Зачем ты здесь, бесплотный, во плоти, Из радуг скроенный, бредёшь по свету? Любовь – своё подобие найти Стремились павшие с небес кометы. Придумывая время, имена, Искали собственное отраженье, Чтоб к небу поднялась одна волна Из двух, венчающая притяженье. Так памятью истёртые следы, Обрывки слов и снов неисследимых Вдруг восстают, как запах лебеды, Свечение имён, глаза любимых. И ты построить заново готов Свой мир прикосновением пьянящим, Скользя над чередою черепов И над скитанием неуходящим. Лес С наезженных дорог свернуть В прохладный лес, зелёный ельник, В мир, выдуманный кем-нибудь, А может быть, тобой, бездельник. Тут блики света на коре, И здесь, в хитросплетеньях тропок, Жизнь предстаёт в святой игре Святых чудес, лучей, иконок, Сосновых высохших иголок, Неосквернённой чистоты, Которой не коснулся Молох, Которой сопричастен ты, Входя в неё, как в сон ребёнок. И Время – музыка, когда Жизнь бесконечна, беспечальна, И улыбаешься тогда — Глазами, сердцем и молчаньем. И странно думать, что уснёшь, Мир зачеркнув, забыв всё это. И странно верить, что умрёшь, Когда вокруг так много света, Что это – нереальность, ложь И что внутри есть бог ответа, Что знает и тебя, и лес В святой игре святых чудес. Печать Я хотел излечить от зла Подсознательные колодцы. Незаметная жизнь прошла. Лошадь бледная за оконцем. Сопространственники мои, Современники, что ж нам надо? Мир изнизан светом Любви. Почему он как жерло ада? Неземная лежит печать На сердцах, и она, похоже, Возвращает все судьбы вспять Наказанием за безбожие. Не затем ли нас лечит смерть, Выправляя дефекты зрения, Чтоб увидели до и впредь, И вокруг, и внутри – парение. Веришь, всё купалось в Любви. Боль была золотою рыбкой. И, как учат, губы твои Тронуты будут улыбкой. Увидеть Увидеть вновь великолепье Миров прекрасных и пустых, И Иоанна, и Асклепия, Всегда лепечущих о них. Увидеть вновь метаморфозы, Перетекание в одно Другого, видимость угрозы, Где всё ко благу сведено. Где наши бледные наречья Любви, несчастий и стыда Плывут ладьями Междуречья, Не приплывая никуда. Увидеть, что судьба над склепом И над дворцом одна, проста, А Иоанну и Асклепию Лучит счастливая звезда. Кайма В невысокой прозе сновидений Что ни тронь – ажурная кайма, Брызги сердца, радуги хотений, Плотности бесплотного ума. Снимешь крылья, постучишься в двери — Может, боги проживают тут? А вглядишься: маленькие звери, И таких на пастбищах пасут. Ах, зачем ты… Ах, зачем ты, право, Захотел распятий этой тьмы? Смерти страх – последняя управа, Отрезвляющая их умы. А проснёшься – велика потеря! — Нет ни злых, ни добрых, никаких. Разделяя, властвуют. И верят, Что возмездье – это не про них. Ойкумена Как будто на краю земли Я оглянулся на мгновенье: Эпохи, что давно прошли, Вернулись к точке отправленья. Оглохший не услышит век Надрыв архангельского горла: Земля, единый Человек, Свой ад и небеса исторгла. Как яд с зубов гремучих змей Оставит жизни лишь мгновенье, Так власть повапленных Семей — Предвестие уничтоженья. Изнеженная духов рать Изнемогает в прежней коже — Она умеет только брать, Но сострадать она не может. Так оскудения волна Накрыла инструменты духа, И возвращаются сполна Трагедии былого Круга. Кивну блаженным, что ушли Туда, где их нельзя обидеть, Мечтая на краю земли Ещё достойное увидеть. Вот это, свыше Умчались, словно навсегда, В Страну везений Игрушечные поезда Стихотворений. И не догнать, и не понять Вот это, свыше, Которое нельзя обнять, Но в каждом дышит. Та Истина, что вне краёв, Живёт, венчаясь, В проникновении в Неё И не нуждаясь. А ты, предчувствием согрет, Стоишь: вот-вот и Затопят твой киношный свет Святые воды. Что значат век и полчаса У жизни мнимой? — У вечности невыносимой Твои глаза. |
