— Не отстанешь? — на всякий случай, без особой надежды спросил я и в ответ получил подтверждающий кивок, говорящий о том, что «нет, даже не надейся». — Ладно, поехали.

— Осталось только Арсения прихватить, — заметил Модест Михайлович. — Что, поедешь с нами?

— Не, — отказался домовой, который эзопов язык не понимал, потому счел слова вурдалака за чистую монету. — Я из дома никуда, у меня задание есть.

— Что не съешь, то в холодильник убери, — строго велела ему Геля, показав на корзину и блюдо с фруктами. — И виноград не трожь, я его сама в понедельник кушать стану. Вон яблоки грызи, в них железа много. Понятно?

— Ага, — кивнул Сенька. — Кроме одного. А зачем в яблоки железок напихали? Чтобы продать подороже?

Клуб Ленца, конечно, был дивно хорош — центр города, здание, представляющее собой, казалось бы, невозможную смесь «хайтека» и старомосковской вычурности, и тот флер элитности, который невозможно не ощутить. Только глянешь на эту красоту и сразу поймешь, отчего Арвида недолюбливают главы некоторых семей.

Ну и, конечно, их бесит тот факт, насколько быстро поднялась эта семья, еще года три назад не имевшая и половины того влияния, что у нее есть теперь. Я и сам был изрядно впечатлен таким ростом, хотя более-менее представлял себе, откуда здесь ноги растут. Во-первых, Ленц позапрошлым летом заключил сделку с Хранителем кладов, которая принесла ему немалые дивиденды. Подробности сделки, разумеется, являлись тайной за семью замками, но кое-кто знающий мне шепнул, что обе стороны свои обязательства друг перед другом выполнили полностью. Добавила Арвиду веса в обществе и расправа над некой амбициозной девицей, которая с чего-то решила, что может захватить власть над ночной Москвой. Бред редкий, но факт есть факт, она начала лить мертвую вурдалачью кровь, как водицу, за что и отправилась в небытие, а Арвид, принявший на себя работу по ее устранению, в результате сменил клуб, расположенный в спальном районе, вот на этот, центровой.

Такое козырное расположение личной резиденции в Москве сейчас только у него и Михаила Иванова, главы самой старой вурдалачьей столичной семьи. По слухам, ему лет четыреста, если не больше. Дескать, был он стрельцом, выступал на стороне Лжедмитрия Второго, и его то ли по ошибке, то ли по недосмотру обратил какой-то поляк во время Смутного лихолетья. Поляка того он пришиб, но дело было сделано, бессмертие и вечную жажду уже никуда не денешь. Сам я, правда, с Ивановым никогда не общался, потому не могу сказать, правда это или нет. Я его даже не видел ни разу. Данный товарищ, похоже, еще больше нашего Модеста не любит новое время, потому никуда не ходит и к себе никого не зовет, за что и получил негласное прозвище Затворник.

— Вход в клуб только по приглашениям, — остановил меня охранник. — У вас оно есть?

— Есть-есть, — тут же одернул его напарник, явно узнавший то ли меня, то ли Модеста Михайловича. — Прошу вас, проходите.

Кстати, и тот и другой люди, не вурдалаки. Да тут, собственно, подавляющее большинство персонала люди. Причем без всяких культивируемых в последние лет двадцать в литературе штампов: «Пусть пища нам служит, поскольку мы — высшая форма существования». Ничего подобного. Все как везде — зарплата на карту, отчисления в фонды, штрафы, отпуска, служебный рост и так далее. И, что важно, никто их не тронет, даже если захочет, таковы правила, установленные Ленцем. И дело не в его внутреннем благородстве или чем-то таком, здесь чистой воды прагматизм. Случись что нехорошее и незапланированное с кем-то из персонала или гостей клуба, и об этом уже на следующий день узнают все заинтересованные лица. Ну и, конечно, отдел, это уж наверняка, причем сразу из нескольких источников. А потом начнется такая карусель, что врагу не пожелаешь.

Арвид по своему обыкновению находился в личной ложе, которая как бы нависала на главным залом, в котором гремела музыка, сверкали огни, звенели рюмки и бокалы в баре и шумел развеселый ночной московский люд.

— Максим! — увидев меня, Арвид дружелюбно улыбнулся и помахал рукой, при этом не вставая с кресла. — Молодец, что заглянул в гости. И вас, Ангелина, тоже рад видеть. Хорошо, что вы наконец воспользовались моим предложением. Ого! Господин Рауш! И вы решили почтить меня своим вниманием?

А вот тут он оторвал зад от кресла и почтительно склонился перед моим спутником. Табель о рангах у этой братии, если можно так сказать, выжжен в крови. Человек, даже полезный, по статусу всегда будет стоять ниже умудренного опытом и богатого связями собрата.

— Здравствуй, Арвид, — кивком поприветствовал Ленца Модест Михайлович и уселся в одно из кресел, стоявших у стола. — Шумно у тебя тут. Если бы не эти двое, которые просто бисером рассыпались, мол, «поехали» да «поехали», сроду бы сюда снова не наведался.

— Возникли какие-то вопросы, в которых я могу вам помочь? — мигом все понял Арвид. — Или даже проблемы?

— Вопросы, — подтвердил я, устраиваясь напротив него. — И, может, совет, если на то у тебя возникнет желание.

— Если речь пойдет о Самвеле — не думаю, что это его ребята хотели тобой поужинать, — откинулся на спинку кресла Ленц. — Надуть, впихнуть хлам по люксовой цене, много чего наобещать и ничего не сделать — да, сразу поверю. Но такую глупость учудить — это нет.

— Уже в курсе? — усмехнулся я. — Саркисян позвонил или кто другой нашептал?

— А мы вот нет, — возмутилась Геля. — Макс, ты ничего не забыл нам рассказать?

— Не-а, — заверил ее. — И вообще — ты хотела веселья? Ну так и вперед. Дуй вниз, бахни в баре коктейль-другой и порви танцпол.

— Так и сделаю, — надув губы, бросила девушка и вышла из кабинета.

— Да, тебе что-то принести выпить? — спросил у меня Ленц.

— Виски, — подумав, сказал я. — Причем сразу шота четыре, чтобы после официанта не гонять туда-сюда.

Модесту он, понятное дело, ничего не предложил. Спиртное тому неинтересно, а кровь в присутствии смертных ни один вурдалак сроду употреблять не станет, таковы традиции. Даже если тот про мир Ночи знает больше, чем иной его исконный обитатель.

— Не Самвел это, — повторил Арвид, — но кто — не знаю. Одно могу сказать наверняка: они тебя пить не хотели. Попугать собирались.

— Не уверен. — Я повел плечами так, словно на них снова навалилась тяжесть потенциального убийцы. — Выглядело все по-взрослому. Уж наверное, я могу отличить одно от другого.

— А я точно знаю, что трое наших всегда выпьют одного человека, даже такого, как ты, то есть понимающего, с кем именно он столкнулся. Как бы это ни выглядело, при любом раскладе. Ну, если только они не совсем юниоры, но в этой ситуации подобное мне кажется маловероятным. Мои более-менее опытные собратья не дадут добыче ни единого шанса, а у тебя, насколько я понял, таковой имелся.

— Точнее, тебе его оставили, — добавил мой спутник. — Ты же это имеешь в виду, Арвид?

— Именно, — с достоинством подтвердил тот.

В принципе его слова отлично укладывались в ту версию, которая сложилась в моей голове еще тогда, когда я кушал барашка на празднике Газвана. Они не хотели меня убивать, это на самом деле так. Поскребли бы клыком по шее, но не критично, так, чтобы я ощутил, что Смерть она вот, рядом. Или что похуже, вроде перспективы на вечную жизнь. Потом их спугнули бы, а я остался на полу, раздавленный, испуганный и в мокрых штанах.

Но все пошло не по плану. Сначала я пугаться не захотел, а после еще и Ровнин заявился, сократив коллектив группы психологического давления на треть.

Правда, остается все тот же вопрос — кто за ними стоял? Кому это нужно? А ответа нет, по крайней мере — пока.

— Ладно, это мои проблемы, мне их и решать. — Я достал из кармана летнего пиджака сложенный вчетверо лист бумаги и протянул владельцу клуба: — Прочти и скажи, что по этому поводу думаешь.

— Любопытно, — хмыкнул вурдалак, принимая от меня документ. — Интрига, однако.

Я встал и глянул вниз, в зал. Ага, вон и Геля. Ее тот служащий, который нас сюда привел, проводил к стойке и что-то бармену сказал. Наверное, то, что эта девушка гость клуба, ей можно наливать желаемое в любых количествах, а денег брать не следует.