— Ого, тяжелый, — она потерла его пальцем и в ту же секунду восторженно закричала:

— Варя, это же золото, самородок!

— Я знаю, — кивнула, улыбнувшись Варя. — Знаешь, сколько она мне его уже натаскала, пойдем покажу…

Танюшка все никак не могла на себя налюбоваться — вертясь перед зеркалом и так, и эдак. А этот простенький желтый сарафанчик в белых ромашках только подчеркивал ее красоту и грацию.

Казалось, рассеялись чары, и она сказочным образом превратилась в красавицу. А может, просто время пришло, когда из гадкого утенка получается восхитительный лебедь? Но ведь всего несколько дней назад ей зеркало говорило обратное, и именно это жуткое видение ввергло ее в отчаяние и привело в дремучую тайгу.

— Мы здесь находимся немного вне времени, — словно прочитала ее мысли Варя и улыбнулась. — Сейчас ты себя видишь такой, какой станешь примерно два года спустя. И это благодаря тому, что ты открыла свое сердце, впустила туда свою любовь… Замечаешь, как все расцветает вокруг?

— Да, да, — восторженно закричала девушка, она выбежала из избушки и закружилась на полянке в порыве ярких эмоций. Мир был полон тайн и загадок, чудесных открытий и настолько прекрасен, словно она унеслась в неведомый рай. Ее переполняли чувства, которые она раньше никогда не испытывала. И это был неземной восторг!

Вдруг из кустов грациозно выпрыгнул пятнистый олененок и замер невдалеке.

— Лана, иди ко мне, — ласково позвала Варенька, и олененок радостно подбежал, нежно уткнулся своей бархатной мордочкой ей в подол.

— Какой хорошенький, — Танюшка осторожно потрепала малыша за ушком, и он от удовольствия зажмурил свои огромные томные глазки.

Таня с наслаждением гладила его нежную шерстку, тискала его, чувствуя, как тонет в море нежности.

И тут кусты снова шевельнулись, и на полянке бесшумно, словно тень, появилась… рысь! Таню от страха едва не парализовало, она только открыла рот, чтобы крикнуть Варе: "Бежим!", но подруга опередила. Ее глаза сверкнули от восторга, и она радостно крикнула:

— Мирра, наконец-то, где ты пропадала, плутовка?

И Мирра в три прыжка оказалась в обьятиях Вари. Они обе повалились на лужайку и, хохоча, принялись по ней кататься. Накувыркавшись всласть, они поднялись и отряхнулись.

Танюшка с тревогой прижала к себе олененка, мало ли: вдруг эта рыжая бестия проголодалась! Но она даже не успела опомниться, как Лана вырвалась у нее из рук и весело боднула Мирру в бок, и уже теперь эти двое принялись скакать, бурно выражая радость.

— Нет, это просто чудеса какие-то: чтобы рысь и олененок так дружили? — ошарашенно проговорила Танюшка. — Разве такое бывает? А чем рысь тогда питается?

— Ну только не своими друзьми, — весело рассмеялась Варя, — она это делает вдали отсюда, чтобы меня не расстраивать.

— Господи, как здорово, сколько чудес у тебя здесь! Вот это жизнь, теперь я понимаю, что такое счастье!

Танюшка почувствовала, что кто-то осторожно трогает ее за руку — это рысь решила ее обнюхать и познакомиться. Девочка уже смело погладила эту грациозную лесную кошку по мягкой шерстке, и та блаженно замурлыкала.

— Ты ей понравилась, — улыбнулась Варя. — Пойдем, я тебе еще кое-что покажу.

Она взяла Таню за руку и повела к огромному кедру, стоящему неподалеку. Он был необъятный — Варя с Танюшкой, взявшись за руки, не смогли бы его обхватить, понадобилось бы еще несколько человек.

— Вот это да! — Таня от удивления остановилась, как вкопанная. — Вот это гигант! Сколько же ему лет?

— Ну я думаю сотни две, — с уверенностью ответила Варя, она наклонилась и стала разгребать листву возле его корней, и тут, к удивлению Тани, они обнаружили целый склад кедровых орешков. Тут же послышался легкий свист, и из-за дерева выглянул полосатый бурундучок.

— Фима, иди ко мне, — позвала Варя, и зверек доверчиво уселся женщине на руку.

Таня, как зачарованная, смотрела на бурундучка, она все никак не могла привыкнуть к сегодняшним чудесам.

— Фима мне сам показал эту кладовую и разрешил отсюда лакомиться, — поделилась Варя, — я конечно, не наглею, немножко беру. А так мне белки скидывают шишки с верхних веток, и я делаю запасы на зиму.

— Ну если ты еще скажешь, что и с медведем таежным дружишь, — протянула Таня, и в этот момент невдалеке хрустнули ветки, и послышался протяжный рев.

Таня вздрогнула и огляделась по сторонам:

— Мне мерещится?

А Варя безудержно расхохоталась:

— А я все думаю, как тебя с Потаповной познакомить… А ты сама напросилась.

— Не может быть, — не поверила Таня, а из лесу, раздвигая ветки, вышел… самый настоящий медведь, вернее медведица, а следом выкатились три уморительных колобочка — медвежата! Они весело катались по полянке, гонялись друг за другом, а их мама наблюдала за их выкрутасами в сторонке. И вскоре девчата присоединись к их веселой игре.

— Потаповна научила меня дикий мед искать, — наигравшись всласть и проводив дружную семейку, проговорила Варя, — пойдем покажу дупло, тут недалеко…

Варя сбегала в избушку и оттуда вынесла две плетенные корзинки и маленький берестяной туесок для меда. С собой она прихватила кувшин утреннего молока и лепешку из диких злаков и жмыха кедровых орешков.

— Там и позавтракаем, с медком будет вкуснее. Может, еще ягод по дороге наберем или грибов, чего уж Бог пошлет.

Обещанное дупло находилось в старой осине, вокруг него роились и гудели пчелы.

— Они же нас покусают, — забеспокоилась Танюшка.

— А мы с ними договоримся.

Варя подошла к дереву, потихоньку постучала по нему и что-то прошептала, и вдруг из дупла вылетел целый рой и с дружным гудением куда-то умчался.

Варя отвязала от пояса длинный деревянный черпачок и, взобравшись на соседний сук, принялась потихоньку его засовывать в дупло. Через несколько минут, наполнив туесок, девушки решили позатракать.

Варя разломила лепешку пополам, густо смазала ее медом и протянула Танюшке.

— Как вкусно, — подхваливала проголодавшаяся девочка, запивая козьим молоком.

На обратном пути они собрали дикой малины, черники и нашли несколько больших боровичков.

— Суп из них будет знатный, — размечталась Танюшка.

— Вот вечером и сварим, — подхватила Варя.

День пролетел незаметно в хлопотах и заботах. Танюшка помогала по хозяйству, училась доить козу, растапливать печь, готовить еду. И вдруг осознала, что вся эта крестьянская работа, которая раньше представлялась каторжным трудом, ей очень нравится. Главное — изменить к ней отношение.

А вечером Варя достала из сундучка свирель из камыша и глиняную свистульку. Выйдя из избушки на лужайку, она заиграла на свирели, а Танюшка, взяв в руки глиняную свистульку, тоже поднесла к губам. И вдруг, к ее удивлению, из уст полилась волшебная мелодия, ни с чем не сравнимая по красоте, разве что с трелью соловья.

— Как ты замечательно играешь, — восхитилась Варя.

— Да я никогда не играла, — удивленно пробормотала девушка. — Но когда я поднесла свистульку к губам, мелодия сама полилась. Это просто чудо какое-то. Словно музыка уже была у меня там, внутри, а этот чудесный инструмент просто извлек ее наружу.

И она снова вдохновенно заиграла. Мелодия растревоживала душу, и в то же время словно крылья вырастали за спиной, и хотелось взмыть ввысь и полететь далеко-далеко, в неведомые края. А потом она опустила свистульку и запела… Варя слушала, как зачарованная, никогда в своей жизни она не слышала подобного голоса, хотя нет, слышала — во сне, там пел ее отец. И это было божественно.

Взволнованная Варя вскочила, сбегала в избушку и принесла Тане старенькую пожелтевшую фотографию:

— Это мой отец, он тоже пел… как Ангел.

Таня внимательно посмотрела на помутневшую карточку и побледнела:

— Но это же мой прадед… Андрей.