— An’ya’o th’e, Lass. * * Ласс Дженталь…

Хорошее имя, подходящее. Отмщение. Она плотнее укутывает ребенка в покрывало. Тот смотрит на нее слишком ясным, осознанным взглядом. В первые часы жизни полукровки обладают практически тем же сформированным сознанием, что и чистокровные преобразователи, это потом человеческая природа берет свое. Но со временем он вспомнит все, даже если его заберут, Аль отпечаталась в его сознании вместо кровной матери.

— Не переживай, мой хороший. Мы им отомстим, тем, кто обрек тебя на жизнь непризнанного полукровки. Мое маленькое чудовище…

Деревню охватывало пламя, Энху сделала круг почета над Хиллоки и опустилась на прогалине недалеко, дожидаясь, пока Альхэ дойдет до нее. Преобразовательница посмотрела в горящие глаза химеры и предложила сделать крюк через озеро, чтобы не пересекаться с наверняка спешащими сюда сторонниками Макху все-таки Аль видела, что кто-то после начала пожара проскочил в лес.

Вот только у озера они столкнулись с пришедшим на берег Инаром. Полукровка, к огромному сожалению, сложил зарево над лесом, светящиеся глаза Энху, ребенка на руках у Аль и очевидные свидетельства потери преобразовательницей контроля, и рванул в лес. Анктар передала Ласса химере и бросилась за ним, ощущая угасающим сознанием, как стремительно проваливается в инстинкты. Тяжелый наконечник хвоста попал под колено убегающему, Альхэ упала сверху и принялась без разбора наносить удары когтями…

*

— Я даже не уверен, что она вспомнит, как тут оказалась. И давайте быстро, мне и так отец голову открутит за то, что я вас сюда провел, — Эттер снова замкнул контур защиты на изоляторе.

— Альхэ? Аль, ты меня слышишь?

Сознание не возвращалось, в голове была сплошная ледяная пустыня, такая, что прикосновение жреца обожгло, вырвало из этого забытья на миг. А возвращаться почему-то не хотелось. Альхэ попыталась понять, где находится, но магически истощенный организм с трудом воспринимал реальность вокруг. Даже Мактара она узнала исключительно по запаху.

— Где…

— «Где» кто, Аль? — жрец обхватил ее за талию, поднимая с колен.

— Энху…

Руки, до того долго поднятые вверх, наконец, опустились. Восстановление тока крови оказалось слишком болезненным, а вырвавшееся вперед сознания имя выдернуло из ледяной пустыни, заставляя вспоминать.

От с трудом опознаваемых ошметков ее отвлек крик где-то позади, у озера. Остатки разума твердили, что там осталось что-то важное, но у преобразовательницы уже началось «затмение», так что точнее она сказать не могла. Сорвавшись с места она за несколько ударов сердца добралась до берега, благо, что ее прошлая добыча не успела скрыться достаточно далеко.

У берега стоял дракон, прикрывающий поврежденным крылом что-то маленькое у своих лап и поливающий огнем окруживших его преобразователей. В толпе бессмертных Анктар учуяла и человеческий запах, тихий рык заставил некоторых из них вздрогнуть и обернуться.

— Явилась, — Макху посмотрел на испачканные руки химеролога. — Кровь?

— А ты обрыв метки не почувствовал? Ах, да, ты же ее не поставил, забыл, что связь родителя и ребенка у нечистокровных формируется далеко не всегда?

У берега дрогнула и поплыла фигура Энху, небольшой оставшийся в накопителях запас магии кончился, заставляя ее вернуться в человеческую форму. Старший преобразователь посмотрел на Альхэ потемневшими глазами.

— Так вот зачем она тебе была нужна… А ты помнишь, что преобразования на основе разумных запрещены?

— Недобровольные, — оскалилась она, покачиваясь перед прыжком.

— Ты не докажешь, что она пошла на это сама, — вернул ей оскал Макху.

Того, что тому хватит мастерства за доли секунды заставить упасть толстую ветку, росшую прямо над тем местом, где стояла Энху и преобразовать ее в лист металла — даже не хотелось думать, сколько энергии он сейчас отожрал у первого слоя защиты Башни. Альхэ только дернуться вперед успела, когда Макху чуть изменил направление полета насыщенного магией лезвия. Обезглавленное тело стояло еще какое-то мгновение. Как забирают из рук Энху Ласса преобразовательница уже не увидела, на разум упала пелена.

Дальше память сохраняла только крики и вспышки боли, которые иногда пробивались из этой темноты. Кажется, она выплеснула последний остатки сил, направляя их на атакующих.

— Дыши, Альхэ, давай! — ее встряхнули, а потом и вовсе отвесили тяжелую пощечину, вернувшую в суровую реальность.

— Руки при себе держи!

— Не лезь, жрец, зато она хоть реагировать начала.

— Ласс? — губы слушались плохо, вместе с прояснением сознания к ней приходили и все ощущения от тела.

— У отца, — помрачнел Эттер, чей удар и привел ее в чувство. — Аль, он… он собирается вживить тебе подавители. Совет предлагал другие варианты, но он уперся.

— Пусть попробует. Давно я тут? Руки будто неделю в таком состоянии провели, даже при моих возможностях.

— Почти две. Это было где-то здесь, — он отошел к стене и нашел ручку от цепей.

Альхэ осела на пол, удерживаемая от падения Мактаром. От жреца шел жар как от костра, Аль забила крупная дрожь. Невольно вспомнился Антар. Так вот как ощущаешь себя после полного «затмения»… Только умирать не хотелось. Говорят, что химерологи проще воспринимают какие-то эмоции, и более притупленно, что ли, может именно за счет этого она и не испытывала никаких особых моральных терзаний по поводу той кровавой бани, которую устроила. А вот Энху…

Анктар взрыкнула, заставив вздрогнуть своих посетителей. Она отомстит, уж в этом никто может не сомневаться. Внутри тоскливо завыли волки. Эн доверилась ей, даже начала вызывать какое-то умиление, больше свойственное людям, Альхэ даже понимать чужие реакции чуть лучше стала рядом с ней, да и свои тоже. Люди пусть и усложняют все, но подмечают иногда интересные детали. А сейчас хотелось чего-то простого, даже примитивного. Крови она уже напилась.

Мозг подкинул еще один обрывок воспоминания, где она сидела на берегу в луже крови и заставляла ошметки плоти собираться во что-то совсем уж неприглядное, но сил не хватило и она упала буквально под ноги Макху. Еще и хохотала при этом как умалишенная. Впрочем, ума тогда в ее голове действительно практически не было, одни животные инстинкты. Смех прорвался и сейчас, но совершенно надрывный, больше похожий на крик. Мактар кое-как перехватил ее руки, когда когти заплясали, чтобы не дать навредить самой себе.

— Я тебе что говорил!

Жрец обернулся через плечо: вспомнишь только его… Макху за шиворот вздернул сына на ноги, что-то рыча тому в лицо. Мактару был немного не до того, потому что Альхэ его интересовала больше.

— Отойди от нее, мальчик, — алхимик подошел ближе.

Эттер не смотрел в их сторону, но по руке несложно было догадаться, что держится он за лицо. Да и запах крови ощущался неожиданно отчетливо.

— Культ Безымянной Вам не подчиняется.

— Культа больше нет.

— Мы существуем, пока есть хоть один жрец, — тени в помещении стали гуще. — И имеем полное право вмешаться, если наказание нас не устроит.

— Не много ли ты о себе возомнил, мальчишка?!

Мактар помог Альхэ аккуратно устроиться на каменном полу и медленно встал, неожиданно придавленный хлынувшей через него силой. Кажется, его божество тоже было недовольно происходящим, раз так щедро поделилось с ним. Губы и глаза закололо, он наверняка выглядел примерно также, как Аль в момент одержимости. От потока чужой силы лицо сереет, а те места, где виднее всего сосуды — губы и веки — словно наливаются чернотой.

— Я имею полное право вмешиваться в процесс. Хотите вживить подавители? Не имеете права. В своде есть маленькая пометочка — за убийство чистокровного. И палач должен быть тоже исключительно чистокровным. Удобно, когда вокруг одна молодежь, да? Можно не соблюдать общие законы… Понимаю, — сейчас он считывал мысли алхимика удивительно четко, понимая, что за эту четкость придется заплатить разбитым состоянием после. — Максимум, что вы можете ей сделать — это храмовые ограничители. Которые я, так и быть, вам предоставлю.