– Знаете, господин ректор, пожалуй, есть кое-что, что я хотела бы изменить в Академии. Сейчас я говорю это как арнаи Рен, владетельница провинции Ровель и наследница Академии Ровельхейм.

– Что же, Ардинаэль?

– Свое расписание.

– ?..

– Я хочу учиться, господин Ксавия. Стать лучшей. Учиться до тех пор, пока преподаватели не выжмут из меня все и не решат, что я не гожусь на большее. В идеале, я бы хотела закончить все семь курсов. Только будьте честны со мной и не повторяйте ошибок ректора Валдана. Я хочу знать, на что действительно способна.

Ксавия почему-то не удивился моей неожиданной просьбе. Можно подумать, каждый второй студент добровольно просит его о дополнительной нагрузке.

– Разумеется, Ардинаэль. Тем более, у Вас прекрасный потенциал. Если желаете, Вы можете полностью перейти на индивидуальное обучение. Лучшие преподаватели искусств Света и Тьмы будут в вашем распоряжении.

– Только Тьмы, – решительно сказала я. – У арнаи Рен не будет Света. И еще… Окажите мне честь, господин ректор. Вы – второй лучший боевой маг Империи. Не жалейте меня.

Ректор Ксавия чуть напрягся, раздумывая, стоит ли со мной делиться своими мыслями. Но кивнул, разрушая последние границы недоверия между нами.

– Один мой друг… В общем, с утра меня уже просили о том же для Вас. И да, Ардинаэль, жалеть я Вас не стану. Встретимся на арене после ужина.

– Ардинаэль, раз мы так откровенны с Вами сейчас, то должен предупредить. Если из всех доступных вашей силе предметов Вы оставите в приоритете боевую магию, то Вас автоматически определят в мобилизационный резерв. Это устав Академии и ваш новый статус здесь не сыграет роли.

– Мобилизация? – нахмурилась я. – Но ведь это условие военного времени. Мы проходили это на истории Империи. Нынешний договор Содружества… о-оо, гроршев хвост...

У меня внезапно сложилась вся картина. Преждевременный отъезд Дикого Леса из Академии мог означать только одно. Унварты отказались продлять договор. Об этом не говорили ни Мекса, ни Хельме, ни астарх. Мы просто погрузились на теммедрагов на рассвете, а мне на фоне других переживаний даже в голову не пришло…

– Лес не подписал новый договор, так ведь, господин ректор?

Его осведомленность о последних событиях уже не удивляла. Теперь я, наоборот, порадовалась тому, что он держит руку на пульсе.

– Верно, Ардинаэль.

– Но ведь еще остаются Империя и Самакона. Что слышно там?

Ксавия промолчал.

– Тоже… нет? – с замиранием сердца спросила я, уже зная ответ. – Но ведь еще четыре дня празднования Содружества…

– Даже на те короткие минуты, что длятся между окончанием старого договора и подписанием нового, в Империи объявляется военное положение. Академия – стратегический объект, и его глава всегда в курсе. Так что… просто будьте готовы.

– Господин Ксавия… Если Вы в курсе текущего положения дел, то наверняка знаете и о другом. Самакона… они… Арн Шентия женится на их принцессе летом. И я тоже… Вы действительно думаете, что и Империя откажется от договора? И что будет дальше… война?

Ректор сжал пальцы на кружке с чаем.

– Не знаю, Ардинаэль. Не исключаю любых исходов. Но в одном я уверен – Вы еще сыграете свою роль. А я со своей стороны сделаю все, чтобы обеспечить Вам эту возможность. И безопасность. Я ведь и без имперских указов знаю, кто Вы есть для Академии. Не будет Вас – не будет ее. Я в любом случае на вашей стороне, независимо от вашего нового положения… семейного, в том числе.

Слова ректора кольнули в самое сердце. И это Никас Ксавия – вечно хмурый и нетерпимый маг? Такая поддержка дорогого стоит.

– Вы думаете, я справлюсь? – дрогнул мой голос. Даже не стала уточнять, с чем именно.

– Я помогу всем, что будет в моих силах, Ардинаэль.

Кажется, я внезапно обрела нового друга.

***

«Хэй, детка!» – завопили на всю столовую знакомые голоса и я вздрогнула от неожиданности. Хорошо, что больше никому духи-повара не видны и не слышны, а то половина студентов поперхнулась бы.

«Мэ-ээм, что такая дамочка на миллион делает в этой забытой богами дыре?» – подлетел ко мне скалящийся во все зубы дядюшка и повернулся к брату, выставив вперед большие пальцы, – «Ей-богу, Джонни, должен сказать, что эта милашка чертовски приятным образом воздействует на мой зрительный нерв!»

«Эй, полегче, приятель, попридержи лассо», – подлетел Ванеч... да, теперь уже Джонни, лениво жуя зубочистку. – «Такой первосортной малышке любой док пропишет особое обращение, включающее в себя не менее галлона учтивости, двух унций комплиментов и щепотку остроумия, чего на твоих приисках отродясь не вылетало из-под кирки. Тут, Большой Эл, деликатно надо… Учись!.. Хай, крошка! Как насчет того, чтобы скрасить вечерок со старым койотом? Кто-нибудь твоей комплекции здорово смотрелся бы за тем столиком!»

Не хватало мне только расхохотаться беспричинно посреди столовой! И так уже привлекла внимание, застыв столбом и с волнением вглядываясь в родные лица, а по мнению остальных – в пустоту.

– Дядюшки! – не сдержалась от радости, едва усевшись за столик у окна. Плевать, пусть окружающие думают, что разговариваю сама с собой. – Как я по вам скучала!

«Джонни, даю пять долларов, что не пройдет и полгода, как этот форт выкинет белый флаг и поставит довольно симпатичную закорючку у шерифа как миссис Эл!»

«Вздор! К твоему сведению, я тоже твердо намерен включить эту достопримечательность в свою программу жизни на следующие несколько десятков лет. А в твоем возрасте, Эл, на границе по Рио-Гранде неприлично числить за собой одних мексиканцев, так что, несомненно, перед тобой сидит будущая миссис Джей…»

Беззлобно переругиваясь, дядюшки не забывали метать на стол новые непривычные блюда.

«Кушай, дорогая», – шепнул мне новоявленный Джонни. – «Еще успеем поговорить»

Уж поесть меня упрашивать никогда не надо! К главному блюду приборов не полагалось, и я в замешательстве уставилась на огромный горячий многоэтажный бутерброд с котлетой, овощами, зеленью и сыром, истекавший соусом. Пока я прикидывала, как бы ловчее к нему подобраться и сумею ли я так широко раззявить рот, подошли и Анхельм с Мексой. Как же хорошо дома!

Ронард Шентия

– Ты не можешь, Дес…

– Могу, – оборвал все возражения император.

– Если это одно из условий Самаконы, – начал закипать Ронард. – То на что бы вы там ни сторговались с Джемреном на этой фарсовой помолвке…

– Это мое собственное условие, – жестко припечатал Нердес. – В Академию ты не вернешься. Я уже направил ректору соответствующий указ. Так будет лучше, поверь мне. Аландес вернется в Ровельхейм через три дня, и я не хочу, чтобы ты пересекался с ним там. И с ней. На сегодняшнем приеме разве что слепой не понял происходящего, а Самаконе дай только повод. Раз ты сделал свой выбор в пользу Империи, то следуй ему и впредь.

Ронард помолчал.

– Тогда чем прикажете заняться, ваше императорское величество? – сухо произнес он.

– Тем, что умеешь лучше всего. Отстаивать интересы страны. Впрочем… они могут совпасть и с твоими собственными. Уж кому, как не тебе, находить нестандартные решения, – многозначительно сказал правитель.

Высочайшая аудиенция была окончена, Нердес отставил бокал и удалился из покоев брата, оставив того наедине с собой и лихорадочно мечущимися мыслями.

Нердес такой. Осторожен, дальновиден, категоричен. Каких-то пять минут назад Ронард было упрекнул брата в мягкосердечии, но, как оказалось, необоснованно. Пусть Ронард и был его ближайшим советником и правой рукой, но что бы ни болтали при дворе, а все решения император принимал сам. Порой необоснованно жесткие, но, как зачастую показывали дальнейшие события, верные.

Сейчас он демонстративно отстранился от всего, что может помешать исполнению старого договора, но что это был за намек?

Как Ронард может избежать навязанной свадьбы, не подставив под божественный удар Империю? Как ни крути, вариант только один – чтобы Самакона сама отказалась от претензий на родство.