Погладила по светлым волосам, нутром ощущая, что нужно что-то сказать, вот только что? Прекрасно ведь знает, что в ее исполнении все будет звучать несколько фальшиво. А вот…

— Хочешь, я помогу тебе ему отомстить?

Энху резко подняла голову, заглядывая в лицо Анктар, едва не попав затылком преобразовательнице по лицу. Щеки коснулись холодные пальцы, заставляя наклонить голову в попытке отстраниться. Понимая, что преобразовательница ждет ответа, она все-таки глубоко вдохнула, но следующей фразы не ждала:

— Я не тороплю. Подумай хорошо, потому что это риск. Обещать, что все пройдет гладко и без последствий я не буду.

— Звучит так, будто я продаю душу очень честному демону, — она покраснела под пристальным взглядом.

— Ну, я хотя бы честный, — хмыкнула Альхэ. — Давай, сейчас закончу с твоими волосами и вылезешь. Спать будешь у меня, здесь других вариантов нет. Кровать у меня широкая, так что места хватит.

— Уместно ли…

— Уместно. Она и не такое переживала, поверь. На ней и впятером просыпались, так что все нормально.

Альхэ ненадолго вышла, откопав на дне сундука что-то из своих старых платьев. Надевала она их от силы раза два, едва ли не в детстве, похоронив под остальной одеждой, а теперь вот нашлось для них применение. Заглянула к Энху, оставила на полке сверток одежды. Отошла к окну, рассматривая темнеющее небо, прикрыла глаза. Ей еще предстоял тяжелый разговор с Мактаром, и лучше не оттягивать неизбежное. Бросив Энху, чтобы та не ждала и ложилась спать, Аль выскользнула за дверь.

Жрец нашелся в главном зале храма. Наклонив голову к плечу, Мактар рассматривал алтарную статую, на губах которой сегодня играла лукавая усмешка. Преобразовательница подошла ближе, тоже всматриваясь в лицо божества. Поежилась, когда увидела знакомый взгляд, этот материнский “я-знаю-что-ты-задумала-мне-но-делай-если-хочешь” взгляд. Рейта Анктар так смотрела, когда Аль снова отправлялась искать себе приключения или решала порадовать мир какой-нибудь безумной химерой.

— И зачем тебе она? — без приветствия начал жрец.

— У меня было предчувствие. Я видела огонь, в котором метались люди, но Башню он обходил. А еще… этой мой шанс превзойти их всех. Встать на ступеньку выше, чтобы больше никто не смог говорить мне, что делать, — когда она повернулась к Мактару, глаза возбужденно блестели.

— Если ты сможешь отбиться от всех разом… Макху тебя сожрет. Да и разумные химеры, насколько я знаю, под запретом, разве нет?

— Рискованно, если сил у тебя мало. Насколько я знаю, запрет ввели, когда кровь слишком сильно разбавили. А я потяну. Мак…

— М? — он все-таки отвел глаза от Безымянной и теперь наблюдал за едва заметной сменой эмоций на осунувшемся лице Аль. — Что?

Вместо ответа она обвила руками шею жреца, прижимаясь к нему. Рука Мактара дрогнула, когда он неловко погладил горе-химеролога по спине. Кажется, слово “горе” действительно могло идти рядом с Аль, оправдывая ее имя. Чем только Рейта думала… Альхэ, “черный хмель” или “полынный хмель”, “чаша печали”, может, рассчитывала, что дочь станет напастью для окружающих? Но пока выходило так, что на саму преобразовательницу неприятности сыпались одна за одной. Жрец старался не думать о прожигающем кожу взгляде со стороны алтаря, когда крепче сжал объятия, отдавая Альхэ свое тепло. Та все чаще мерзла.

Идея с разумной химерой ему не нравилась. Жреческое воспитание вопило о том, что это уже вторжение в область божественного. Хотя… Он снова перевел взгляд на статую Безымянной. Виттор Анктар. Может, Альхэ и не стоит мерить общей меркой? Четкого желания помешать со стороны богини он не ощущал, скорее, любопытство. Значит, и ему не следует лезть в планы Аль. Пусть. Если у нее получится — можно будет дополнить сюжеты витражей. И, наверное, добавить преобразователям еще одно маленькое темное божество.

А Энху… Нет смысла что-то загадывать раньше времени. Он разберется с ней позже. Пока взявшая себя в руки Альхэ слишком намекающе подцепляет пальцами край ворота, да и взгляд в сторону спрятанной в темном углу двери был брошен однозначный. Мактар увлекает ее за собой, отгоняя все серьезные мысли. Не сейчас.

— Занят? — Мактар поскребся в дверь лаборатории.

Дунха неопределенно махнул рукой, отрываясь от расчетов на столе и нашел взглядом жреца. Моргнул, выслушал вопрос еще раз. Кивнул на стул, прикрывая покрасневшие глаза. Задачку Альхэ задала… На стыке алхимии и химерологии. Если бы ей был нужен материал для артефакта — пожалуйста, но продумать основу накопителя, который будет и забирать энергию из внешней среды, и отдавать ее живому существу, при этом не мешать его жизни.

Граничащая с безумством идея Аль ему не нравилась, но отказаться от новой задачки, от возможности сделать что-то новое Дунха не мог. Да и Альхэ не отступилась бы после первого отказа, уверенно выедая мозг по извилине в час. Губы дрогнули в намеке на улыбку, вроде бы давно знакомы, он привык к ее характеру, должен уже стать невосприимчив к ее уговорам, но отказать было выше его сил.

— Если ты пришел искать моей помощи в отговаривании Аль — я тебе сразу дам ответ. Это бесполезно. Свернуть ее с намеченного пути могли двое: мать, прямым запретом, и Антар с долгими убедительными речами.

— Мне не нравится все это.

Мактар присел за стол, но руки класть на столешницу не рискнул, Альхэ отучила вообще что-либо трогать в лабораториях без разрешения, отравив стол. Не специально, просто расплескала какую-то гадость, прошлась по ней потоком магии, пытаясь счистить, но только закрепила в столешнице. Менять привычное рабочее место не хотела, у себя и всех друзей невосприимчивость к нему выработала, пусть и не сразу, так и оставила. Мактар узнал об это позже, когда бранящаяся под нос Альхэ пыталась что-то сделать с его немеющими руками, костеря всех жрецов разом. Ну не виноват он, что вся магия в него проваливалась как в бездну. Но все-таки у Анктар получилось. Жрец тогда только словами мог ее утешать, и то мысленно. Она ругалась, просила не тратить силы и вообще помолчать.

— Ты про человечку ее?

— Да это меньшее зло, — отмахнулся жрец. — Про новую ее идею… Я боюсь того, чем это может для нее закончится. Я не спорю, она сильная, жутко сильная, но и на драконов толпой ходят. И побеждают.

— Подавятся. Рейта Анктар под завалами без магической подпитки протянула почти месяц, и чтобы зацепить ее пришлось уничтожить целый город.

— Макху, кажется, не очень хорошо относится к людям в целом, особенно к южанам. Слова-то говорит красивые, но слова без действия мертвы. Не думаю, что он устроил ради одной только Рейты…

— Ты просто кое-что не застал. А Аль не помнит или отмахивается. Хотя… может быть и не видела, Виттор очень огораживала внучку от скандалов. И повлияла на нее сильнее, чем мать. Это, — он с силой потер руками лицо, — очень сложно описать. Я сам в своих воспоминаниях не уверен, с вами, жрецами, ни в чем быть уверенным нельзя.

— Может расскажешь? Я и жреческие архивы успел вскрыть, так что…

Дунха каким-то новым, непривычным взглядом окинул жреца, невольно признавая, что все-таки где-то в глубине души продолжал его недооценивать. Впрочем, он был уверен, что все дело во влиянии Антара, с которым южанин удивительным образом нашел общий язык. Может, в силу схожести дара и проблемы с чужими громкими мыслями, может, из-за Альхэ.

Альхэ. Все снова упиралось в нее. Когда на детском этаже появилась вспыльчивая драчливая девчонка, он только плечами пожал. Родители аккуратно подталкивали детей к нормальному общению друг с другом, хотя у самих отношения были скорее дружелюбно-ровными, ровно до тех пор, пока они сходились во взглядах. А вот с Аль они сошлись совершенно искренне, у дружбы был самый прочный фундамент, какой только встречается у живых существ. Они дружили против Триа, старшей сестры Эттера. Такой же невыносимо рыжей как и сам алхимик, но обладавшей гораздо более вспыльчивым характером. В первый же день в “новом обществе” Альхэ ввязалась в драку. Ладно, будем честны, элементарно избила непонравившуюся ей языкастую девчонку. Оттаскивали от поверженной противницы ее вдвоем, Дунха и Антар, успевшие немного сойтись.