… – Ты плачь, девочка, плачь. Со слезами все горе выйдет, – Евгения Степановна гладила Веру по голове. – Такова судьба, это жизнь. Он ее за Родину отдал. Нам тоже тяжело.

– Как мне жить, тетя Женя? Как? У меня никого не осталось, совершенно никого! Ни родителей, ни свёкров, ни мужа. Детей и то нет.

– У тебя есть мы. Я, Игнат, Семен. Вместе как-нибудь переживем…

– Спасибо вам, тетя Женя. Вы меня успокаиваете, в то время как сами почернели от горя… Простите, вам самой сейчас плохо, – зареванными глазами Вера посмотрела на женщину и взяла ее руку в свои.

– Я не верю. – Евгения Степановна посмотрела на Веру и смахнула слезу со своих глаз. – Без вести пропавший он, а значит, что есть надежда на то, что я увижу своего сына. С надеждой жить легче, она сил придает.

1945 год

Конец лета, наступило мирное время, а от Романа по-прежнему не было никаких известий. Вера смирилась, она считала, что он, как и Игорь пал в бою. Но родители его жили с верой, что увидят своего сына и она их понимала..

Семен, которому шел пятый год называл Веру своей матерью. Все посчитали, что так будет лучше, потому что у ребенка должна быть мать..

Но Вера дала себе слово, что она все расскажет мальчику, едва он подрастёт. Она покажет ему фотографию Али. Снимок сохранился, несмотря на трудности, на эвакуацию.. Тот самый снимок, где они вчетвером стояли в комнате и улыбались в объектив.

Вера плакала, каждый раз глядя на него – она одна осталась, никогда больше она не услышит смех своей лучшей подруги, никогда ее не обнимет муж и никогда больше Роман не улыбнется ей своей очаровательной доброй улыбкой.

Спустя месяц после получения похоронки Вере прислали медальон, тот самый, который она дарила своему мужу на годовщину свадьбы. Только фото там не было, только горстка пепла. Получив медальон, она тогда вновь испытала сильную боль, представив, падающий подбитый самолет..

– Мама, а мы с дедом рыбу поймали. – Белокурый кареглазый малыш зашел в калитку впереди деда и подбежал к ней.

– Какие вы молодцы. Много наловили?

– Деда сказал, что на уху хватит.

– Ну раз хватит, тогда пойду почищу и сварю.

– Иди, дочка, – Игнат улыбнулся ей, – а мы пока с Сёмой удочку наладим.

Очищая рыбу от чешуи, она разговаривала с Евгений Степановной, которая сматывала нитки в клубок, сидя в углу на лавочке.

– Сама сваришь суп? Я хотела к зиме связать внучку носки.

– Сварю, конечно. Надо бы пряжи из города еще привезти, дяде Игнату тоже не помешало бы связать носочки. А то все портянки, да портянки. Кто знает, какой зима будет.

– Да.. Недаром говорят – готовь сани летом. Вера, я тут поговорить с тобой хотела. – Евгения Степановна отложила клубок в сторонку и посмотрела на нее.

– О чем?

– О Пашке, о трактористе нашем. Ну обрати ты внимание на парня, изводится весь, сохнет по тебе.

– Я Игоря люблю. И другой мне не нужен!

– Верка, Верка.. Три года ты уже вдовствуешь, ну разве тебе не хочется вновь испытать женского счастья? Ребеночка бы родила..

– Я вам мешаю? – Вера испуганно на нее посмотрела.

– Что ты, что ты! – Евгения Степановна замахала руками. – Как ты можешь думать о таком? Только вот как все повернется, если Ромочка придет? А если он женится и будет у Семена другая мама?

– Я вот о этом как-то не подумала, – у Веры в груди все похолодело. -Но… Если он до сих пор не пришел..

– А я верю, что придет. Вот вчера, слышала, Аркадий пришел? Так Любка на него похоронку в сорок первом получила, уже замуж вышла три месяца назад, а он тут как тут.

– Может и Игорь мой…

–Тебе его медальон прислали, медаль за отвагу…Ты же видела, что с ними сделалось от огня? Есть у кого такой медальон? Только у Ромки…Насчет Пашки подумай. Красавец, фронтовик, герой. Девки вокруг так и вьются.

– Так то девки, а мне куда?

– А ты чем хуже? Красивая, молодая. Тебе же всего 24 года! У тебя самая молодость мимо проходит. Негоже так, надо любить, детей рожать, счастливой быть. А Пашка хороший парень, он тебя не обидит. Если Ромка не вернется, так для Семочки отцом хорошим будет. Если ты, конечно, захочешь его в семью к себе взять.

Вера ничего не ответила, она отложила половник и тихо вздохнула. Права тетя Женя, нельзя век скорбеть. Прошлого не вернуть, надо жить настоящим.

Вера приняла ухаживания Павла. Он был хороший, добрый, заботливый. Она не любила его, но уважала. Он был ей симпатичен, а еще она понимала, что он будет хорошим мужем и отцом. Вон как за Семена взялся – и на рыбалку его водит, и на тракторе катает, и секреты у них уже там совместные…Иногда она даже ревновала Семена к Павлу, но понимала, что мальчику нужно мужское воспитание. Игнат все чаще болел, суставы подводили, сердечко тоже покалывало.

Но иногда Вера просыпалась посреди ночи от кошмарного сна. Ей снилось, что у нее отнимают Семена и кричат, что это не ее сын, что она не имеет на него никакого права. И каждый раз она думала о том, что будет, если Рома и правда придет. Не отдать его отцу она не имеет права…

И вот Павел в марте 1946 года делает предложение, прося ее руки у Игната и Евгении, как у самых близких ей людей. Вера испугалась – одно дело по селу за ручку ходить, да слушать вместе трель соловья, другое дело свадьба и совместная жизнь. Тогда уже точно ничего нельзя изменить будет, она станет принадлежать другому мужчине. Свои сомнения она высказала Евгении Степановне.

– Послушай меня, Вера.. Не думаю, что Игорь был бы рад тому, что ты себя заживо хоронишь. Он тебя любил и хотел тебе счастья. Я думаю, что ты зря тревожишься.

– Будет ли оно это счастье…

– Будет. Только вот Оксанку отвадить надо. Что творит девка!

– С Оксанкой беда, это правда.. – Вера задумалась.

Есть у них в селе девушка Оксана, которой едва исполнилось восемнадцать лет. И эта юная особа голову потеряла от любви к Павлу. Это немудрено, многие девки по нему вздыхают, но Оксанка…Она думает, наверное, что Вера не замечает ее когда прогуливается с Павлом, а девчонка чуть ли не по пятам за ним ходит, по углам прячется, за забором притаится и слушает. Недавно она набралась смелости и пришла к Вере.

– Вера, отдайте его мне.. Павла.. Отдайте..

– Что значит – отдайте? Он не вещь, не игрушка какая-то, – Вера удивилась ее глупости. Она-то думала, что девочка повздыхает, пострадает, да и поймет, что Павел любит ее, Веру.

– Вы же не любите его, я вижу. Вы не смотрите на него с любовью, у вас взгляд какой-то.. Будто он вам друг, брат, товарищ, но не любимый. Зачем он вам?

– Оксана, приди в себя! – Вера рассердилась. – Паша давно сделал свой выбор. Ты для него ребенок, совсем еще девочка. Да и зачем он тебе? Ему 34 года, он на шестнадцать лет тебя старше! Найди себе молодого парня, да хоть Гришку, вон как вокруг тебя вьется…

– Я люблю Пашу. Я очень его люблю.

– Оксана, но он тебя не любит. Он меня любит!

– Я не дам вам жизни! Вы не будете вместе! – тряся головой так, что косички расплелись, Оксана кричала в голос. – Да что он в тебе нашел? -

Зарыдав, она опустилась на землю.

Тут вышел из дома Игнат и, подняв девушку на ноги, вывел за ворота, что-то ласково ей говоря.

С тех пор Оксанка не давала прохода Павлу и Вере, она буквально следила за ними. Как мужчина не пытался с ней поговорить, с ее родителями, но все без толку.

Обговорив день подачи заявления в сельский совет, Вера и Павел пошли к председателю. Узнав об этом, Оксана с утра караулила будущих молодоженов и устроила такую истерику, что всем стало не по себе. Вера испугалась, когда увидела палку со смоченной в масле тряпкой в руке у девушки.

– Я подпалю себя! Только попробуйте.

– Ее надо в лечебницу, – качал головой Павел, когда удалось забрать у нее палку и привести домой к родителям. – Разве так можно? Я ей повода не давал, так почему она себя так ведет?