— Понятно, — сказал я. — Ты завтра будешь на связи если что? Чем чёрт не шутит? Вдруг, всё-таки получится добраться до серверов?
— Буду, — пообещал Лёха. — Ещё три дня я на связи 24 часа в сутки. Потом обратно на производство. Дел, наверное, скопилось. Колбасы эти. Поставщики. Работники. Эх…
— Кстати, Лёх, про производство! Завтра мои ребята подъедут за паштетом. И тут такое дело… Скажи, ты можешь начать готовить ещё одну партию?
— Ещё одну⁉
— Ага, — сказал я. — Плачу авансом.
— Ты там поднялся что ли?
— Можно сказать и так.
— Красавчик!
— От красавчика слышу, — я хохотнул. — И вот ещё что, Лёх. Не могу сказать, что именно собираюсь сделать, но я тебя прям очень прошу. Пожалуйста, завтра ни при каких обстоятельствах не покидай город…
* * *
ДЖАКУЗИЙ КУЗЬМИЧ
— Вызывал, Илья Ильич?
— Да-да, присаживайся.
Камердинер двинулся к стулу напротив меня, но на полпути задержался. Снять эти стикеры, что ли? Каждый норовит в них свой нус сунуть.
— «Личинка управленца», — прочитал Кузьмич. — А это как? И почему моя бумажка розовая?
— Не бери в голову. Так, Кузьмич, садись, записывай.
— Ага.
Камердинер устроился поудобней и открыл ежедневник. Ну то есть как сказать «ежедневник»? Старую обшарпанную тетрадочку на двенадцать листов. Половина тетрадки была исписана; видимо в ней маленькая Любаша тренировалась писать буквы.
— Значит, первое, — сказал я. — Сходи в деревню и посмотри как там обжились клюкволюды. Узнай, чего не хватает и составь списки. Что сможешь добудь, что не сможешь не добудь. Денег я скину, но учти, что бюджет не резиновый.
— Записал.
— Это на сегодня. Теперь на завтра. Завтра берёшь всех тех, кто умеет оборачиваться в человека и едешь на производство барина Мясорубова. Доставку этикеток для корма закажи прямо туда. Пора уже начинать зарабатывать кеш, а то пока что мы только тратим и тратим.
— Жапишал, — от напряжения Кузьмич высунул и прикусил кончик языка; скоростное письмо давалось ему нелегко.
— Отлично. Ну и на послезавтра…
Тут я рассказал Кузьмичу о своих планах насчет сельхоз угодий.
— Заживём, Илья Ильич! — обрадовался камердинер.
— Ага. Так что купи лопат, леек, парниковой плёнки… короче говоря всё, что нужно. Ну и последний момент, — я тяжело вздохнул. — Кузьмич, дорогой мой человек, скажи пожалуйста, какого хуя ты вечно в этой шапке ходишь? Лето ведь на дворе. Тебе не жарко?
— Не жарко.
— Кузьмич, — я состроил самое понимающее лицо, на которое только был способен. — Лысина, да?
— Нет, Илья Ильич! Какая ещё лысина⁉
— Значит, лысина.
Кузьмич помолчал, нахмурившись.
— Ну да, — сказал он. — Лысина.
— Понятно. Значит вот тебе ещё одно задание. Лично от меня. Завтра после всех дел с кошачьим кормом идёшь в барбершоп, приводишь себя в порядок и покупаешь деловой костюм.
— Ну Илья Ильич! — запротестовал лысеющий бородач. — Ну кто меня здесь видит-то⁉ Ну кому это надо⁉
— Не спорь, Кузьмич. Это приказ главы рода…
* * *
ОТЕЦ МАКСОСИЙ
— Алло⁉ Кто это⁉
— Добрый день, это Илья.
— Кокой Илья?
— Мы с тобой вчера бронемишку освящали.
—…
— Святой отец?
— Ты где мой номер взял, окаянный⁉
— В сети нашёл.
— И что тебе надобно⁉
— Да ничего особо. Так… узнать, как дела. Разве двум друзьям нужен повод, чтобы просто поболтать?
— Ты что там⁉ Совсем опиздоумел⁉
— Фу, святой отец. Как грубо.
— Не звони мне больше! * Туууут-тууут-туууууут*
* * *
ПОДЪЕСАУЛ ЯРОСРЫВ НЕВРОЗОВ
— Отпустите меня! — визжал казак и всё чесался-чесался-чесался.
— Я бы очень хотел тебя отпустить, но не могу, пока ты мне всё не расскажешь, — я развёл руками, мол, ну вот так. — Зачем ты работаешь на Людвига Иваныча?
— Я на него не работаю! Я просто выполняю то, что мне говорят!
— Хорошо. А кто тебе говорит работать на Людвига Иваныча?
— Начальство!
Тут Яросрыв наконец-то приметил слона и пристально уставился на стикеры.
— А что это такое⁉ А зачем это вам⁉ Почему тут написано моё имя⁉ Что значит «Характера нет, орёт и чешется»⁉ — заорал Яросрыв и почесался. — А почему я в правой колонке⁉ Почему не в левой⁉ Что вы задумали⁉ Ааа… Аааа… ААААА!!!
— Тихо, блядь, — я ударил кулаком по столу.
Действие возымело эффект. Подъесаул испуганно заткнулся.
— Продолжаем. Что за начальство принуждает тебя выполнять поручения для барона Мутантина?
— Есаул!
— Какой есаул?
— Струканов-Доев! Это всё он! Я не при чём! Я жертва обстоятельств!
Я тут же записал фамилию есаула на стикер, встал и наклеил её в левую колонку. Почему в левую? Да хрен его знает, системы не было, но Яросрыв-то об этом не знал. Короче, как только разгребусь с текущей жестью, схожу проведаю этого Струканова-Доева.
— Что всё это значит⁉ Отпустите меня! Отпустите!
— Нет, дорогой Яросрыв. Пока что я тебя не отпущу. Увы и ах, но тебе придётся пересидеть всё самое весёлое в подвале.
— В подвале⁉ Нет! Прошу вас, умоляю, не надо! Меня нельзя в подвал! Я там совсем свихнусь! У меня очень редкое нервное расстройство! Мне нужен мой экзоскелет!
— Да это я уже понял, — я вернулся обратно в своё кресло. — Так что не волнуйся, не свихнёшься. Вылечим мы тебя от твоей ебанцы.
— Вы купите мне экзоскелет⁉
— Да щас, ага.
— А что тогда⁉ Что вы…
— Помолчи.
Я взял телефон и набрал Кузьмича.
— Джакузий Кузьмич, допиши-ка себе в чек-лист ещё кой-чего. Список, Кузьмич. Чек-лист — это список. Ага. Ага. Ну так вот, Кузьмич, купи мне пожалуйста б/ушный ростовой костюм. Ага. Да, для аниматоров. Вообще любой. Самый дешёвый, какой найдётся…
* * *
БРУСНИКА
— Илья Ильич, — девушка зашла в кабинет. — Вызывал?
— Вызывал, — я сально улыбнулся и поиграл бровями.
— Чего⁉ — Брусника вытаращила глаза. — Опять⁉
— Опять, моя хорошая. Опять…
* * *
БОРЗОЛЮБА ДЖАКУЗЬЕВНА
Ко встрече с Любашей я подготовился основательно. И теперь ни её роскошные сисы, ни аппетитные ноги, ни даже сочный зад не смогут вывести меня из душевного равновесия. Я был пуст и беспристрастен.
— Привет, барин!
Эта маленькая дрянь надела топ и джинсовые шорты! Твою-то мать! План пошёл прахом! Я всё равно хочу долбиться с ней до синяков и ссадин! Да что ж это такое⁉
— А что это такое? — Борзолюба вчиталась в стикеры. — А почему у всех что-то написано, а у меня нарисовано? Это глаза что ли?
— Глаза-глаза, — согласился я. — Присядь, пожалуйста.
Борзолюба Джакузьевна села напротив. Чтобы не бороться с искушением пялиться в ложбинку промеж её грудей, я сел полубоком и задумчиво так, типа весь из себя мыслитель, уставился на стикеры. И ручку ещё в руки взял, чтобы было что крутить.
— Любаш, — начал я. — Ты с этим «Кисюном де ля Жри» показала себя, как очень разностороннюю и творческую личность. И я хотел бы вложиться в твоё образование. Скажи, пожалуйста, чем тебе больше нравится заниматься? Рекламой или дизайном?
— Хах, — хохотнула Любаша. — Барин, ну придумал.
— И всё же, Любаш. К чему больше душа лежит?
— Да мне что ебать подтаскивать, что ёбаных оттаскивать, — заявила девушка. — Всё равно. Я теперь ещё и в видеомонтаж могу! Барин, ты не поверишь, со мной вчера подружка связалась, — затараторила Любаша, — она на заводе водонагревающих устройств работает. Я ей рассказала про корм. Сказала, что у меня всё получилось. И то, что ты меня хвалил тоже сказала. Ну и вот, короче, она меня попросила, мол, а попробуй придумай нам рекламу. Ну я и придумала. Расписала сценарий, и текст, а потом получила исходники видео и всё смонтировала. И им понравилось, прикинь⁉ Хочешь глянуть⁉
— Конечно хочу!
— Смотри!
Любаша передала мне свой телефон.
