- Прошу к столу, – пригласила она, давая понять, что всему свое время.

Когда же основные блюда и традиционную для этих мест простую воду со льдом и мятой сменили десерты и легкое вино, разговор продолжился без лишнего пустословия.

- Империя действительно объявила о закрытии границ? – спросил Ронард. – Я немного выпал из последних событий.

- Я уже поняла, что ты не невесту навещал в Самаконе. И Ардинаэль с друзьями не к сиятельной Элмас в гости ездили, – усмехнулась она, говоря прямо. – Иначе бы сам уже знал. Всю последнюю неделю под видом торговцев к границам стекаются «приверженцы». На Южном море военные флотилии даже не скрываются, но пока открытых столкновений не было. Причем немалая часть внезапно оказалась в юго-восточных водах. Разделительную линию не пересекают, но И-Н-Келата с востока гораздо уязвимее. Поговаривают, император Нердес лично возглавит водную оборону. И Лес расползается. И лезет из него такое, что орки на севере покажутся безобидными хумриками… В общем, думаю, недолго Самаконе кейским землям радоваться. Но и для нас ничего хорошего. С утра вышел указ. Вот и…

Она не договорила, в сердцах махнув рукой, при этом на кончиках пальцев ее заплясали такие знакомые черные огоньки. Опомнившись, она глубоко вздохнула, смахнула с себя проявление такой несдержанности. И уже спокойно продолжила:

- У меня тут и так мышь не проскользнет, это всем известно. Но мои люди не позволяют себе таких вольностей, как вы видели сегодня. Увы, это не мои. Прислали полк якобы в помощь, лучше бы береговую линию укрепили, ту же Корсталию, там важнее. Творят что хотят, а у меня связаны руки. А все затем, чтобы кто-то смог выслужиться в относительно безопасном месте, – поморщилась она. – Его высочество наследный принц здесь.

Похоже, Аландес за короткое время успел и тут всем оскомину набить. Со слов Сойры, наследник с шестью прибывшими сотнями под своим началом за неделю перекроил всю тщательно выстроенную пограничную службу на свой лад. Указ о закрытии границ также истолковал по-своему, объявив самовольно о принудительной депортации из Тьелы и Баджии всех лиц, не являющихся гражданами Империи. Исключение в имперском указе было сделано для самаконских торговцев, но и здесь принц отличился, обложив их такими пошлинами, что проще было повернуть с товаром обратно. А уж каким унизительным процедурам досмотра их подвергали мы и сами видели.

- Они даже нашего лучшего целителя, у которого четверть эльфийской крови, арестовали. Потому что тот отказался покидать город, так как родился здесь. Боюсь, о Вас, Мекса, уже тоже доложили кому следует, – сочувственно посмотрела Сойра на унвартку и горько добавила. – Сами видите, какой беспредел в городе творится. Слово поперек – и уже госизмена.

- Мекса, как дочь астарха, выступает послом и гарантом будущего договора между Лесом и Империей, – объяснил Ронард. – Астарх согласен на новый союз, дело за императором.

- Союз? – у арнаи даже лицо просветлело. – Это действительно хорошая новость.

Несмотря на поздний час и сгустившуюся темень в парадные двери затарабанили так громко, что гул пронесся по всему дому. Из открытых окон донеслось бряцанье оружия.

- Я поговорю с наследником, – Ронард тяжело поднялся из-за стола, стиснув зубы. – А с братом, видимо, придется встретиться раньше. Портальная сеть, надеюсь, работает?

- Тьелу отрезали три дня назад, – покачала Сойра головой. – Стратегический объект.

Ронард ушел, уводя за собой с десяток рядовых, присланных за «вражеской» особой. Кошмар, как быстро все меняется. Шесть с лишним веков мира, но три месяца без договора и вот уже не соседи, а враги. Молча допивали вино, пока Анхельм не зевнул демонстративно и не раскланялся с хозяевами, увлекая за собой мрачную Мексу. Понимающему арну Вейлену Мюрелу хватило одного короткого взгляда от супруги и тот тоже тактично удалился, даже не выискивая предлог.

Мы с «железной »арнаи остались одни.

- Страшно? – вдруг спросила она, наблюдая как нервно я перебираю бахрому скатерти.

- За Ронарда страшно, – прямо призналась я человеку, с которым была знакома от силы пару часов. – И за остальных тоже.

- Это хорошо, Ардинаэль. Если страшно, значит, живая.

- А Вы не боитесь?

- Нет. Я не могу себе позволить страх.

Как мне были понятны ее слова… Я кивнула женщине, не дожидаясь ее пояснений.

- Потому что страх кормит Тьму. И злость, и ненависть тоже. Стоит их впустить в свое сердце, как Тьма стократно их усиливает, проникая все глубже и затмевая разум. А все доброе и светлое она выворачивает наизнанку, тоже превращая в боль. И единственный способ с ней договориться – это избавиться от чувств вообще. Теперь я поняла, о какой студентке рассказывал мне мэтр Сарттас, когда учил принимать Тьму Изначальную. Это были Вы. Только Вам пришлось на собственном опыте этому учиться.

- Ты говоришь так, словно сама была в ее власти. Но ведь у тебя есть Свет, если только этот сухарь Конлатэн из ума не выжил, поставив на уши все магическое сообщество. Хотя в такое действительно сложно поверить. Ничего, что я на «ты»?

- Так даже лучше. Была, ваша светлость. Дважды я оставалась надолго без Света. Не спрашивайте, как это вышло.

- Сойра. Просто по имени.

- Спасибо, Сойра. Я знаю, каково это – бороться с собой каждый день. Это и сила, и проклятие. Знаете… Если бы магией можно было наделять других, я бы, не раздумывая, поделилась Светом с Вами.

Я выпустила по тонкой струйке белой и черной магии, те закрутились спиральками друг вокруг друга; другую руку, разом скрючившуюся от боли, быстро убрала под стол.

- Такая яркая… Можно? – Сойра протянула руку.

Я дотронулась до ее руки, влила в нее, теперь не жалея, сырого Света. Он не задержится в ней надолго, но даже на короткое время я готова была искупать ее всю в белой магии, памятуя о том, каково это – постоянно быть наедине с темным холодом.

- Тепло… – она в блаженстве закрыла глаза.

Рука под столом уже просто горела огнем, но я стиснула зубы, не желая лишать еще одну жертву Тьмы редкой радости. Наконец она сама нехотя расцепила пальцы, а в глазах ее блеснули слезы. Я с облегчением втянула остатки магии в себя, стараясь не выдать себя лицом. Боль постепенно стихла.

- Спасибо, Ардинаэль. Мне бы в свое время хотя бы одну искру… Ронарду повезло с тобой. Я за него очень рада.

- Вы давние друзья? – я не удержалась от любопытства. – Ронард сказал, вы учились вместе.

- Друзья, – неожиданно улыбнулась она. – Но больше ни о чем не спрашивай. И у него тоже.

Греттен, до этого весь вечер неуверенно ходивший кругами вокруг Сойры, после случайной демонстрации ею Тьмы окончательно растерялся. Зато сейчас подбирался все ближе, принюхиваясь.

- Какой странный у тебя зверь. Это ведь не манч?

- Это манс, он сам порождение магии Изначальной, вот и льнет к «своим». Да не стесняйся уже, Греттен!

Тот осторожно запрыгнул Сойре на колени и та чуть охнула под его весом. Зато когда тонкие пальцы прошлись за длинным черным ухом, довольно фыркнул и даже чуть заурчал. А ведь для меня у него одна ласка – боднуть своими шипами посильнее!

Ронард вернулся довольно быстро, раздраженный, если не в бешенстве. Но с настороженным интересом оценил нашу уютную компанию. На безмолвный вопрос обеих ответил лишь:

- Все утром.

Этого ждать недолго, ночи наедине с ним пролетают как один миг.

- Дядя?! – неприятно был поражен Аландес.

Ронард краем глаза быстро оценил обстановку: ароматические свечи, фрукты, бутылка вина, пара бокалов. Пока пустых и даже вино еще не откупорено: Аландес явно кого-то ждал и уж точно не его, арна Шентию. Вот только новоиспеченная кронпринцесса Вилария, как удалось выяснить по дороге, по завершении учебного года была отослана в столицу.

- А ты здесь за каким гроршем? – свою ненависть к Ронарду он больше не скрывал.

Они не виделись три месяца, с тех самых фарсовых помолвок. А еще за пару дней до этого и за день доMiddagkjæreАландес поклялся на магии, что Ронард пожалеет, если вздумает ввести Ардину в императорскую семью. Тогда Ронард не обратил внимания на клятву, брошенную в запале; чуть позже сам сообщил брату, что намерен жениться в ближайшее время и снова проигнорировал перекошенное лицо племянника. Только кто бы мог подумать, что принц-пустозвон действительно сдержит слово…