Многие предметы на первом курсе, такие, как история Империи или общий вводный курс заклинаний, вообще никак не влияли на экзаменационную оценку, но все равно являлись обязательными к посещению. А потому и отношение к ним было – лишь бы отсидеть положенное время, никакого стимула к изучению.
Ксавия с охотой поддержал грядущие преобразования. Преподавательским советом была разработана новая система, охватывающая все стороны обучения. Отныне учитывался каждый посещаемый студентом предмет: с меньшим коэффициентом оценивалась общая теория и факультативы, с большим – профильные курсы и практика. Теперь гораздо большее значение стало иметь усердие и прилежание студентов, и неуверенные в своих силах могли компенсировать недостаток баллов, добавляя в свое расписание дополнительные занятия.
Это была первая составляющая итоговой оценки, вторая – собственно экзамен. Вернее, теперь три: основная магия, побочная и дар. И больше не голословное оглашение мэтрами баллов, а настоящая и, главное, публичная проверка умений. Отныне проходной балл повысился до ста, а совокупность всех оценок учащегося могла достигать трехсот…
Кроме того, с этого года студентам, не набравшим достаточно баллов для дальнейшнего прохождения, позволялось остаться вольным слушателем с возможностью заново экзаменоваться спустя полгода. Давалась лишь одна попытка восстановиться в студенческих правах – это было сделано на случай, если способные, но крайне ленивые студиозусы решат взяться за ум. Разумеется, студенческих привилегий такие слушатели больше не имели, пополняя платой за проживание и питание стипендиальный фонд.
Внеся разработанный учебной частью проект на утверждение попечительского совета, вдруг поняла, что сама стала бы жертвой старой системы. Магия у меня одна, пусть даже на все пятнадцать баллов. Дополнительной (временно? сейчас? больше?) нет. У Эрдиса в этом семестре практически не занималась, а простейшая обогревалка в Разнотравном саду и на два балла не потянет. Еще два балла присудил мэтр Серенде за работу втроем с Эррано и принцем, но и они не спасли бы. Первая и вылетела бы. А мне нельзя.
Все-таки, холодный расчет и предусмотрительность – большое преимущество; лучшее из всего, чем одарила меня Тьма.
Объектом для проклятийной практики я сначала хотела выбрать его высочество, но отказалась от этой мысли. Не то. Много было неприятных вещей, способных подпортить существование человека, не причинив вреда его здоровью или самой жизни. Но все как-то… мелко. Пакостить за спиной это, скорее, в его духе. Я продолжала искать и нашла подходящее в той самой запретной книге о Тьме Изначальной. Нужно поступить так, как обошлись со мной, это будет достойная месть. Лишить человека того, чем он дорожит.
Его происхождения и регалий мне не отменить. Но есть то, без чего себя не мыслит ни один человек в Академии. Проклятие было страшное. Тем более, какое-то время я и сама находилась в сходном положении, могла оценить ту беспомощность.Frihetsberøvelse.
Чтобы избавить человека от способностей – нет других путей, кроме как убить его. Именно так поступали сkilde til døden. Кандалы Тротта или камень антарин лишь на время ограничивали магию. Это же проклятие лишало ее полностью. Навсегда. Но при этом сам человек оставался жив, невредим и в здравом уме, но именно, что просто …человеком.
Увы, проклятиеFrihetsberøvelseоказалось сложнейшим ритуалом, требующим не менее трех месяцев тщательной подготовки, замысловатых зелий, строгой последовательности действий. И еще – жертвоприношений. Не говоря уж о том, что в каждой зубодробительной фразе, которую следовало произносить, обагряя свои слова кровью, неизменно фигурировало «sjel»…
Я по привычке вставала с рассветом – именно в этот момент роза на запястье напоминала о ежедневной дани. С увеличением продолжительности дня и солнце всходило все раньше, сейчас уже около шести.
Однако этим утром что-то пошло не так.
В согласии с собой
Разбудили не робкие лучи солнца, не жжение татуировки, не манс. Да вообще никто не разбудил. Я просто проснулась самым естественным образом – выспавшись. Сладко потянулась всем телом, ощутив приятную боль в мышцах после вчерашней тренировки, вдохнула полной грудью.
Вскочила, распахнула окно, как делала это последние два месяца – полностью на автомате. И ошалело уставилась на руки. Татуировка розы пропала. Сон… Я привычно потянулась к магии, чтобы удостовериться, что все еще сплю, но та вдруг послушно откликнулась.
Обе.
Сердце пропустило пару ударов, меня пробрала мелкая дрожь. Это не сон. Сагарта в одностороннем порядке отменила сделку? Пусть время оговорено не было, но я была уверена, что не увижу собственный Свет до тех пор, пока не заручусь согласием всех троих богов, хранящих Договор. Чем я ей не угодила, что больше не забирает магию?..
Растерянно села на подоконник и только сейчас заметила белое пятно на темной шелковой простыни. И давно у меня шелковые простыни?! Они же безумно дорогие! Но, наверно, такие гладкие и нежные… Вернулась к кровати и, прежде чем рассмотреть чужеродный предмет, не удержалась от искушения провести рукой по шелку. Потрясающе! Как я могла не замечать их раньше?
Рядом с подушкой лежала белая роза, символ Сагарты Милостивой. Знак того, что уговор исполнен, это уже не оставляло сомнений. Только шипы ее сочились кровью, будто неведомый садовник так неосторожно срезал. Грорш их разберет, эти божественные знамения. Я вдохнула тонкий аромат, прикрыв глаза от удовольствия, незаметно подкрался манс, боднул ласково своим твердым шипастым лбом, потерся о меня всей тушкой – и накрыло.
В мой собственный резерв – впервые за два месяца заполненный дольше, чем на пару минут, – Греттен щедро вливал все новые и новые порции. Все то, что должно было восстановиться за два месяца, и чего Греттен не делал по моей просьбе. Или из собственных соображений… Поняв, куда уходят все его усилия, сам перестал подходить ко мне, ворчал пуще прежнего, да и в тех же снах не скрывал недовольства.
Свет проникал под кожу, разливался по каждой клеточке, заполняя собой какие-то давно закупоренные каналы, обнажая разом все выжженные Тьмой чувства… Сколько же их… При этом память за последние два месяца никуда не делась, но я сейчас словно заново прожила это время, наблюдая с другой стороны.
…грозовика. Любимое лакомство ребятни в Истрии. Ягоды созревают в июне, когда сами горы стонут от постоянных бурь и молний. Кислая, аж скулы сводит, зато если обмакнуть в мед диких пчел, а еще лучше выварить в сахаре, – вкуснятина… Духи, мои прекрасные дядюшки, из любви ко мне вчера были готовы и ее не в сезон достать, а у меня даже ничего не всколыхнулось…
…мэтр Эрдис. Я ведь действительно проходила мимо него пару недель назад, но слишком торопилась в библиотеку, чтобы остановиться. Какой стыд… Так равнодушно отнестись к учителю, который был со мной с самого начала, еще с приюта.
Попрекать попечительский совет, самой диктовать преподавателям программу обучения – да я ли это была?
А бедная Беата, что уже два месяца обо мне ни сном ни духом? Уехала во дворец и все, с концами… Представляю, как она извелась. Если не обиделась до смерти за молчание.
А сокурсники? Мы ведь только начали находить общий язык в начале второго семестра.
И Мекса… И Хельме… О, боги-многие, гори вы все огнем! Хельме, мой прекрасный Хельме…
И… он. Ронард.
У меня разом закончился воздух, словно ударили под ребра. Я задыхалась, переполняемая уже позабытым Светом, хватала воздух ртом, не в силах справиться с накатившей болью, слезы ручьем катились из глаз.
И этого я желала сама?!.. Так легко подарив Сагарте Свет Изначальный, наивно полагая, что ничего не изменится. Пребывая в уверенности, что только Тьма сможет справиться с фанатичным убийцей. Ценой потери собственной личности?
У меня было два пути после потери Света. Договориться с Тьмой о нейтралитете, контролируя ее полностью, но растеряв свои чувства. Или же поддаться ей, заменить Тьмой свою душу, стать несокрушимойkilde til døden, которая сможет одолеть убийцу. Тьма сама решила за меня, избрав первый путь. Ей не нужно, чтобы носителя – меня – уничтожили без суда и следствия.
