А еще мне вдруг почудилась некая нервозность в этом приказе. Будто что-то было сказано ею не так или и вовсе лишнее… И теперь всемогущая сущность озирается по сторонам, давит своей силой, чтобы не отложилось; боится споткнуться на кочке, которую своей волей и создала…
- Место у каждой души… И поэтому ты решаешь, где им быть. Иногда даже даешь выбор, – какая-то мысль все ускользала от понимания. – Ты ведь хранительница душ. Или… сама заложница этого предназначения?
- Выбирай!
- Божественная воля… Я все гадала, что это. Не магия, что-то свыше. А это… твоя воля?
- Выбирай…
- Или сами боги – лишь инструменты ее? Проводники чего-то большего в наши миры? Гаранты заведенного порядка… Только вами ли установленного? Ты вот распределяешь души. Сама или… обязана это делать? Раз у душ место бытьдолжно… Кому должно? И что будет, если их хранительница не справится со своей…
- Не смей!
- А ты так опрометчиво дала мне самой решать… Сказала, что даришь мне выбор. Скудный, но все же. И все до меня его делали, почитая за великий дар. Я теперь поняла… Я выбрала, Сагарта.
- Наконец-то… Изнанка? Новая жизнь?
- Мой выбор, Сагарта, – не делать его вовсе.
- Ты не можешь…
- Могу. Это уже подтверждено божественной волей, ты сама сказала. У моей души не будет места. Пока сама не найду свое. Ты надо мной больше не властна.ВсемогущаяСагарта Милостивая, властительница душ…
Вихрь успокоился, заново обретая вполне человеческие стати богини. Мне показалось или наряду с белым цветом возникло новое понятие? Бледность… Да, так.
- Тогда я лишусь большей части своей силы, – вдруг грустно улыбнулась она. – Если не смогу выполнить то, за что отвечаю. Боги не так свободны, как кажется… Ты этого добивалась? Хотела отомстить мне?
- Нет. Просто мне больше ничего от вас не нужно. Ни от тебя, ни от других богов.
- Что ж… Но ведь и ты не обретешь покоя. Мир бесконечен. А за ним – бесконечность других миров. Ты будешь блуждать вечно.
- Разве в бесконечности есть само понятие время, чтобы испугаться вечности?
- Хм… Значит, не передумаешь. Тогда лети, маленькая смелая душа. Ищи свой смысл. Наверно, кое-что я еще смогу…
Этонигденикак не изменилось внешне. Но я вдруг почувствовала, что больше не привязана к одной единственной точке. Может, и унигдеесть границы; может, мне через пару вечностей удастся их найти. И я ринулась прочь от средоточия божественной воли. Все они, и Сагарта, и другие боги когда-то ведь были просто людьми, а стали носителями неведомой силы. Всемогущими, да, но в том и ловушка… Способен бог создать камень, который не сможет поднять? Вот и Сагарта попалась в парадокс, не сумев исполнить роль, назначенную самой себе.
- Кое-что могу… – донеслось еле слышным звоном. – Я сошью обратно твою душу…
- Я верну искру жизни в ее тело, – прошелестело зеленой дубравой.
- А я… – задумчиво прошипел раздвоенный язык. – А я не стану мешать…
Я неслась сквозь бесконечные миры. Секунды или столетия? Где-то бесконечность обретала форму, образуя материальные вселенные, звезды, а порой и незнакомую причудливую жизнь… Это дело рук богов? Или сами они лишь случайная форма, зародившая в одном из уголков небытия?
Я вспомнила все, как только обрела прежнюю целостность. Раньше у меня была магия, где она осталась? Наверно, рассеялась. Значит, связана она не с душой, а с телом. Еще одна загадка мироздания… И та печать – она тоже связана с плотью, ведь ставится на крови. А вот душа – совсем голая, ничего не связывает с прежним миром. Или… А это что за тонкая серебряная нить вплелась в мою бестелесную сущность? Смутно знакомая, но ведь куда-то тянет.
Generic magicae. Вспомнила. Непонятная и бесполезная серебристая кромка, раньше почти невидимая на стыке двух бесконечных озер. Родовая связь, созданная самим Интальдом в те времена, когда маги еще умели творить новую магию. И что, эта прям так… вплетена не в кровь, не в тело, а в самое душу? Велик же был предок…
И та повела. Неуверенно, сначала слепо тычась наугад. А после замерла, как ищейка взявшая след, и рванула… К своим, к таким же! Неслась метеором, не разбирая дороги, да и не было тут дорог. Влетела с размаху в теплое, в живое, а следом обрушилась лавина забытых ощущений, прибил тяжестью материальный мир и тут же накрыла паника: а как это – жить?
И это вспомнила, судорожно захлебнувшись первым глотком воздуха…
- Госпожа Шентия-Рен, Вы готовы? Все гости в сборе, – раздался в дверях негромкий голос.
Я как раз заканчивала плести замысловатые косы, на первый взгляд хаотичные, а на деле знающий лесной житель смог бы прочитать смысл в каждой. Я теперь тоже наловчилась. Вопрос застал меня у напольного зеркала и отражение не сдержалось, поехали уголки губ к ушам. Вернула их срочно на место, зато сразу проявились предательские ямочки на щеках, выдавая с головой. Но ничего, на такую провокацию у меня был достойный ответ.
- Да, господин Шентия, - собрав всю серьезность, ответила я. – Вы, как всегда, вовремя.
Закончить с прической мне не дали, метнулся черным вороном его светлость, занятые волосами руки перехватила одна ладонь, другая же подхватила за талию, а в следующее мгновение меня уже распластали по стене, прижимая разгоряченным телом.
- «Вы»?! – бархатный низкий голос, не предвещая ничего хорошего, обжег губы.
- Вы, – подтвердила не раздумывая и нагло уставилась в любимые темно-серые глаза. – Вы же первый начали…
В конце концов, императрица Анне-Юна еще как минимум час будет занята многочисленными подарками… Много ли ей нужно для счастья в четыре года? А мама Вилария и бабушка Анневьев потом найдут, чем развлечь, если среди многочисленных гостей юная правительница вдруг хватится любимого дяди.
После вероломного нападения Самаконы на несостоявшейся свадьбе Империя на полгода осталась без верховной власти. Его величество император Аландес сошел с ума, спустя месяц это признали все окончательно. Не знаю, каким ядом питала его Оттавия под соусом неземного счастья, но он лишился и разума, и магии. Его вопли долго не давали покоя обитателям дворца, он постоянно звал Оттавию, свою единственную любовь, прогрызал зубами руки, расцарапывал себе до крови шею, все пытаясь напоить незримую Тварь. Тогда его стали связывать, а после запирать в обитой мягкими подушками комнате. Жизни Аландеса больше ничего не угрожало, но вот вернуть его в ясный ум не удалось ни одному целителю душ… Избавить же недееспособного императора от мучений ни у кого не хватило духу.
Когда это просочилось наружу, на три месяца в стране воцарилась анархия. Многие династии претендовали на лакомый престол. И в числе первых – арн Цольдерс, полагавший себя правомерным преемником. Вилария же проявила поразительную стойкость, дав собственному отцу решительный отпор. А к рождению ее дочери утихомирили и остальных.
Высший совет почти единогласно признал дочь Аландеса законной правительницей страны, наследницей династии рес Данлавин. А до ее совершеннолетия Вилария назначила регентом арна Шентию, и в этом вопросе ни у кого разногласий уже не возникло.
Ронарду Вилария доверяла слепо, сама она оказалась прекрасной матерью, мне же стала почти подругой. Но с Анневьев, тоже полностью растворившейся во внучке, они нет-нет, да обменивались долгими грустными взглядами, я это часто замечала.
Оттавия пропала бесследно. Ронард безуспешно разыскивал ее по всей империи, не теряя бдительности. Хорошо, если она тогда покинула дворец вместе с Элмас. В Самаконе ей будет где разгуляться… Лишь бы не в Империи. Впрочем, и тут она бы лишилась своей защиты от создательницы – по всей Империи в один момент раскололись и рухнули мраморные статуи Сагарты Милостивой. Кто знает, может, богиня еще восстановит свое могущество. Через пару-тройку вечностей.
Мы с Ронардом поженились через год, столько занял его траур по брату и неотложные дела по всей стране. На южных границах до сих пор было неспокойно, при всем этом Самакона даже имела наглость потребовать компенсаций за сорванные помолвки… Война с ней продолжилась, пусть теперь холодная. Но еще долго по всей стране выдергивали ростки ее шпионских сетей, Ронард занимался этим лично.
