– Текст опубликуйте в «Известиях».
– Я с вами согласен. А как быть с нашим полпредством в бывшей Чехословакии?
– Жду ваших предложений.
Вопрос о полпредстве пока подождёт. А теперь на утреннем заседании начинается доклад товарища Жданова об изменениях в Уставе ВКП (б), может быть, самый важный на съезде. Партия наконец из партии революционной, партии рабочего класса должна стать партией мирного строительства, партией общенародной. Для достижения этой многознаменательной цели предлагается упразднить приём в партию по категориям, то есть по принципу классового деления на рабочих, крестьян и государственных служащих, когда предпочтение отдавалось рабочим, и установить единые права для всех категорий советских граждан, как это закреплено в Конституции. Далее, Жданов предлагает упразднить кооптацию во время выборов в руководящие органы партии и голосование списками, отныне во всех случаях выборы должны стать персональными и при тайном голосовании, тоже в соответствии с Конституцией.
Он всегда, и всегда с болью, помнит, с каким напряжением всех его сил, какими уступками, какими жестокими жертвами членам ЦК, членам Политбюро он сохранил в Конституции статью о тайном голосовании, даже в Политбюро он был тогда в меньшинстве. На этот раз вопрос о тайном голосовании в партии он выносит на съезд. Чем порадуют его делегаты? Многих из тех, кто его жертвы принял, теперь уже нет, многих, однако не всех. Одни известны ему, другие таятся, молчат и, видимо, будут молчать, долго ли? до какого удобного случая? Люди трусоватые, подлые, заливаются соловьями, славят товарища Сталина, но что готовят ему за кулисами? Что?
Жданова, похоже, не тревожат сомнения. Жданов несколько напряжённым, возвышенным тоном продолжает перечислять. Массовые чистки отменяются, что должно служить гарантией от массовых репрессий. Чтобы окончательно выполоть из Устава малейшие признаки революционности и максимализма, предлагается больше не требовать от вступающих в партию досконального знания Устава и Программы партии, то есть прежде всего глубокого изучения марксистко-ленинской науки о социалистической революции, а лишь признания их. Но этого мало. Партия должна не только стать общенародной, партией мирного строительства. Партия должна отделиться от государства. Вернее, государство должно отделиться от партии.
Занятый своими мыслями, он слушает в пол-уха и вздрагивает. Здесь самый запутанный, самый сложный и самый главный узел проблем. Он с тревогой, однако без удивления наблюдает, как руководители партии легко, без зазрения совести превращаются в бюрократов, в касту неприкасаемых, которой и море по колено, и не писан закон, и право дано на любой произвол, единственно потому, что в кармане партийный билет и, конечно, наган. Он тревожится потому, что с торжеством этой касты погибнет социализм, погибнет Советская власть. Он не удивляется, потому что превращения этого рода вполне объяснимы марксистской теорией. В чём тут дело? Дело тут в том, что рост производительных сил, изменение производственных отношений, даже победа социализма не предполагают автоматической перемены сознания. Напротив, с неизбежностью естественнонаучных законов сознание всегда отстаёт не менее чем на два, а то и на три поколения от роста производительных сил, от изменения общественных отношений. Общественное воспитание, правильно поставленное, может тут кое-что изменить, однако отменить естественнонаучный закон невозможно. Тут нужны иные, для него вполне очевидные меры. Руководящие органы партии необходимо лишить права вмешиваться в дела производства и государства. Пусть они занимаются агитацией и пропагандой, пусть развивают теорию дальше, ибо без обогащения теории новыми положениями движение общества вперёд невозможно. Да кто же из этой касты неприкасаемых способен не то что заниматься теорией, а хотя бы пропагандировать уже принятые решения партия? Почти что никто. Им придётся уйти, уступить место другим. Беда именно в том, что в этот узел завязаны маленькие, пошленькие, эгоистические интересики многих людей, которые нынче всё, а завтра, разделись государство и партия, станут ничем. Кто согласится на это? А если и согласится из трусости, кто примирится?
А Жданов тем временем рассуждает:
– Производственно-отраслевые отделы ныне не знают, чем им, собственно, заниматься, допускают подмену хозорганов, конкурируют с ними, а это порождает обезличку и безответственность в работе. Производственно-отраслевые отделы ЦК ВКП (б) должны быть ликвидированы.
Значит ли это, что партия целиком и полностью уходит из производства. В том-то и дело, что вовсе не значит. Руководящим органам власти товарищ Сталин предполагает противопоставить партийные массы. Участие в производственных процессах должно быть перенесено на места. Мысли товарища Сталина товарищ Жданов доводит до съезда:
– За истекший период укрепились первичные партийные организации, являющиеся основой нашей партии, улучшилась их связь с массами, повысилась авангардная роль коммунистов, поднялся уровень партийной жизни. Партийные организации ближе подошли к практическим хозяйственным и культурным вопросам социалистического строительства. Опыт показал, что успешная работа партийных организаций была обеспечена там, где первичные партийные организации сумели сочетать партийно-политическую работу с борьбой за успешное выполнение производственных планов, за улучшение работы государственного аппарата, за освоение новой техники, за укрепление трудовой дисциплины, развёртывание стахановского движения, выдвижение на партийно-хозяйственную работу новых кадров. И, наоборот, там, где партийные организации отошли в сторону от хозяйства, ограничив свои задачи пропагандой и агитацией, или там, где партийные организации приняли на себя несвойственные им функции руководства хозяйством, подменяя и обезличивая хозяйственные органы, там работа неизбежно попала в тупик.
Каста неприкасаемых не сдастся без боя. Она станет использовать и уже использует против рядовых членов партии, которые попытаются указать ей на то, что, вмешиваясь в дела производства, она нарушает партийный устав, тот аппарат насилия, который она всё ещё держит в своих руках:
– Опыт показывает, что в практике права членов партии часто нарушались. Нередки случаи преследования и гонения за критику и самокритику со стороны бюрократических и враждебных элементов. Нередки случаи, когда решение, касающееся деятельности или поведения того или иного члена партии, выносятся в его отсутствие. Известно немало фактов, когда враждебные и бюрократические элементы запрещали членам партии обращаться с тем или иным заявлением в партийные инстанции. Враждебные элементы широко культивировали практику противопоставления служебной дисциплины, как высшей, дисциплине партийной, разлагая тем самым честных работников.
Чтобы пресечь произвол враждебных и бюрократических элементов, рядовым членам партии отныне предоставляются более широкие и более действенные права:
1. право критиковать на партийных собраниях любого работника партии;
2. право избирать и быть избранными в партийные органы;
3. право требовать личного участия во всех случаях, когда выносится решение о их деятельности или поведении;
4. право обращаться с любым вопросом и заявлением в любую партийную инстанцию вплоть до ЦК ВКП (б).
При всей важности именно этого пункта повестки дня, ему всё время приходится отвлекаться, благо все положения доклада Жданова предварительно продуманы, выверены, а потом ещё раз согласованы с ним. Он то покидает президиум, то возвращается. В приёмную комнату его то и дело вызывает Литвинов. Кажется, в Лондоне события принимают неожиданный поворот. На приём к Галифаксу является румынский посол, что необычно уже само по себе. Его сообщение производит сильное впечатление даже на невозмутимого лорда. Видите ли, господин министр, у нас переговоры с Германией по вопросам торговли. На этих переговорах экономическая миссия Германии во главе с советником германского министерства народного хозяйства Вольтата потребовала, чтобы Румыния постепенно ликвидировала собственную промышленность, отказалась от торговли со всеми другими странами, направляла весь свой экспорт в Германию и обязалась только из Германии получать весь свой импорт, в обмен на обещание, что Германия гарантирует наши границы. Это похоже на ультиматум. Если румынское правительство не удовлетворит это требование, Румыния может оказаться в положении Чехии. В результате захвата Чехии при полной пассивности западных держав у нас в Бухаресте создалось впечатление всемогущества Гитлера в Центральной и Юго-Восточной Европе. Ввиду этого румынскому правительству необходимо определить свою линию поведения. Однако, прежде чем сделать окончательный выбор, румынское правительство хотело бы получить от английского правительства, может ли Румыния рассчитывать на поддержку Англии в борьбе за свою независимость. Так вот, господин министр, моему правительству хотелось бы знать, что намерено предпринять правительство его величества в том случае, если Германия нападёт на Румынию? Не находит ли правительство его величества, что объединение усилий Англии и Франции с усилиями Польши, Румынии, Югославии, Турции и Греции может гарантировать безопасность Румынии, а вместе с ней и безопасность в Европе? Другими словами, не министр великой державы, а министр маленькой, слабосильной Румынии предлагает создать широкую коалицию большинства заинтересованных государств. И что Галифакс? После беседы с ним румынский посол рассказывает советскому полпреду в Лондоне, будто бы его сообщение произвело на министра иностранных дел Англии «сильное впечатление». В чем это «сильное впечатление» заключается? Оно заключается в том, что Галифакс пообещал дать ответ на поставленный румынским правительством вопрос через два-три дня, и между прочим особенно интересовался состоянием румыно-советских отношений и даже задал вопрос, какова была бы позиция СССР в случае германской агрессии против Румынии.
