Притихла и Марта. Долго стояли они на самой вершине неприступной горы, побежденной ими. Каждая думала о своем, не замечая, что безжалостный холод все сильнее охватывает тело.
— Мы должны идти, — пришла в себя Марта. — Мы должны непременно идти, иначе останемся здесь навсегда.
А Мэйми уже хотелось остаться здесь навсегда. Ощущение покоя лишило всяких человеческих желаний. Осталось одно: тысячи лет стоять на вершине горы, в полном одиночестве, скованной величественным холодом, и любоваться звездами…
— Интересно, в жаркий день, когда палит солнце, здесь так же холодно? — Марту как всегда, интересовала практическая сторона дела.
— Что? — словно проснулась Мэйми, музыка неба перестала для нее звучать.
— Ты уже побелела от холода. Пора уносить отсюда ноги и все остальные части тела, — решительно заявила Марта и сделала шаг вниз, но тут же поскользнулась, упала и поехала, покатилась громко ворча:
— Кто сказал, что спуск легче подъема? Достойный уход — ничего не скажешь! Нет, все-таки когда поднимаешься, чувствуешь себя гордым покорителем, завоевателем…. А когда вниз… Ой!… да еще вот так… Ой-ой!… Это не спуск, а унижение человеческого достоинства!…
Наконец ей удалось притормозить, при этом больно ушибив ногу. Поднималась с опаской, боясь снова свалиться и продолжить столь унизительный путь. "Слава богу, — радовалась Марта, — этого никто, кроме Мэйми не видел!" А Мэйми тем временем медленно и осторожно, крошечными шагами приближалась к пострадавшей подруге.
Спуск продолжили вместе, поддерживая друг друга. Стало ясно, что двигаться вниз будет в тысячу раз труднее, чем вверх. А еще дольше и опасней. Приходилось часто отдыхать. На одном из привалов доели оставшиеся раздавленные и замороженные ягоды и неплохо сохранившиеся орехи. Они наслаждались неприхотливой едой, мысленно подсчитывая время, которое придется затратить на спуск и ощущали себя счастливее от мысли, что дом становится еще ближе.
Если бы человеку было дано предугадать, что с ним произойдет вскоре! И как часто случается подобное: судьба оказывается в неловких руках какого-нибудь пустякового случая. Так вышло и на этот раз.
Они не пытались рисковать, нет! Гора не была гладкой, как хорошо выструганная доска, — все в неровных уступах, на каждом шагу торчали каменные наросты, да еще то и дело попадались вмерзшие обломки, а то и целые льдистые глыбы. На самом верху поверхность горы была ровнее, но чем более плоским становился спуск, тем он делался и более опасным: каменные отломыши не задерживались на круче, скатывались с ужасным грохотом и задерживались там, где им удавалось за что-то зацепиться, а, примерзнув, обледенев, оставались навсегда на случайно доставшейся территории, угрожая неосторожным путникам. Хватаясь замерзшими руками за каменные шипы, стараясь поставить ногу так, чтобы не соскользнуть вниз, Марта и Мэйми с огромным трудом преодолевали каждый сантиметр упрямой горы, как вдруг…
Ну почему в подобной истории непременно вмешивается это самое вдруг?! Неужели без него никак не обойтись? Пусть бы все шло счастливо и гладко и история без всякой суеты приблизилась к счастливому финалу. Так нет же! — Появляется это сумасбродное "вдруг" и нарушается тихое течение событий: и рушатся мосты, и штормит море, и вековые снега сходят с гор, и все надо начинать сначала. Что ж, наша история не исключение. Да ведь в ней совершенно все происходит вдруг: вдруг заблудился желтый автобус, вдруг Мэйми решила разузнать дорогу…. Но не будем заниматься перечислением событий. Хотя, возможно, именно об этом самом "вдруг" и подумала Мэйми, когда неловко поставила ногу не рядом с выступом, а прямо на него. Она соскользнула с камня и легко покатилась вниз. Марта, растерявшись, бросилась было на помощь подруге, но тоже упала и покатилась следом, больно ударяясь о все неровности, встречающиеся на пути, и остановилась только тогда, когда на полном ходу врезалась в обледеневшую глыбу.
От встречи с камнем Марта какое-то время пыталась оправиться, потом, оглянув себя, подсчитала возможный урон — количество ссадин и шишек. Держась за гудящую колоколом голову, она посмотрела вниз. Потом посмотрела по сторонам. Мэйми нигде не было. Забыв об осторожности, Марта вскочила, бросилась в одну сторону, в другую. Ее полный отчаяния крик "Мэйми! " разнесся по горам, а ответило равнодушное эхо. Похоже здесь действительно никого не было.
Марта искала и звала Мэйми, пока совсем не охрипла. Она побрела вниз, надеясь найти несчастную Мэйми там. "Может она тоже ударилась об острый камень, но потеряла сознание. Я непременно должна найти ее", — говорила сама себе Марта и шла, уже не разбирая дороги. В глазах у нее темнело, и снег в камнях казался черным. И она думала что пришла ночь. Но это была не ночь, это боль и страх раздирали ее сердце, это усталость поднималась темной пеленой в глазах. Немудрено, что Марта не заметила расщелину, показавшуюся ей просто черным пятном, ступила в нее и стремительно полетела вниз. Под ногами теперь не было даже самой зыбкой опоры — не было ничего. Опять вниз! Ну сколько можно падать?! — хотела завопить Марта, ощутив обволакивающую пустоту, но из горла вырвалось только "А-а-а!!! " Она неслась на огромной скорости в полной темноте и потому не знала, где в конечном счете окажется. "Я могу плюхнуться сейчас в океан, кишащий акулами, или в огнедышащее жерло вулкана, в мерзкое вонючее болото или джунгли, где всюду с деревьев свисают ядовитые змеи и мохнатые пауки. Но я ничего не могу изменить, и поэтому лучше просто успокоиться", — так решила для себя умница Марта. Она закрыла глаза и приняла все как есть.
Глава 25
Глава XXV.
Марта открыла глаза, когда поняла, что самое страшное позади и вряд ли может случиться еще более неприятное, чем падение в расселину горы и сверхскоростной полет в неизвестность. Да, она открыла глаза, привыкшие за последние дни, недели, а возможно, и месяцы к разным картинам. Эти замечательные карие глаза повидали многое, но сейчас в них плескалось удивление. Марта почти забыла, что есть на земле такие места: тихие уютные комнатки в старинных небольших домах с камином, в котором словно потрескивают горящие дрова, и свечами, создающими таинственный полумрак. В комнате стояла та тишина, которую принято у нас называть тишиной. Тикали часы, не прерывая ни на миг свой размеренный бег, негромко потрескивало в камине. Казалось, здесь никого нет. Но между тем Марта чувствовала, что она не одна, и приглядевшись, обнаружила в кресле качалке у самого камина человека неопределенных лет (разглядеть его получше мешал полумрак), ноги его были укрыты толстым клетчатым пледом. Этот лохматый красно-коричневый плед напомнил Марте о доме, и тогда она совершенно успокоилась и стала разглядывать жилище, куда попала самым невероятным образом.
Это была не просто комната, а очень уютная комната, чья-то теплая, хорошо устроенная нора, где можно дремать под пушистым пледом, листать какую-нибудь замечательную толстую книгу, лучше с картинками, или же просто смотреть на огонь и думать о чем-то приятном. Темные шторы с вышитыми на них золотом рисунками, полностью скрывали окна, и Марта не смогла бы ни за что сейчас ответить, какое время суток за глухими ставнями. И чем дольше она сидела на мягком клетчатом диване, тем сильнее верила в то, что за стенами вообще ничего нет и вообще весь мир — это комнатка с камином и странным человеком в кресле-качалке. А он словно и не замечает девочку, — а ведь не спит вроде, смотрит куда-то, будто сквозь кирпич разглядеть что-то может, и загадочно улыбается одними уголками губ. О чем задумался, этот таинственный незнакомец? Но глаза понемногу привыкали к полумраку, и Марта продолжала разглядывать жилье молчаливого господина.
Кроме камина, кресла и уютного дивана, здесь было много интересных предметов, безделушек, хотя на первый взгляд они казались совершенно обычными. Например, книжный шкаф: темного дерева, упирающийся в потолок, сияющий украшенным золотом переплетами. Книги в кожаных переплетах, книги в бархатных переплетах…
