Переводчик Как переводчик синих сфер На робкое дыханье моли — Таким мне видится пример Поэзии в земной юдоли. В садах Эола шелест лип. А здесь последние трамваи, И сделанный искусно грипп На ужин подан с караваем. Но окрыляется вода, Когда жестокосердны выи, И ум сгорает от стыда За вас, ундины голубые. В природе белого листа Есть красота, что просто длится, Что распахнёт твои ресницы И запечатает уста. Знаки Как расписание некой игры, То, что я вышел сегодня из дома, Было отмечено в складке коры, В отголоске далёкого грома. Голубь над башней, призраки лет, Блок, и фонарь, и его аптека — Старая пропись новых побед В знаках руки, звезды, человека. Татуировано тело судьбой. И в отражениях глаз прохожих, Небо и ад несущих с собой, Ты прочитаешь себя, быть может. Сходя с ковчега На выходе из Ноева ковчега Я не успел спросить, я знать хотел, Зачем приснилась ссылка в человека, В век маленьких нечистых тел. Зачем отдельность, названная «мною», Ведь я оттуда, где всегда весна, Где битва Света с древней Темнотою Единством превозможена; Где, поднимаясь в небо за пределы И слов, и снов, избавлен чистый дух От иллюзорной заповеди тела И в одиночестве не знает двух? Кто кому снится – может, Богу Сонм этих тел, в себе сокрывших «я», Иль души снят невидимого Бога, Являясь копиями бытия?‥ Так, безответный, с замыслом побега, Вдруг изумлённый остановишь взгляд На выходе из Ноева ковчега, Увидев землю как весенний сад. Лики Нет продолжения у красоты, Живущей на земле мгновенье, Тут блекнут краски и цветы, Напоминая сновиденье. В низинах, где бескрылый дик, Где искажение повсюду, Вдруг замираешь, видя лик Ребёнка ль, женщины – как чудо. Как отголосок в тишине Мелодии забытой, дальней, Так лики те напоминают мне Иконы глуби Зазеркальной. Они, как тайный оберег, Алмазы средь пустой породы, Роняют отсветы на тех, Кто не забыл своей природы. Усманский погост
Я шёл и увидел могилу свою, Убрал сорняки, поправил цветы И имя чужое прочёл на краю Побитой дождями и ветром плиты. Кто умер, кто умирает, ответь, Если тебя можно встретить потом В иных одеяниях времени, ведь Это всё ты, нездешнее То? Небо Мой слух ещё застал лиричность Поэтов старых, их посев — Теперь ненужную психичность Бездомности и чистых дев. Сегодня лирик ни о чём Размерные слагает строки — Без тяги вверх они убоги, Как транс скотов пред палачом. Есть погруженье в древний сон, Есть восхожденье из Незнанья… А здесь всё тот же небосклон И всех со всеми расставанье. Ты знаешь, что умрёшь, – довольно. В чём смысл отпущенных ста лет, А то и меньше? Счастье больно, Когда бессмертья телу нет. Но тот, смеющийся внутри, Играющий со смертью Вечный, В колье собравший сентябри, Мне отворяет выход Млечный. И уверяет, что трава Воображаема как будто, Что Свет переводил в слова Величественный древний будда, Прозревший сквозь огонь мечты, Сквозь то, что видится как чудо, Что небо начинается отсюда — Где ты. Чем ближе к цели Чем ближе к Цели, Необъяснимей Седые ели, Причинность, имя; Молчанье камня, Беспечность птицы, Скрип старой ставни, Прозрачность в лицах. И есть чудесность В необъяснимом, Что эта местность Видна, но мнима. В глазах, лице ли Вдруг беспредельность, А в центре Цели — Её бесцельность. И избегаешь Речей и жестов, И только знаешь: Всё суть блаженство. Раздёрни шторы — Сознанье светит, И будто горы — Застывший ветер. Чем ближе к Цели, Ещё священней Слова, капели И всепрощенье. Блаженны дети. Не вечны сети. Благоговейте. Благоговейте. Кометы |
