.

Трехметровая гаражная дверь в помещение вела в шлюзовой проход, с помощью которого складской блок был присоединен к станции. Склады на Нефисе всегда строились тупиковыми, чтобы можно было в случае чего перенести блок с одной станции на другую, это было удобно для глобальной логистики. Из-за размеров складских блоков и наличия внутренних помещений для различных нужд и потребностей они никогда не воспринимались как тупик, но это всегда была чертова мышеловка, из которой не было выхода.

Девица подошла к опущенной створке, рядом с которой была уплотненная гермодверь и консоль управления. Старая, много раз перепаянная панель горела красным огоньком, привлекающим к себе внимание. Легкое нажатие на экран активировало подсветку и показало изображение с камеры. Внутри соединительного бокса в маленьком разрешении экрана проглядывались несколько вооруженных фигур, одна из которых устроилась возле технической контрольной панели и держала в руках устройство, похожее на датапад. Девушка пару раз коснулась экрана, вызывая дополнительное меню управление и нажала одну из скрытых контрольных кнопок.

Восемь тяжело вооруженных людей терпеливо стояли в небольшом пространстве соединительного бокса, один из них копошился с системой безопасности, следя взглядом за бегущими строками кода на хакерском устройстве. В какой-то момент раздался резкий тревожный звук со стороны открытого шлюза, после которого во всю силу зажужжали экстренные сервоприводы. Бойцы успели только повернуть голову в сторону раздражителя, кто-то инстинктивно вскинул оружие, но только-только они поняли, что происходит, как экстренная задворка с грохотом захлопнулась. Мгновения назад они чувствовали свое превосходство и спокойно ждали, а сейчас голову словно пуля пронзило ощущение паники.

— Ты что-то не то сделал?

— Нет, я только вхожу в систему.

— Тебя засекли?

— Нет, я убрал программу защиты.

— А соединение с внешней сетью?

— Да, обрублено механически. Тут только локальный доступ.

— Что за…— из-под потолка раздалось неприятное тревожное шипение.

Вся группа обратила внимание на потолок. Это не было похоже на разгерметизацию, скорее напоминало утечку из воздуховодной системы. И только разогнанные лопасти небольшой внутренней вентиляционной системы наводили на тревожные мысли.