Случись это не сегодня, а раньше, я бы мог предположить, что это Георгий Николаевич, колдун из Марьино. Лютый дед немереной силы и с таким же самомнением, с ним даже отдел лишний раз старается не связываться. Говорят, что ему еще в нежном возрасте перешла от отца сила, которая корни свои брала в глуби времен и изначально принадлежала Мирогневу, тому самому, что работал волхвом во времена Владимира Ясно Солнышко. Мало того — стал первым из волхвов, восставшим против прихода нового бога на славянские земли. Правда это, нет — не знаю, но дед реально непростой. Вот только два последних года он, в силу возраста, полностью отошел от дел и, по слухам, вовсю ищет преемника. Ну а поскольку Георгий Николаевич нереальный перфекционист, то поиски отнимают у него все свободное время.

Еще я бы мог предположить, что речь идет о Кащеевиче, который одно время в городе отирался. Тоже непростая личность с немалым авторитетом. Но его еще когда сожгли отдельские на пару с ведьмаком, тем, который Ходящий близ Смерти, причем не сомневаюсь, что за дело. Общался я с покойным, редкой говнистости товарищ был. Ну а наследник его еще не подрос наверняка.

Конечно, этой парочкой список серьезных личностей, обитающих в Ночи, не ограничивается, но больше пока никто на ум не идет. Плюс ко всему страна у нас большая, в ней кто только не обитает, а если смотреть глобальнее, то есть и остальной мир. Хотя последнее, конечно, вряд ли. С чего бы, например, какому-нибудь южноамериканскому Луисону брать в рекоменданты обитателей Москвы, среди которых вурдалак, колдун и наследник древней силы? Где он со всеми тремя, кроме столицы же, мог знакомство свести?

— Сходи в душ, тебе оно не лишним будет, — заглянула в комнату Геля. — А потом иди на кухню, завтрак почти готов.

Нет, положительно есть хорошие стороны в той ситуации, когда после пьянки в доме оказывается женщина, особенно если она не любитель пилить мозг и выяснять, кто мы теперь друг другу. Просто случались у меня и такие ситуации, что скрывать.

Контрастный душ окончательно выбил из меня похмельную хмарь и поднял настроение, которое, впрочем, мигом подпортил протяжный звук дверного звонка. Не знаю, кого ко мне нелегкая принесла, но одно несомненно — хорошего не жди. Я, знаете ли, живу по принципу «мой дом — моя крепость, а не проходной двор», потому очень и очень немногие в него вхожи. И если кто-то пожаловал, то это верный сигнал того, что нарисовалась некая проблема.

Выйдя из ванной, я мигом понял, что не ошибся. Вот она стоит, эта самая проблема — красивая, стройная, с длинными светлыми волосами и в дорогом летнем брючном костюме и критически смотрит на растрепанную Гелю, жующую бутерброд с сыром.

— Привет, Тань, — вытирая голову полотенцем, сказал я. — Ты тут откуда? Вроде ты говорила, что собираешься на моря-океаны отбыть, чтобы никого не видеть и не слышать хоть неделю-полторы?

— Кроме мускулистых мулатов с рельефной мускулатурой и отсутствием моральных принципов, — добавила Геля, поймала наши взгляды и чуть возмущенно произнесла: — Что? Ее слова полуторанедельной давности. Сама слышала.

— Подслушала, — поправила ее визитерша.

— Больно надо, — фыркнул секретареныш. — Дверь в кабинет надо закрывать, тогда все сказанное там и останется. Но нет, нам надо, чтобы весь мир знал, как у тебя все хорошо. А так — какие ко мне претензии?

— Очень она у тебя языкастая, — заметила гостья. — Увольнять не пробовал? У меня такая не то что испытательный срок не прошла бы, но и двух часов не проработала.

— Боюсь-боюсь, — усмехнулась Геля, погладила меня по плечу и ушла на кухню.

Эти двое не любят друг друга жутко, но то ли из уважения ко мне (что маловероятно), то ли исходя из того, что прямая конфронтация может привести к тому, что я обоих на хрен пошлю (что более верно), к открытым военным действиям не переходят, при этом постоянно обмениваясь колкостями, шпильками и прочими словесными изысками.

Ну а я всегда стою в стороне, прекрасно осознавая, что любое вмешательство может привести к ситуации выбора, той, которая «или я, или она». Ясно, что все можно свести к шутке, но это женщины, они никогда ничего не забывают. Особенно тогда, когда в подобном случае сразу же не была произнесена фраза «Ну конечно ты».

А как тут выбирать? Геля не просто сотрудник и иногда любовница. Это мой надежный тыл, который всегда поддержит, прикроет и рану заштопает.

Ну а Татьяна… Мы знакомы почти всю жизнь, причем в самом прямом смысле. Мы ходили в одну группу детского сада, потом в одном классе учились и даже пару лет сидели за одной партой. Институты, правда, у нас были разные, я предпочел юрфак, она пошла на экономический, но общаться не прекратили. Я был ее первым мужчиной, разбивал по ее просьбе морды особо наглым ухажерам после того, как мы остались «просто друзьями», гулял на ее свадьбе, после сосватал своего приятеля в качестве адвоката по бракоразводным делам и лично возил в ЗАГС за свидетельством о разводе.

Ну да, сейчас она Татьяна Игоревна, владелица сети ювелирных салонов, которые были отжаты при разводе у супруга, но для меня лично это ничего не изменило. Она хоть всю ювелирку Москвы под себя может подмять, все одно останется Танюхой.

— Вот скажи, Чарушин, почему ты к себе притягиваешь беды? — Небрежно поцеловав меня в щеку, гостья процокала каблучками по полу, направляясь в кухню.

— Ты обо мне? — прощебетала Геля, сидящая на табуретке, поджав одну ногу под себя так, что сразу становилось понятно — нижнего белья на ней нет. — Или о своем приходе сюда в эдакую рань?

— Не льсти себе, — мило улыбнулась Танька, усаживаясь напортив нее. — И налей мне кофе, девочка.

— Тебе надо, ты и наливай, — моментально посоветовала ей Геля. — Не-не, это я не хамлю. Просто у нас демократическое общество, не подразумевающее порабощение одного человека другим. Ну или как там это называется?

— На, — я поставил перед визитершей чашку кофе. — От себя отрываю. Цени.

— А вот тебе я еще сварю, — мило улыбнулась Геля. — Как ее проводим, так сразу.

— Ценю, — пропустив мимо ушей реплику секретареныша, произнесла Татьяна. — Так, чего я заехала? А, вот. Макс, ты в курсе, что скоро тебе придется переезжать? Нет, не отсюда, разумеется. Из твоего офиса.

— Нет, — чуть опешил я. — А с чего бы? Нам и там неплохо.

— Конечно неплохо, — отпила кофе Татьяна. — Исторический центр, все рядом, престижно опять же. И знаешь, не тебе одному такое положение дел нравится. Короче — я тут надумала еще один салон открыть на «Цветном бульваре», а ты мои принципы знаешь — никаких аренд, только собственность. Так вот, была в Москомимуществе, у одного серьезного товарища, смотрю, а у него на столе фотографии с тем домом, где ты квартируешь, лежат. Слово за слово выяснилось, что он под продажу идет. Не весь, конечно, а часть, но как раз та, где твоя конторка находится. Он так-то в частной собственности, но… Короче — не суть, главное, что скоро вас попросить могут. Ну как скоро? К зиме.

— Хорошее было утро, — сказала Геля, допивая кофе. — Пока ты не пришла.

— Не понос, так золотуха, — поддержал ее я. — И что там планируют устроить?

— Пока не знаю, — качнула головой Танька. — Но могу поинтересоваться. Мне покупатель немного знаком. А то, может, вообще удастся как-то твой вопрос с ним решить.

— Спроси, — кивнул я. — Почему нет? Может, не так страшен черт, как его малюют. Ну и мне сбрось информацию о нем, если не в труд. Вдруг не только ты его знаешь?

Съезжать я не хочу, это точно. Да и не собираюсь. Как известно, есть много способов убедить человека что-то сделать или, наоборот, какие-то действия не предпринимать. Есть законные, есть незаконные, а есть такие, какие в обычную логику событий не умещаются. Так что, если у Таньки ничего не получится, я сам подключусь. Вернее, кое-кого из своих знакомых подключу, таких, которые отлично могут убедить человека в его неправоте. Пара-тройка ночей, до отказа забитых кошмарами, или визит существа из страшных детских снов в спальню запросто могут отбить желание что-либо покупать у кого угодно.